Люди, как дети малые, попрощавшись с ним, словно с цепи сорвались, словно проводили родителей в театр, а еще лучше в отпуск, и теперь, созвав друзей, веселились напропалую! Оркестр забил в литавры, загремел на всю округу, рассыпая барабанную дробь. Архитектор встал на подмостках памятника, держась обеими руками за длинный трос, уходящий к самому верху. Еще минута, еще мгновение, последняя россыпь громких звуков оркестра и руки рванули белое полотнище, прикрывающее его творение. Большим летающим змеем оно соскочило, улеглось на ветер, белым парусом пролетело над городом и исчезло в непроглядной, темной мгле. Перед взором опешивших людей предстало странное сооружение, оно, покачиваясь, как корабль на волнах, напоминало то ли огромную лиру, лютню или древний музыкальный инструмент. Длинные струны (толстые трубки-провода) обвивали его снизу доверху, ниспадая к основанию. Они были прозрачными, мощными и блестели в высоте, в свете последних отблесков заходящего солнца. На самом верху стояли десятки ветряных мельниц, которые, перемалывая ветер, вращались с сумасшедшей скоростью. Мощная бронзовая рама огибала сооружение, удерживая конструкцию, сопротивляясь ветру, натянутым струнам и косым взглядам черных туч. И на фоне непроглядной мглы напоминало гигантскую золотую лиру, которую оставалось разбудить умелой рукой гусляра, издав волшебные звуки.
Но, что это? Струны обвисли, не желая вибрировать и играть. Они не желали наполнить звуками это пространство. Перед нами был музыкальный инструмент, в этом никто не сомневался. Памятник-лира! Но лира молчала, и только ветер трепал мельницы там наверху.
– Вода!!! – ропот людей пронесся по пляжу. Только сейчас они заметили, как вода, нагнетаемая невидимыми насосами, которыми управляли мельницы, начала заполнять прозрачные струны. Она поднималась все выше, струны напряглись, натянулись. Вот она добралась до самого верха, переливаясь через края, и покатила по струнам вниз. Оркестр умолк и теперь весь город, тысячи людей, собравшиеся здесь, услышали нереальные, космические звуки, исходящие от волшебного инструмента. Струны были натянуты, вибрируя на ветру. На сумасшедшем ветру, который, по-видимому, тоже обезумел и теперь перебирал их по своей прихоти. Тронул одну, другую, и мощный аккорд огласил окрестности фантастической мелодией. Она заполняла все пространство вокруг, летела в сторону опустевшего городка, металась по улицам и переулкам, уходила в небо, таяла в вышине. Может быть, не таяла, не растворялась, а вибрировала над облаками, летела в космос, будила спящие, потухшие звезды и планеты. И целые галактики сейчас слушали эту музыку, преклоняясь пред ней…
Городок взорвался ликованием тысяч людей. Они, потрясенные невиданным явлением, кричали, носились по берегу, танцевали. Оркестр лихо вторил невероятным аккордам – и у них получалось! Наверное, сидя на берегу моря и репетируя, ловя рыбу, снова репетируя, они готовились именно к такому концерту. Здесь не было нот, гармония звуков была нереальной. Казалось, сама природа играла таинственную мелодию, а что может быть прекраснее, когда ты в гармонии с самой природой, ветром в лицо, и молниями, которые мечутся так близко, но не решаются тронуть тебя. И освещают этот островок, море воды и лица счастливых людей! Безумных, но таких счастливых…
Эти двое сидели на берегу, у самой воды, на скамейке-скульптуре – Марсианка и Музыкант, а рядом стояла Лошадь. Смотрели на тающий закат, на людей, беснующихся под памятником, слушали удивительную мелодию ветра, исходящую от чудо-лиры, сидели и молчали. Было как-то удивительно хорошо.
– Какое-то волшебство, – подумала она, – Марсианка. Какая я теперь марсианка? – и посмотрела на толпу людей, на Лошадь, на своего нового друга. Повела глазами наверх, где ее любимая планета подмигивала отблесками красных огней. И вдруг вспомнила:
– ТАМ было так же, как здесь. ТАМ, в неведомой стране, где побывали они с Лошадью и откуда так быстро вернулись. А вот и Катенька с Художником – эти двое тоже находились на лужайке у моря и танцевали. Они спустились со своего облака, вернулись из далекой сказочной страны. А еще эти люди, берег маленького моря, Лира, которую сотворил удивительный Архитектор – как все это похоже! Все они ТАМ просто жили и делали то, что хотели. Но, здесь было точно так же! И больше не нужно лететь, преодолевая пространство и время. Не нужно думать ни о чем. Просто жить на своей земле и делать, то, что ХОЧЕШЬ – тогда все получится. Ни где-то на Марсе, ни ТАМ, а здесь. У тебя появилась своя Страна. Страна Людей, где больше не нужно быть Марсианкой! Как это хорошо… Была Страна у Лошадей, у Собак или Тигров, а теперь появилась у Людей, куда не нужно никакого пропуска. И не боишься упасть, потому что падать некуда, да и незачем…
– Ты будешь играть в этом оркестре? – спросила она Музыканта. Тот с восторгом слушал музыку ветра, музыку острова, музыку Страны Людей и не услышал ее вопроса. Потом опомнился.
– Я не смогу так, – произнес он шепотом.
– Ты Музыкант, ты играешь лучше, чем они, почему так говоришь?
– Какой я музыкант! – произнес он с грустью. – Только послушай, что они творят. Это не музыка… Как тебе объяснить?… Такому нельзя научиться!
– Что ты знаешь о музыке? – гневно сверкнула она глазами и Лошадь тоже согласно кивнула. Но, подумав, уже мягче добавила:
– А ты не учись! Просто, иди и играй! У тебя получится!
Он посмотрел на нее. Эти большие карие глаза смотрели на него с такой нежностью и говорили о многом. Прекрасные глаза совсем юной девушки дарили ему великую мудрость и красоту, а еще надежду на будущее. И он поверил ей на слово. А еще был счастлив. Просто счастлив, как никогда раньше в жизни…
Орлов находился в самой гуще толпы. Он не танцевал в бешеном танце горожан, не кричал, не взрывал петарды. Просто находился с ними, где было удивительно хорошо. Хорошо и спокойно, и весело. Снова спокойно, и не хотелось думать ни о чем. Рядом Машка. Она радовалась, как ребенок, а он стоял и любовался. Так он радоваться не умел – разучился… А умел ли когда-нибудь? Всегда что-то мешало. Для того чтобы так веселиться, нужно не думать ни о чем – о завтрашнем дне; отбросить разумность, ответственность, здравый смысл. А может, просто не быть занудой, забыть это дурацкое завтра, жить сегодня, сейчас – тогда все легко и просто… Нет, так он уже не сможет,… не сумеет! А может, просто нужно сойти с ума? – подумал он и посмотрел на танцующих людей, на мгновение позавидовав им.
Вдруг толпа в своем безудержном танце остановилась, музыка замерла, и теперь все смотрели наверх, на лиру, которая еще издавала стоны и нереальные звучания. Орлов сначала не понял, что произошло, потом в ужасе отшатнулся, схватив Машку, оттащив ее от берега, и обернулся. Лира была с четырех сторон крепко привязана металлическими канатами. Она качалась на постаменте, как на волнах, создавая иллюзию плывущего памятника-острова – так было задумано гениальным Архитектором. Но теперь амплитуда раскачивания нарастала, и казалось, что это гигантское сооружение тридцатиметровой высоты рухнет в море. Но, почему? Одна струна, один металлический канат лопнул и лохмотьями свисал с высоты. Люди кинулись к памятнику, пытаясь что-то сделать. Архитектор уже тащил запасной канат. Зайка, схватив спасительный трос, невероятными прыжками на вездеходе попытался приблизиться к вершине лиры и забросить его туда, но все было тщетно. Как его закрепить – было непонятно! Орлов в ужасе следил за этим человеком, на которого в любой момент могла свалиться конструкция, и уже никакой вездеход не поможет. Но безумцы, не боясь ничего, продолжали спасательную операцию. Несколько молодых ребят (он узнал в них бойцов спецотряда) попытались забраться по памятнику наверх. Один за другим они карабкались по скользким струнам, но срывались, падая в море. Архитектор не продумал самой малости – лестницы наверх не было. Она испортила бы внешний вид. Он создавал на века и не позаботился о простой вещи – маленькой лесенке. Оставалось одно – положить конструкцию, и лишь потом привязать к ней канат. Но, как это сделать, не знал никто. Огромная Лира очень скоро должна была рухнуть в море.
