– Ну, ты даешь! – прошептал Ворчун.
– Да идите вы все! – крикнул Илья и… исчез. Исчез совсем.
23
В палате было тихо, спокойно, даже уютно. Стояла изящная мебель – диванчик, небольшой шкаф, на подоконнике виднелась ваза с диковинным растением. Если бы не знать, что это уважаемое лечебное заведение, можно было подумать, что все происходило в квартире респектабельного дома. У окна находилась кровать, на которой без движения лежал человек. К нему проводками был подключен аппарат, который весело мигал лампочками, тихо, размеренно шурша. Здесь находились еще четыре человека – трое мужчин и женщина. На одном была надета полицейская форма. Под расстегнутыми белыми халатами Алексея и Гали виднелись строгие черные костюмы. Четвертым был врач-нейрохирург. Все чинно выстроились перед телом, лежащим на кровати. Лица людей были сосредоточенными, серьезными, даже строгими. Они с уважением взирали на тело и молчали. Так продолжалось какое-то время. Наконец доктор подошел к аппарату жизнеобеспечения, нажал на заветную кнопку, и тот умолк. Кромешная тишина повисла в палате, люди продолжали молчать. Врач пощупал пульс, открыл, потом закрыл несчастному глаза, взялся за край простыни, под которым лежало тело, бережно потянул и укрыл его целиком.
– Все, – торжественно произнес он. А остальные продолжали смотреть, ничего не говоря. Они не могли сдвинуться с места, отдавая последнюю дань уважения человеку, который только что их покинул.
– Все! – спустя какое-то время, повторил вслед за доктором Алексей, и люди с облегчением вздохнули… Все было кончено… законно и гуманно.
И тут белая простыня зашевелилась. Потом она слетела с головы, и показалось тело человека в больничной пижаме, которое вдруг заорало:
– Придурки! Вы чего творите? Какое “все”?
Люди в ужасе замерли, ничего не понимая. Они оцепенели, а тело продолжало размахивать руками и кричать:
– Совсем с ума сошли? Живого-то человека!…
Но присмотревшись, воскликнуло:
– Ах, красавцы! Ну, какие! Вырядились! – потом грязно выругалось и разумно продолжило:
– Я еще живой, а эти уже в черненьком! Красота! Поторопились, мерзавцы?
Первым очнулся участковый и захохотал.
– Ну ты, парень, даешь! Первый раз такое вижу! – и снова залился громким смехом.
– Я тоже такое в первый раз вижу! – продолжало тело. Оно отбросило простыню, скинуло ноги с кровати, и рухнуло на пол. Поползло. Попыталось встать, но ничего не получалось. За долгие месяцы лежания ноги ослабли и не слушались. Зато слушался язык. Тело, столько времени молчавшее, теперь громко и смачно ругалось на всю палату. Оля и Алексей в ужасе на него смотрели, а участковый продолжал хохотать.
– Помогите же ему! – наконец воскликнула Ольга, – Илья, Ильюшенька! Ты жив!
– Я тебе не Ильюшенька!… Да пошла ты! Не трогай меня! – и грозно зарычало, отталкивая подбежавшую жену, пытаясь ползти дальше.
– Убийцы! Палачи в черненьком!… Не тот дресс-код! У палачей другая униформа! Ну, ты посмотри! Человек еще жив, а эти уже обрядились – вот цинизм!… А где священник? Я же крещеный! Почему на шоу батюшку не пригласили?!… Сволочи!… Как собаку,… – продолжая ползти на четвереньках, выкрикивало тело, – …как паршивую дворнягу… Не трогай меня, шалава!… – грозно заорало оно.
От этих слов Ольга, которая пыталась ему помочь, отбежала в дальний угол, а мужчины в нерешительности замерли.
– Да пошли вы все!…
Тут тело рухнуло, распластавшись на полу. Руки устали, ноги устали, но оно продолжало выкрикивать:
– А приговор? Где приговор? Эй, служивый, будь другом! – весело попросило оно участкового. – Дай бумажку. Вон лежит на столе… Спасибо! Вот, хорошо! Сохраню! На память оставлю! На стенку повешу – всем буду показывать!… Ну что, друг детства, пароль нашел? Не нашел? Вот беда!
Тело снова встало на четвереньки, продолжая двигаться к двери.
– Пароль! Паролик! Ты же думал, что я идиот? Нет, не идиот? Извини!
– Куда вы, больной? – воскликнул врач, – вам срочно нужно поставить капельницу. Вам нельзя…
– Да пошли вы все… Вдруг тело остановилось, оглянулось на доктора и сказало:
– Уважаемый киллер, а денюшки им не возвращайте. Разрешаю! Можете оставить себе.
После этих слов тело уперлось лбом в дверь, толкнуло ее и выползло наружу, а из коридора еще долго слышались бранные слова.
Оля очнулась от перенесенного шока, посмотрела на полицейского, который все еще не мог прийти в себя – он всхлипывал, заходился смехом, и утирал слезы. Потом перевела беспомощный взгляд на Алексея, но тот рассеянно отвел глаза, и спросила врача:
– А он мог что-нибудь слышать тогда… там… ну, когда находился в коме? – на что доктор разумно ответил:
– Говорят, некоторые уникумы не только слышат, могут даже в своем летаргическом сне перемещаться, захаживать в знакомые, дорогие им места. Например, в офис или домой. Ну, это уже из области фантастики.
– Какой кошмар! – прошептала она.
Через неделю он ехал в поезде. Его тело еще не окончательно восстановилось, он испытывал слабость, но он был жив, и больше ждать не хотел ничего. Потом короткая остановка на далеком полустанке, потом автобус. Дальше его проводили пешком через небольшой лес. Снова автобус. Потом по бездорожью короткий маршрут на УАЗ-ике. Наконец добрались до места.
– Извини, брат, дальше не могу, – сказал провожатый. – Тебе туда. Спустишься с холма, пройдешь…
– Я знаю, спасибо, – ответил Илья, пожав мужчине руку, а глаза его смотрели вниз на равнину, где виднелись несколько полуразрушенных домов. Это был конечный пункт его путешествия.
Постучался, толкнув дверь, которая отчаянно заскрипела на старых ржавых петлях, вошел в дом и прикрыл ее за собой. В печи едва поскрипывали остатки горящих дров. Было холодно и темно. За столом сидела женщина. Он сразу же ее узнал. Перед ней стоял стакан и початая бутылка.
– Совсем ум потеряла?! – воскликнул Илья, подходя к столу.
– Эй, ты кто такой?… Стой, куда понес? Верни бутылку!.. Вот ненормальный!
Но он уже вылил пойло в раковину.
– Чего тебе от меня нужно?
– У тебя будет ребенок, а ты пьешь! – зло сказал он.
– А тебе какое дело?… Не будет никакого ребенка.
– Как не будет? – закричал он.
– Ты кто такой? – повторила она.
– Не важно.
– К кому пришел? Здесь больше никого нет. Ушли все.
– К тебе.
– Совсем стыд потеряли…, – встала, открыла дверцу шкафа и достала еще одну бутылку.
– Поставь на место, – тихо сказал Илья. – Почему не будет ребенка?
– Потому что ублюдок мне не нужен. А ты кто такой? Папаша, что ли? Не припомню я тебя. Даже если так, все равно ничего не будет. Договорилась я с санитаркой, отведет в госпиталь, там помогут. На кой он мне нужен?
