– Ерунда, – бахвалится Железный Шурик, – подумаешь – большая проблема тебя прижучить. Заработал бы денег, подружился с Петей, а потом он тебе, как доверенному и проверенному человеку, предложил бы стать своим уполномоченным по взяткам у обнальных банкиров. За долю немалую, естественно. Скажешь, отказался бы?
Интересный вопрос. Дело стремное, мог бы и отказаться. Но если очень много денег светило, то согласился бы. Потому что я не только тщеславный ублюдок, я еще и жадный урод. Понятно, почему такое сочетание заинтересовало Контору – им такие кадры нужны. А еще понятно, что не случайно я под паровоз попал, не врет Железный Шурик. Были у них насчет меня изначально далеко идущие планы. Осталось выяснить, какие.
– Не знаю… – неуверенно блею я. – Это же незаконно в принципе…
– А когда тебя это останавливало?
– Да никогда, в общем… и все-таки, простите, я не понимаю, зачем я вам нужен, чем могу помочь? Ну хорошо, книжки талантливо пишу. То, что их читает полтора человека, – второй вопрос. Ладно, замнем пока для ясности. Но вы наверняка понимаете, что пишу я их от души, поэтому талантливо и получается. Неужели вы надеетесь, что я босса всех боссов восхвалять буду и организацию вашу замечательную? Нет, я могу попробовать… Убедительно вы мне объяснили, что пробовать нужно. Но, боюсь, результат окажется полной ерундой. А тогда зачем?
– Вот ты серьезно думаешь, что мы цензоры, тираны, сатрапы и деспоты? – Железный Шурик расслабленно откидывается в кресле и закуривает сигарету. Он выглядит довольным, явно попал в свою стихию. Разговор пошел в понятном ему русле. Ты мне – я тебе. Очередной пламенный диссидент оказался таким же корыстным и трусливым уродом, как все. Что и требовалось доказать.
Выпустив струю дыма в потолок, генерал снисходительно и немного печально развивает свою мысль:
– Нет, Витя, мы не деспоты, и заставлять тебя идти против остатков твоей совести мы не будем. Лизоблюдов у нас и без тебя хватает. Ты пиши, Витя, что хочешь. Костери нас на чем свет стоит. Тупицы, убийцы, коррупционеры – в общем, весь обычный набор. Будешь самым смелым и свободным писателем в стране. Это я тебе гарантирую. Мы тебе поможем, чем сможем. А можем мы, как ты понимаешь, многое. Раскрутим тебя, как Лайку на орбите! Лучшие полки в книжных магазинах, волна обсуждения в Интернете, фейс на федеральных телеканалах… Ну, и пару скандальчиков – как водится, уголовные дела для виду… Может, суток десять посидеть придется за административные нарушения. Не больше, без фанатизма. Ты же хотел славы? Получишь. Глядишь, еще Нобелевку дадут, как видному оппозиционеру. У нас и там есть некоторые связи. Звездой ты станешь, Витя, международной. Ты, главное, прикладывай нас пожестче, ничего не бойся…
– Но я не понимаю…
– А чего там понимать? Все просто: в восемнадцатом году выборы, а вожди пятой колонны оборзели совсем, уверовали в те глупости, которые мы им когда-то написали, и кусают руку дающего. Возомнили, что не фигуры они, а игроки. Но с тобой-то этого не произойдет. Ты жулик небесталанный, деньги не языком без костей заработал, а мозгом каким-никаким. Вот говорил я нашим: нельзя нищебродов в духовные вожди оппозиции, с катушек слетят. Не послушали. Но ничего, мы с тобой эту ошибку исправим. Только опять не подумай, что я насильничать над тобой буду, заставлять делать, чего сам не хочешь. История СССР наглядно показала: насильно мил не будешь. Ты не волнуйся, у нас все произойдет по взаимному согласию и любви. Схема такая: два года мы тебя раскручиваем, ты нас костеришь, зарабатываешь на этом имя и авторитет, а под выборы, когда буча начнется, со всем своим авторитетом делаешь заявление. И опять скажешь то, что думаешь. Ну, вроде «мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться», что либеральные революции в России обычно приводят к гораздо большей крови, чем самые кровавые диктатуры. И тому подобные постулаты, с которыми согласны все успешные трезвомыслящие жулики в нашей стране. Ты ведь тоже с ними согласен, правда?
Мне очень захотелось напомнить Железному Шурику продолжение монолога Гамлета, там после слов «…чем бегством к незнакомому стремиться» идет «Так погибают замыслы с размахом от долгих отлагательств». Но нельзя мне ему напоминать. Соглашаться с ним надо во всем, торговаться, а потом просить время на размышление. Выйти отсюда надо и бумагу эту проклятую, о сотрудничестве, не подписать. Хотя прав он: я тоже думаю, что либеральные революции приводят к большей крови, чем диктатуры. Ведь я трезвомыслящий жулик. Поэтому и оказался здесь, в ресторане «Островок», за одним с ним столом. Все трезвомыслящие жулики рано или поздно находят свой «Островок», потому что трезвомыслящие очень.
Ладно, сейчас это к делу не относится. Сейчас я с ним в поддавки играть буду.
– Правда, – киваю утвердительно, – согласен, конечно. Но одного не понимаю: зачем весь этот цирк с отъемом у меня собственности? Тут либо подписка о сотрудничестве, либо собственность в залог берите. И то и другое – чересчур. Птички в клетке не поют, а собаки на коротком поводке громко не лают. Где логика?
– Слушай, Витя, ты же человек у нас двойственный? Сам знаешь, что двойственный, этим и интересен – жулик и поэт в одном лице. Поэтому вот так: сакральный акт подписания кровью договора с дьяволом, подкрепленный материальным залогом. Черту с Фаустом намного легче было. Перефразируя товарища Сталина, ты у нас, Витя, посильнее Фауста Гёте будешь. А за бабло не беспокойся. Отработаешь восемнадцатый год нормально – все вернем. Да тебе эти магазинчики через два года мелочью в кармане покажутся. Там знаешь какие бабки в оппозиции крутятся! На гранты одни пиндосские все магазинчики в Москве скупить можно, ну, и мы подкидываем, для порядка. Гонорары опять-таки: фильм снимем по твоим книжкам, лекции, реклама в блоге… Все, что накосорезишь, все твое. Мы не претендуем. Только не вздумай жопой крутить! Мы этого не прощаем. Паспорт свой заграничный сдашь завтра. Ничего, потерпишь два года без Средиземного моря, обойдешься Черным. Потом вернем, после выборов, вместе с недвижимостью. Но зато какие бабки, Витя, какая перспектива, в другую лигу переходишь. Деньги, слава, уважение, и насчет Нобелевки я не шутил – есть у нас там концы. Не сразу, конечно, но лет через десять попробовать можно. Фу ты, черт, прям искусителем себя чувствую! Мне бы кто такое предложил, даже не думал…
– Заманчиво, – говорю я и тоже закуриваю сигарету. Несколько секунд глубокомысленно выпускаю клубы дыма и снова повторяю: – Заманчиво… Но я бы все-таки подумал. Не могу я не думая.
– Да чего тут думать? – возмущается Железный Шурик. – Почему не можешь? Самому ведь все ясно.
– А потому что я – здравомыслящий жулик, как вы выразились. Здравомыслящие жулики такие вопросы с кондачка не решают. Это вы, может, такой быстрый, а я медленный, мне подумать нужно, взвесить все. Хоть Билалу меня вашему отдавайте, не обдумав как следует, не соглашусь. Я же не месяц прошу на размышление, завтра отвечу. Хотите, с утра встретимся, если горит. Сутки всего, это немного.
– Но ведь выхода у тебя нет, Вить. О чем думать?
– Выход всегда есть.
