– Это не я! – невинно отозвалась она.
– Кто же тогда, милое создание?
– Барабашка.
– Ах, конечно. Опять Барабашка. А я и не понял сразу.
Она задорно рассмеялась, потом крикнула Илье:
– А что случилось, я так и не поняла? У тебя опять квартал?
– Да, квартал! – пробубнил он. Илья еще не отошел от перенесенного, но благодарен был девушке за ее невинную шалость.
– Квартал, – повторил он.
– А куда ты хочешь теперь идти?
– Куда угодно! На твою крышу, к твоим музыкантам, композиторам, к фокусникам, кто там еще у вас есть?
Потом в сердцах проворчал:
– Так и знал, что он меня кинет.
Они все дальше уходили от злополучного места.
– А что такое кинет? – не унималась она, желая его отвлечь. – Бросит?
– Кинет – это кинет, – хохотал Ворчун, – иначе и не назовешь, точно, лаконично. Ну, ты попал, олигарх!
– А что такое “олигарх”?… А почему ему надоела липа? Такое красивое дерево… А что такое “устаканится”? А как можно “слить” фирму? Она что – жидкая? Слить! Так смешно!…
Внезапно она замерла…
– Стой! Посмотри на меня, – воскликнула девушка, схватив его за плечи. Он поневоле подчинился, заглянув в ее большие глаза, которые выражали ощущение ужаса. Вдруг услышал голос Ворчуна:
– Что ты с ним нянчишься, как с ребенком?
– Молчи.
– Ах, какая прелесть, – продолжал Ворчун, – какой замечательный вечер, взгляните-ка туда.
Илья перевел взгляд в сторону, куда показывал этот тип, и к своему удивлению обнаружил странное зрелище. Между домами в конце улицы появилось нечто, оно было больших размеров и напоминало светящийся шар, который катился по асфальту им навстречу.
– Не смотри туда, – воскликнула Юна, повернув руками его голову к себе.
– Девочка, тебе пора в большую жизнь, тебя там не хватает, ты умница, ты героиня, спасительница, – хохотал Ворчун.
Илья ничего не понимал.
– Что такое? – воскликнул он, пытаясь высвободиться из ее рук, но она прижала его к себе, и вдруг они стремительно сорвались с места и перенеслись на значительное расстояние. Мимо промелькнули огоньки домов, фонари, освещенные улицы. Наконец оказались на знакомой крыше, а внизу Кутузовский проспект шумел ночным потоком машин. У Ильи кружилась голова. Нет, голова его находилась в больнице, но он чувствовал неприятное ощущение, словно падал в бездну.
А Ворчун уже хохотал. Он был рядом, саркастически на них смотрел, потом воскликнул:
– Ты не хочешь ему рассказать…
– Нет, – жестко ответила Юна.
– Рано или поздно он все равно увидит.
– Нет.
И она выпустила Илью из рук, до этого так крепко сжимавших его в своих объятиях.
– Что такое? – не понимал Илья.
– Ничего, – улыбнулась она. – Извини, я забыла попросить тебя закрыть глаза. Было страшно?
– Ну…
– Извини, – повторила она.
– А ты не хочешь…, – продолжал Ворчун.
– Нет, – в третий раз твердо сказала она.
– Мне тоже мама в детстве закрывала глазки, когда в кино показывали страшные эпизодики, – улыбнулся Ворчун. – Эй, пришелец, ты ее не стоишь.
– Что вы несете, что я должен был увидеть?
Ворчун молчал, Юна тоже молчала.
– Дальше куда? – спросил Илья.
– Пока останемся здесь, – ответила Юна. – Мы не любим ходить по городу после захода солнца.
– Почему?
– А вдруг увидишь нехорошую сказку на ночь, – засмеялся Ворчун, – потом баиньки не захочешь. Вот завидую я мужику, которому ты когда-нибудь достанешься… Таких, как ты не бывает. Девочка, ты чудо.
– Все, – сказала Юна, и Ворчун замолк. А вокруг уже собиралась большая толпа будущих людей. Они занимали места на крыше, они ждали, когда же наступит рассвет, а с ним новый день, который принесет… Что же он им принесет? Этого не знал никто…
15
– Одного не могу понять, почему все эти особи хотят играть на балалайках? – не выдержал Илья.
Они уже две недели носились по городу, а Юна все показывала и показывала. За это время он ни разу не заглянул в клинику. Решил, что пока не поймет главного, не получит ценную информацию, туда не пойдет. Нет смысла. Нужна мотивация. Какая? Этого он не знал. Нужен толчок, импульс. А голова шла кругом. Каждое утро, как на работу они, покидая крышу, отправлялись в город, а по вечерам возвращались назад, но он так и не мог найти этого дьявольского “главного”.
Юна успела познакомить его с множеством людей, вернее существ – обитателей ее мира, которые годами шлялись по дальним окраинам города, и как по помойкам собирали пустые бутылки, вернее, крошечные тельца, которые в будущем становились людьми. Где он только не побывал. Видел толпу завывающих на все голоса людей-теней – эти готовились стать певцами, вокалистами. Потом, как всегда, короткое поздравление, поклоны и таинство становления человеком. А значит, где-то зажигалась чертова звезда. Видел танцоров и балерин, побывал на сборище, где все мазали воздух воображаемыми кистями и красками. Иногда даже появлялись какие-то фрагменты, они на мгновения оживали, но, уносимые ветром, снова исчезали. Где-то играли оркестры, кто-то устраивал клоунады и гимнастические шоу, особенно много было тех, которые разыгрывали длинные, нудные спектакли, видимо жажда будущей славы и почитания талантов не давала им спуститься на грешную землю.
Однажды он спросил:
– А что, в центре города дети не рождаются?
– Рождаются, – удивилась она.
– Почему ты тащишь меня все время на эти окраины?
– Не знаю, так получается, – был простой ответ.
И снова представления, шоу, улицы, превращенные в мастерские скульпторов или живописцев, в концертные залы. Все напоминало подготовку к детскому утреннику. И непременные жизнерадостные инфантильные улыбки. Казалось, что эти люди улыбаются всегда.
– Так, почему все они хотят играть на балалайках? – повторил он вопрос, когда они в сотый, в тысячный раз отправились на экзотическую экскурсию. – Или все твои знакомые из богемы?
– Все они хотят посвятить жизнь творчеству, создавать прекрасное, – улыбнулась девушка. – Ты тоже должен разыскать и принести в свой мир красоту.
– Бред! Что ты несешь, какая красота?…
– Да, красота. Это же так просто. Представь себе, что где-то в космосе висит планета. Она совершенно черная. Находится она далеко от солнц, но на ней живут люди. И если они научаться добывать огонь, потом выстроятся на поверхности своей планеты, зажгут факелы – представляешь, какое будет зрелище? Миллионы, миллиарды огней. Люди с других планет подумают, что в небе зажглась новая звезда!
