Алексей захлопнул за ним дверь и повернулся к жене.
– Ну а с вами, сударыня, я разберусь прямо сейчас! – прорычал он. Схватил Катю за руку и потащил за собой.
Когда жена споткнулась и рухнула на колени, Черкасский рывком за косу поставил её на ноги, а потом перебросил через плечо и бегом поднялся по лестнице в свою спальню. Комната освещалась лишь пламенем камина. Хозяина сегодня не ждали, поэтому свечи не зажгли, а постель не разобрали. Алексей швырнул жену на кровать, а сам рухнул в соседнее кресло. Ярость душила его. Сквозь бешенство пробилась трезвая мысль, что нужно удержаться на грани разума, иначе искушение задушить мерзкую обманщицу победит.
– Алексей, ты всё неверно понял! – крикнула Катя. Она соскочила с кровати и теперь отчаянно пыталась достучаться до разума мужа: – Здесь какое-то недоразумение: дело в Лили, она сломала руку…
– Не трудись, ты слишком долго делала из меня дурака, – прохрипел Черкасский. – Мне ты отказывала в супружеских правах, берегла себя для любовника. Но ты просчиталась. Может, я и был ослом, сделавшим тебя богачкой, но свою плату за это тебе придётся внести.
– Я получила утром письмо, – стараясь пробиться сквозь его гнев, объясняла Катя, – Петя Иваницкий писал…
– Если ты ещё раз упомянешь это имя, видит Бог, я тебя убью! – вскричал Черкасский.
Он вскочил с кресла и навис над Катей. Схватив её за вырез, Алексей рванул чёрный шёлк, располосовав платье пополам. Отбросив куски ткани в стороны, князь вновь упал в кресло. Слепое бешенство туманило его разум. На миг даже показалось, что его пальцы уже сдавили тонкую белую шею.
– Раздевайся! – прорычал Алексей.
Катя с ужасом смотрела на мужа, но всё равно не сдавалась:
– Мне не нужно богатства и не нужны любовники! Я хочу быть с тобой, я люблю тебя! – в отчаянии крикнула она.
Алексей её услышал. Его душа так долго ждала этих слов, но теперь, когда наглая лгунья произнесла их, чтобы спасти свою шкуру… Это стало последней каплей. Безумный гнев помутил сознание. Черкасский навалился на жену, впился в её рот бешеным, безжалостным поцелуем, сминая и кусая губы. Наглые руки шарили по Катиному телу, причиняли боль и оставляли синяки. Алексей коленом раздвинул ей ноги. Катя закричала и попыталась вырваться. Но муж не отпускал её. Резкая боль пробила тело… Сколько это продолжалось? Казалось, что вечность. Наконец Алексей рухнул, придавив жену своей тяжестью.
Слёзы рекою струились по щекам Кати.
– Я хотела передать Лили обезболивающий настой из трав, – всхлипывала она. – Почему ты так изменился? В чём я виновата?
Черкасский уже знал главное: его жена не была любовницей Иваницкого, она вообще ещё не знала мужчин. Он оказался первым. Это кошмар походил на чудовищную провокацию. Что теперь делать?.. Голос Алексея дрогнул от раскаяния, когда он сказал:
– Милая, я думал, что ты – любовница Иваницкого. Мне прислали письмо, где назвали час вашего свидания и побега. Увидев вас вместе ночью в моё отсутствие, я подумал, что это правда…
– Боже мой! И ты поверил? Как же ты мог! – крикнула Катя и откатилась на край постели.
Теперь все кусочки безумной картины сложились в одно целое. Петя Иваницкий тоже втолковывал Кате, что получил письмо, где она признавалась ему в любви и звала уехать вместе. Ей же утром принесли письмо от Пети, где тот сообщал, что Лили сломала руку, и он везёт её к врачам. Сосед просил приготовить к одиннадцати вечера их знаменитый болеутоляющий настой, за которым он заедет, как только привезёт сестру в имение.
Ужас и растерянность, охватившие Катю при виде обезумевшего мужа, уступили место возмущению. Она призналась этому человеку в любви, а он не только не ответил на её чувство, но и обошёлся с ней как с грязью под ногами. Ясно же, что он истязал Катю, чтобы унизить. Муж хотел дать ей понять, кто она такая на самом деле. Она – женщина, на которой он женился по принуждению и чьи чувства его не волнуют.
Гордость вернула Кате силу духа. Подняв покрывало, соскользнувшее с кровати, она завернулась в стёганный атлас и отошла к двери.
– Я никогда больше не хочу тебя видеть, – голос её прозвучал на удивление спокойно и жёстко. Катя повернулась и вышла из комнаты.
Алексей долго смотрел на закрывшуюся дверь. Душа его корчилась от боли: из-за ужасной ошибки он навсегда потерял единственную женщину, которую смог полюбить. Его женитьба закончилась катастрофой, и сейчас очень хотелось умереть. Теперь он понимал своего отца, искавшего смерти после потери любимой.
«У меня нет даже этой отдушины, – признал Алексей, – у отца был наследник, которого могла воспитать бабушка, а у меня его нет, и я опекун четырёх сестёр, для них я – единственная опора в жизни».
Мелькнула и тут же угасла надежда, что после этой ужасной ночи Катя может забеременеть. Но Алексей сам отказался от несбыточных надежд. Такому негодяю, как он, нет прощения, и Бог не может даровать ему такое счастье, как сын от любимой женщины. Да и Катя никогда не захочет ребёнка, зачатого в таком кошмаре. На камине чуть слышно тикали часы. Странно: время, оказывается, идёт, хотя для князя Черкасского оно остановилось…
Глава двенадцатая
Дуэль
Сколько сейчас времени? Алексей взглянул на часы. В полутьме он еле разобрал, что стрелки показывают без четверти четыре. Пора собираться: долг чести зовёт. Вот только вся ирония заключалась в том, что чести-то у светлейшего князя Черкасского не осталось.
Алексей встал, подобрал с пола остатки Катиного наряда и бросил их в горящий камин, туда же полетела и испачканная простыня. Черкасский быстро оделся, взял портфель с документами и пошёл в кабинет. Там он разыскал шкатулку с дуэльными пистолетами, примеченную в вещах тестя ещё с неделю назад. Заглянувшему в дверь удивлённому лакею Алексей велел разбудить камердинера-француза и прислать того в кабинет, а также растолкать Сашку и передать ему, что через четверть часа тройка должна стоять у крыльца. Отдав приказания, Черкасский открыл потайную нишу бюро, положил в неё завещание тестя, дарственную и документы на Бельцы, подумав, кинул туда же злосчастное анонимное письмо и закрыл тайник. Оставалось лишь написать завещание, а следом и письмо Кате.
На ходу застегивая сюртук, в дверях кабинета появился заспанный камердинер.
– Месье, я через час дерусь на дуэли, – обратился к нему Алексей, – мне нужен секундант. Я выбрал вас. Вы согласны?
Изумлённый француз молча уставился на хозяина. Алексей ждал ответа.
– Конечно, ваша светлость, как вам угодно! Но я не знаю, что нужно делать, – испуганно отозвался камердинер.
– Мы всё сделаем сами, вам надо лишь смотреть, а если кого-нибудь из нас ранят, дадите показания властям.
Похоже, что перспектива беседовать с властями француза совсем не привлекала, тот окончательно скис и робко присел в углу, ожидая, пока хозяин закончит дела.
