— У него хранится запасной ключ. Правила яхт-клуба не
требуют, чтобы владелец яхты обязательно оставлял от нее ключи охранникам, но
многие предпочитают это делать на случай пожара или какой-то срочной
необходимости: сторож может взойти на борт яхты и в случае надобности даже
передвинуть ее.
— Что было потом?
— Мой сын волновался, так как не понимал, что произошло.
Поэтому решил, что ему не помешало бы на всякий случай надежное алиби на ночь
вторника.
— А у вас, мистер Биллингс, оно есть?
— Да, конечно. Я ведь был на конференции со своими деловыми
партнерами. Один из них — директор нашего банка.
— Дайте мне его имя и адрес.
— Конечно, мистер Лэм. Надеюсь, вы не сомневаетесь…
— Я не сомневаюсь. Я расследую. Как его имя? Его адрес?
— Вальдо В. Джефферсон. Его офис находится в здании нашего
банка.
— К вам на яхту приходили гости? Они как-нибудь
регистрируются при этом?
— Нет, гости не должны регистрироваться, только владельцы
яхт. Но количество гостей фиксируется — один, два, трое, четверо…
— Хорошо, вернемся к яхте. Поедем сейчас туда, и вы запишете
меня как своего гостя.
— Но ведь я уже тщательно осмотрел ее, мистер Лэм.
Там ничего нет.
— Может быть, вы не обнаружили никаких улик, но если тело
мертвого человека находилось на яхте и полиция будет иметь все причины
подозревать вас, то, поверьте мне, они найдут множество улик, о которых вы даже
и не подозреваете.
Выражение довольства собой появилось на лице
Биллингса-старшего.
— Там нет никаких улик, мистер Лэм, уверяю вас.
— Возможно, и нет.
— Что вы все-таки собираетесь там найти, мистер Лэм? Что вы
будете там искать?
— Знаете, однажды я посетил семинар известного Френсиса Г.
Ли о расследовании убийств…
— Мне казалось, у вас достаточно высокая профессиональная
квалификация, мистер Лэм. Однако я не вижу причин, почему мы сейчас должны это
обсуждать…
Я продолжал рассказывать, будто не слышал, как меня пытался
одернуть Биллингс:
— На семинаре предложили кому-нибудь из нас помочь
следствию. Согласившемуся закатали рукав и измазали руку и ладонь человеческой
кровью.
— На моих руках не было никаких брызг крови! — оскорбленно
воскликнул Биллингс.
— После этого, — как ни в чем не бывало продолжал я, — ему
предложили помыть руки с мылом горячей водой, потереть их щеткой — словом,
сделать все, чтобы смыть следы крови.
— Она сразу отмылась?
— Конечно.
— И что потом? — спросил Биллингс.
— Ничего.
— Что вы имеете в виду, говоря «ничего»?
— Он ушел вместе со всем классом.
— Вы хотите сказать, что они брызнули кровью ему на руки,
заставили потом ее смыть — и это все?
— На следующий день его спросили на семинаре, принимал ли он
дома душ, и он ответил, что принимал, причем особенно тщательно тер щеткой руки
в тех местах, куда попала кровь.
— И что же потом?
— Ничего, говорю я вам.
— Лэм, вы шутите?
— Нет. На третий день его опять спросили, принимал ли он
ванну и тер ли он с мылом руки?
— Лэм, я не понимаю, к чему вы клоните?
— После этих расспросов ему закатали рукав и смазали
реактивом те места, где была прежде кровь. И знаете, что случилось? Везде, где
два дня назад на руках и ладонях алела кровь, выступили темно-синие пятна.
Джон Карвер Биллингс неподвижно застыл в кресле, как
застывает иногда мышь на полке в кладовой при виде внезапно открывающейся
двери… Я видел, как он переваривает только что полученную информацию, и она ему
совсем была не по душе.
Внезапно он выпрямился и произнес своим спокойным, уверенным
голосом опытного банкира:
— Хорошо, мистер Лэм, а сейчас мы отправимся с вами на нашу
яхту.
Глава 13
Плавающие дворцы из красного дерева и тика, сверкающие лаком
и глянцем, начищенной до блеска бронзой, спокойно поднимались и опускались на
волнах, терпеливо дожидаясь уик-энда, когда их владельцы возьмут их на
несколько часов отдыха на воды залива или в открытый океан, кативший свои
бесконечные волны. Некоторые яхты были таких огромных размеров, что для
управления ими требовалась целая команда. Другие имели на своем борту новейшее
навигационное управление, что позволяло владельцу в случае необходимости вести
яхту одному в открытом море.
Все было так, как мне рассказал Биллингс-отец. Яхт-клуб
принимал только своих членов. Высокая стена из стальной сетки с тремя рядами
колючей проволоки окружала территорию клуба, и в воротах стояла специальная
платформа, при вступлении на которую раздавался сигнал, а ночной охранник
уважительно поздоровался с Биллингсом, пожелав ему доброго вечера и протянув
специальную книгу, в которой Биллингс расписался, а в отдельную колонку сделал
запись: «Один гость». Охранник посмотрел на часы, проверив время нашего
прибытия. Он хотел, как мне показалось, сказать еще что-то Биллингсу, но тот
оборвал его:
— В другой раз, Боб.
Взяв мою руку, он повел меня по длинной дорожке к яхте. Пока
мы шли, нас сопровождал приятный звук плескавшейся воды и игра световых бликов
на ее поверхности. Вокруг царила какая-то мрачная, зловещая атмосфера. Ни он,
ни я не произнесли ни слова. Мы подошли к белой яхте, палубы которой были
сделаны из тикового дерева; кругом в свете луны сверкали бронзой начищенные
поручни и ручки. В верхней кабине окна были квадратными, с тяжелыми
непробиваемыми стеклами. В нижней — круглые небольшие иллюминаторы.
— Это здесь, — остановился Биллингс. — Пожалуйста,
наступайте не на палубу, а на ковер. Я сейчас отопру каюту.
Мы взошли на борт. Биллингс вставил ключ в замок.
Скользящая панель отъехала в сторону, и мы очутились в
залитой светом каюте: Биллингс успел, входя, щелкнуть выключателем.
— Это произошло здесь, — произнес он.
Я впитывал атмосферу, царящую тут. Вокруг все дышало
роскошью и богатством. Мои ноги утопали в толстом ворсистом ковре, и казалось,
я иду по мху в глубине нетронутого леса. Цветовая гамма интерьера в кабине
подбиралась тщательно. Дорогие шторы прикрывали окна от любопытных взглядов
внешнего мира. Кресла, стулья, классный радиоприемник — все здесь создавало
комфорт в миниатюре.
