В «Калевале» на Севере лежит суровая и мрачная страна саамов Похьёла (фин. Pohjola, от Pohja – «север»). Там зарождаются холод и туманы, оттуда насылаются на землю голод, болезни и разные бедствия. Хозяйка Похьёлы – злая колдунья Лоухи. Чем-то ее страна напоминает Йотунхейм. Герои эпоса терпеть не могут Похьёлы, но сватают или похищают тамошних женщин и культурные блага – в первую очередь мельницу Сампо, которую, впрочем, изготовил Ильмаринен, отдавший ее за руку дочери Лоухи. В Похьёле прорастает Мировое древо, гибнущее после того, как мельница разбивается, а крышка от нее пропадает.
Вяйнямёйнен защищает Сампо от ведьмы Лоухи. Картина А. Галлен-Каллелы (1896)
Постоянный эпитет Похьёлы – «скалистая», а финское «Лоухи» означает «скала, камень», чем, возможно, объясняется безликость колдуньи, первоначально соотносившейся с самой Похьёлой. Тем не менее Афанасьев считает Лоухи царицей холодной зимы, а Вяйнямёйнена и Ильмаринена, задумавших украсть Сампо, – вестниками наступающей весны. Толкование это порождено очередной небесной баталией с участием туч, ливней и ветров. Чтобы нагнать похитителей, Лоухи подвязывает метлы к рукам вместо крыльев и лопату вместо хвоста и перелетает через шумящее море. Вихри враждебные веют над ладьей Вяйнямёйнена, темные грозовые силы гнут парус, а обезумевшая чародейка разбивает мельницу. Эта свистопляска ничем не напоминает унылый, тяготящий человеческую душу приход Ледяной девы.
На севере Финляндии, в городах Або и Нодендаль, бытует предание, схожее по настроению со сказками Андерсена. Девушка Стина, подобно Руди, обречена на смерть, которую ей возвестила во сне женщина в белом с красивым, но холодным и суровым лицом. В непроглядном тумане, опустившемся на землю, Стина едет предупредить об опасности своего отца-рыбака. Дорогу ей преграждает женская фигура в покрывалах, в короне, с ногами, утонувшими в клубах тумана. «Я королева тумана, – представляется она, – я приходила к тебе во сне, чтобы подготовить тебя к встрече со мною… У тебя щеки розовые, как розы, а посмотри на мое лицо, оно бело. У тебя золотые волосы, а мои совсем бесцветны. Твоя улыбка разгоняет туман, а я могу только хмуриться. У тебя теплое, живое тело, а мое холодно, как роса… Согласись навсегда остаться со мной, никогда больше не возвращаться к отцу и матери, скользить легкой тенью, тенью бесцветной и холодной, как туман, и тогда твой отец спасется». Девушка соглашается и бредет вслед за туманной проводницей, роняя на землю горячие слезы. Ничье сердце они не растопляют, а лишь образуют трещины в скалах и раскалывают утесы, так что каменная гряда превращается в мелкие островки.
Предание представляет собой поэтическое осмысление встречи со знаменитым привидением – белой женщиной, считающейся у всех народов предвестницей смерти. Но ввиду скудости данных о демонической красавице с Севера мы можем счесть королеву туманов разновидностью Ледяной девы.
В мировом фольклоре крайне мало претенденток на роль повелительницы зимы и мороза. Кроме финских демонов, отметим еще трех – шотландскую Кальях Варе, славянскую Морану, японскую Юки-онну.
Олицетворяющая зиму Кальях Варе на красавицу не похожа: тощая ведьма с посиневшим, точно от холода, лицом. Согласно древнему кельтскому календарю, существовало два вида солнца – летнее и зимнее, светящее со Дня Всех Святых до 1 мая. Так вот, Кальях Варе называли дочерью зимнего солнца. Она ему не враг, а солнечное тепло и свет не несут ей гибель. И все же накануне 1 мая она превращается в серый камень (!), а по другой версии – в красавицу. В канун Дня Всех Святых Кальях Варе рождается заново и ходит по земле, уничтожая проклюнувшиеся ростки и призывая снег.
Однажды Кальях Варе захватила в плен молодую девушку. В пленницу влюбился сын похитительницы. Влюбленные убежали и от ведьмы, и от посланных им вдогонку ледяных ветров. Помимо ветров и морозов, Кальях Варе подвластны свиньи, дикие козы, коровы и олени, которых она пасет, доит и спасает от охотников. Эта черта уводит нас в сторону – к архаической Хозяйке зверей. Надо заметить, что в финских заговорах «деву Похьи» (Лоухи?) величают «хозяйкой дичи, зверя, рыб озерных» и призывают пригнать добычу с далекого Севера в землю людей.
Бегство влюбленных от Кальях Варе навевает ассоциацию со «Снежной королевой», а также с погоней за мельницей Сампо. Но налицо и явные расхождения. Ледяная дева, в отличие от Кальях Варе и Лоухи, всегда одинока. Представляете себе героиню Андерсена, рожающую детей? К тому же скандинавский демон за животными не ухаживает: он их замораживает до смерти. Лишь горный король у Топелиуса и тролль у Лагерлёф могут претендовать на звание Хозяина зверей, хотя волки тролля скорее хтонические твари вроде эддических волков.
Славянская Морана (Морена, Марена) – сложный и противоречивый образ, как и все те, кто этимологически связан с таинственным существом неопределенного пола по имени мара. Поскольку у славян преобладает его женская ипостась (а не карлик), Морана по виду женщина. Она – злой дух, призрак, богиня смерти и болезней, а смерть в славянской народной поэзии часто сравнивается с зимой. Слова «смерть, мор, Морана» родственны по корню с понятиями «морок (мрак)» – туман, «замерек (замерень)» – первозимье, «замореки» – начальные морозы. Однако, кроме зимы, Морана может сообразовываться с ночной мглой (мара – демон ночных кошмаров), со старостью, с подземным миром, с древнегреческими Гекатой и Персефоной, древнеримскими Церерой и Марсом, а по заключению М. Н. Власовой, и с белой женщиной.
Часть своей власти над людьми Морана теряет с наступлением весны. Столь важное для людей событие побуждает их к совершению сезонных обрядов, во время которых чучело Мораны сбрасывают в воду, закидывают камнями, колотят палками, вешают на дерево, сталкивают в пропасть, закапывают в землю, разрывают на части, распиливают пополам, сжигают. Чучело может именоваться Бабой Ягой (словенцы) или наряжаться в… мужскую одежду (чехи, словаки, поляки). В общем, понимай как хочешь. И хотя за трескучие морозы и лед на реках в фольклоре славян ответственен Мороз (Морозко), Моране тоже нашлось место под зимним солнцем
[39].
Японская Юки-онна («снежная женщина») – это ёкай (призрак), обитающий в горах под видом белой девы высокого роста, с длинными черными (изредка белыми) волосами, темно-фиолетовыми глазами и гладкой холодной кожей. Юки-онна специализируется на мужчинах: зимними ночами во время снегопада, пурги или в полнолуние она вырастает перед ними во всем блеске своей красоты, а иногда и полностью обнаженной. Остолбеневший путник не в состоянии оказать сопротивление, и она убивает его своим ледяным дыханием или вынуждает блуждать в метели, пока он не окоченеет до смерти.
В других случаях Юки-онна выглядит как одноногая и одноглазая старуха или как смутная женская фигура, чьи ноги скрывает туманная дымка, заставляющая вспомнить финскую королеву тумана. В легендах Юки-онна носит на руках ребенка в качестве приманки, вырывает печень у живых детей, похищает сорванцов, выпивает кровь своей жертвы, вступает с мужчинами в половой контакт и даже живет с ними под одной кровлей и рожает им детей. В связи с переизбытком человеческих свойств Юки-онна считается ныне не демоном метели и холодов, а небесной девой, спустившейся с луны, или духом женщины, замерзшей в горах. В роли бывшего человека она ушла от Ледяной девы еще дальше, чем Кальях Варе. В одной из легенд муж уговорил свою жену, замаскировавшуюся Юки-онну, искупаться в теплой ванной, и от нее остались сосулька и кучка снега. Даже очаг не понадобилось разжигать. Какая-то Снегурка получилась…
