И это будет правильно, и случится так скоро!..
– Что могу вам ответить, Марин Степанович, буду молиться, чтобы однажды ваша мечта сбылась, – кивнул он, – София того стоит…
Дринов не ошибется: проект придется по вкусу Российской империи, и уже в октябре 1878 года здесь заработает Русская канцелярия. Это случится через несколько дней после того, как Петр Алабин сядет в поезд, идущий из Софии на северо-восток. Они попрощаются с Дриновым на вокзале тепло, расцелуются по-православному троекратно.
У Дринова даже глаза заблестят, но светло, улыбчиво.
– Скажите честно, Петр Владимирович, не вернетесь более?
– Как бог даст, – ответит Алабин, уже зная, что уезжает навсегда. – Прощайте, голубчик! Прощайте!
А потом поезд выстрелит свистком, поддаст па́ром и поедет прочь из Софии, в которой останется навсегда частица его, Петра Алабина, сердца…
8
– Вот он, первый в истории свободной Болгарии губернатор софийский! – представит его на собрании уже Петербургского славянского общества освобожденный из ссылки Иван Сергеевич Аксаков. – Подвижник, болгаролюбец, великий русский человек! Петр Владимирович Алабин!
В этот день, 29 октября 1878 года, Петр Алабин выступит с подробным отчетом о проделанной в освобожденной Болгарии работе на посту губернатора Софии.
И хотя напрямую он попал на этот пост совсем не по рекомендации славянских обществ, но князь Черкасский, его комиссар, сам был известным славянофилом и другом Аксакова, а потому это назначение оказалось, можно так сказать, смежным предыдущей его работе. Подробный отчет о создании Софийской библиотеки более другого взволновал славянофилов. Все просвещенные люди прекрасно понимали, что может на века связывать народы, идти на помощь друг другу, проливать друг за друга кровь и принимать мученическую смерть на поле боя: «общие культурные и родовые корни, христианская вера и речь». Алабину аплодировали громко и долго, особенно когда он рассказал о том, что стоит учить болгарских детей не только своему, но и русскому языку как второму родному и такому же необходимому.
Когда он ехал домой в Самару, в «Русской старине» напечатали первую часть его работы «Иван Иванович Бутурлин, генерал-аншеф, 1661–1738 гг.». Редакция даже послала автору письмо, в котором «считала своим долгом сообщить, что все примечания к публикуемым документам составлены самим П.В. Алабиным».
Еще телеграммой из Воронежа он сообщил, когда приезжает. На вокзале его ждала не только вся семья, но и друзья, самые ближние товарищи по думе. Засидевшимся в Самаре гласным, решавшим повседневные задачи, их коллега представлялся героем. Губернатор Софии, города, который русское правительство уже готовило к столичному статусу нового государства на Балканах! А сколько должно быть рассказов, и каким рассказчиком был их герой!
И когда Алабин вышел, ступил на порожек вагона в простой шинели и высокой каракулевой шапке, грянул духовой оркестр: музыканты, в шинелишках и фуражках, едва подоспели. А вот построиться времени им не хватило. Антон Шихобалов грозил кулаком капельмейстеру. Разноголосая медь настраивалась по ходу веселого и торжественного марша.
А Петр Владимирович, жадно оглядывая глазами встречающих, уже видел бородатую физиономию Шихобалова, готового лично дирижировать оркестром, радостные лица возмужавших сыновей, своих бойцов и соратников, светящиеся радостью лица дочек, заплаканное и счастливое лицо Варвары Васильевны…
Он бодро соскочил со ступенек, распахнул объятия, крепко обнял жену. А к нему уже тянулись руки дочерей, сыновья обступали со всех сторон, и густо звучал голос Шихобалова:
– Ну что, вояка, надрал туркам жопу?! Ох, простите, Варвара Васильевна, это все от чувств, меня переполняющих!
Но она и не слышала именитого купца! Только плакала в шинель мужа. Алабин и сам не сдержался, закрыл глаза, сжал губы. Но все от счастья, от счастья!..
– А мы за тебя молились, папенька, – услышал он голос Машеньки, – каждый день молились!..
27 ноября 1878 года главное управление общества попечения о больных и раненых воинах утвердило Петра Владимировича Алабина в звании почетного члена Самарского местного управления общества Красного Креста.
А еще через три дня в Самару пришла официальная бумага из Петербурга. Там было следующее: «Приказом императорского российского комиссара в Болгарии Алабин, согласно его желанию, отчисляется от исправления должности софийского губернатора».
Страница долгих войн, мытарств и странствий длиною в тридцать лет закрывалась для него, чтобы открыть иную, не менее яркую и значимую в его жизни страницу…
Глава шестая
Городской голова
1
Он ощутил свою силу. Силу власти. Он шел к этой высоте. Упорно поднимался год за годом. Был трудолюбив. Никогда не упускал возможности сделать что-то важное, значимое для города, для своего государства, которому всегда оставался верен. Такой он был человек.
Вот уже два года, как его статус в городе изменился.
11 января 1885 года министр внутренних дел Российской империи утвердил его, Петра Владимировича Алабина, действительного статского советника, в должности самарского городского головы. Купец Субботин, заболев, отказался от этого кресла. А может быть, он просто понял, что стоит открыть дорогу лучшему? И вот на месте хозяина города оказался тот, кому было предназначено там быть.
Петр Алабин, в мундире, при орденах, стоял у окна в гостиной губернатора Александра Дмитриевича Свербеева. Хозяин дома должен был вот-вот выйти. Если была нужда, губернатор обращался за помощью к человеку, которому доверял в Самаре более, чем кому-либо другому. Именно ему, действительному статскому советнику Петру Алабину. И не только губернатор! Последние годы всё, что он говорил в думе, воспринималось почти что как наставничество. Он уезжал с Балкан бывшим губернатором не самого крупного болгарского городка, провинциального. В который он вложил и сердце, и душу, и все таланты до единого. Но у этого городка оказалась великая судьба! А в Россию он, Петр Алабин, вернулся экс-губернатором Софии – столицы нового славянского государства. Вернулся знаменитым, почти человеком-легендой. И, конечно, на него смотрели теперь еще с большим уважением, чем прежде. Конечно, были и завистники, и недоброжелатели. Но всем мил не будешь!
Особенно, если шагаешь быстро и широко. И когда фортуна на твоей стороне…
Это был и великий опыт, и великая удача, что однажды он вступил в общество славянофилов знаменитого Ивана Сергеевича Аксакова, стал агентом Красного Креста, встретил влиятельного князя Черкасского. Незыблемый авторитет, красноречие истинного оратора, былые воинские заслуги. И вся грудь в орденах и медалях. Что ж, это его портрет. И ничто не получено задаром! Все заслужено потом и кровью, отвагой, умом и честью. Это была судьба, его судьба, и подчас она вела вперед так упорно и точно, что ему даже не хватало времени оглянуться.
