— Держите этих двоих так, чтобы никто их не видел, и мне
плевать — кто бы этого ни захотел! Я сказал — никто! Не позволяйте им говорить
ни с кем из департамента! Не разрешайте встречаться ни с одним из адвокатов! Не
позволяйте подходить к телефону! И чтобы они оставались там, где сейчас!..
Лейтенант выскочил из офиса подобно реактивному самолету,
взмывающему вверх на взлетной полосе.
Биллингс открыл глаза и посмотрел на меня. Потом медленно
протянул мне руку, пожав ею мою. И не произнес ни слова.
— Не говорите им, что у Бишопа было за душой против вашего
сына и… — тихо сказал ему я.
— Заткнись! — закричал один из охранявших нас офицеров. —
Лейтенант запретил вам разговаривать с кем бы то ни было!
— Но это не значит, что мы не можем разговаривать между
собой, — логично заметил я.
— Я понял это иначе. Заткнись! — настаивал охранник.
Биллингс попытался еще что-то сказать мне. Один из офицеров
угрожающе встал.
— Вы, парни, дождетесь, что вам достанется по шее!
Мы замолчали. Это продолжалось томительных тридцать минут.
Кажется, за эти полчаса я посмотрел на часы не менее пятидесяти раз, но
Биллингс сидел не шелохнувшись, с каменным лицом. Наконец появился лейтенант
Шелдон. Его будто подменили. Теперь он был больше похож на сияющего
десятилетнего ребенка в рождественское утро. Я посмотрел на него и вздохнул с
облегчением.
— Дональд опять перешел запретную линию, поэтому мне
пришлось так себя повести. Капитан и шеф ждут меня в офисе. А вы убирайтесь
отсюда, — обратился он к охранникам.
Те мгновенно испарились.
Мне пришлось снова и снова повторить ему свой рассказ, чтобы
он его как следует запомнил.
— А как ты нашел Катлина, Лэм?
— Я знал, что в деле должен был быть кто-то замешан из
членов клуба, кто оказался бы целиком в руках управляющего казино «Зеленая
дверь». И этот человек настолько увяз в долгах, что делал все, что ему
приказывали… Поэтому я нанял охранника из яхт-клуба, чтобы тот понаблюдал за
людьми, входящими и выходящими как из него, так и из казино. Когда охранник его
узнал, я понял, что это тот самый человек, которого я ищу. Я пошел за ним и
сразу увидел, что его нет ни за одним из столов, где играли: он, без сомнения,
сразу отправился к менеджеру. Я был уверен, что нашел ответ на свой вопрос.
— Не хотите ли сигару? — спросил нас с Биллингсом лейтенант
Шелдон. — Мы приносим свои извинения, что из-за нас вам пришлось терпеть такие
неудобства, сэр, но вы должны понять… И пожалуйста, подождите меня здесь. Не
выходите. В коридоре будет охранник. Просто сидите здесь и ни с кем не
разговаривайте. Дональд, ты ведь достаточно умен и все понимаешь… Смотри, чтобы
Биллингс тоже молчал. Не разговаривайте ни в коем случае с репортерами. Не
пытайтесь говорить по телефону…
Лейтенант набрал номер и сказал в трубку:
— Я уже иду к вам, капитан. Простите, что заставил ждать.
Мне надо было кое-что выяснить и перепроверить. Я сейчас буду.
С этими словами он выскочил из комнаты.
Я повернулся к Биллингсу.
— Скажите мне, какой информацией располагал Бишоп о вашем
сыне?
— Честно, Лэм, я сам узнал об этом только на прошлой неделе.
И мне не хочется это обсуждать.
— Но мне-то вы могли бы сказать.
— Нет, не могу.
— Ваш парень высокий, длинноногий?
Он кивнул.
— Играл в колледже в баскетбол?
— Да.
— Был членом школьной команды?
— Да, был.
— Бишоп был игроком, который ставил и на игры в колледжах, —
сообщил я ему.
Внезапно лицо банкира скривилось от внутренней боли. Он
заплакал. Невозможно было видеть без содрогания, как у сильного, мужественного
человека по лицу текут слезы.
Я поднялся, подошел к окну, повернувшись к Биллингсу спиной:
я не мог этого выносить. Через несколько минут, когда редкие всхлипывания
прекратились, вернулся и сел обратно в кресло.
Довольно долго никто из нас не произносил ни слова.
— Когда будете рассказывать вашу историю Шелдону, скажите
ему, что ваш сын был замешан в скандале с девицей.
— Для него это будет недостаточно веским мотивом, — ответил
Биллингс. — Я уже об этом думал.
— Скажите ему, что девушка умерла в результате подпольного
аборта.
Биллингс с минуту обдумывал мои слова, потом согласно
кивнул.
— Дональд, — произнес он, и в голосе его я ощутил теплоту. —
Если вам удастся убедить полицию, Лэм, в правдивости вашей истории как
официальной версии, вы получите очень большое вознаграждение. Солидное
вознаграждение…
Мне сразу почему-то вспомнилась Берта. Посмотрев ему прямо в
глаза, я сказал:
— Мы ждали этого, мистер Биллингс. Мы не делаем свою работу
бесплатно.
— Вам этого и не придется делать. Вы этого просто не должны
делать.
На этом наш разговор прекратился. Нам больше нечего было
сказать друг другу. Мы сидели и просто ждали, ждали, ждали… Очень долго.
Наверное, несколько часов…
Потом вошел офицер и принес нам кофе и сандвичи.
— Лейтенант просил передать, чтобы вы чувствовали себя как
дома. Просил ни с кем не разговаривать, — опять напомнил он нам.
Примерно через час пришел сам лейтенант Шелдон, закрыл
дверь, пододвинул свое кресло поближе к Биллингсу и сел.
— Мистер Биллингс, вы очень влиятельный в Сан-Франциско
человек, и мы хотим, чтобы вы поняли, что полиция вас уважает. Мы стараемся
помочь таким уважаемым людям, как вы.
— Спасибо, — ответил тот.
— Ну, а теперь расскажите мне, пожалуйста, мистер Биллингс,
что за компрометирующий материал имел Бишоп на вашего сына?
— Это по поводу одной девушки, — ответил Биллингс.
Шелдон хмыкнул.
— Ей пришлось сделать операцию, и она умерла.
Ухмылка сползла с лица Шелдона. Ему понадобилось время,
чтобы это осмыслить.
— Хорошо, мистер Биллингс, думаю, мы можем больше не
касаться этого вопроса о шантаже, если вы согласитесь нам помочь.
— Если вы не будете даже произносить это слово «о шантаже»,
то я сделаю… сделаю все от меня зависящее, чтобы вам помочь.
— Хорошо, Вы должны сделать только одно.
— Что же именно?
