Опустив взгляд на рабочий стол, он подумал, что чего-то на нем не хватает. Если быть точным, не хватало всего.
– А где мои вещи? – спросил он в пространство уже чуть громче. – Где мои телефоны? Где мои тролли?
Он посмотрел в ящиках стола. Там тоже было пусто: не было даже фантиков или мятых пластмассовых стаканчиков, которые хотя бы как-то свидетельствовали о его пребывании в этом офисе. Прямо на него, разговаривая с двумя довольно дюжими джентльменами, шла Сильвия. Он сделал несколько шагов ей навстречу.
– Привет, Сильвия. Что происходит?
– Прошу прощения? – вежливо спросила Сильвия.
Она указала на письменный стол двум дюжим молодцам, которые, взяв каждый за свой конец, начали его выносить.
– Поосторожнее, пожалуйста, – велела она им.
– Мой стол! Куда они его несут?
Сильвия устремила на него недоуменный взгляд.
– Прошу прощения, ваша фамилия…
«Этих глупостей мне только не хватало!» – подумал Ричард.
– Ричард, – саркастически вежливо ответил он. – Ричард Мейхью.
Но ее взгляд вдруг соскользнул с него, как капли воды с жареной утки, и она закричала рабочим:
– Нет! Не туда! Да послушайте же! – и поспешила за людьми, уносящими стол Ричарда.
А он посмотрел ей вслед, потом стал лавировать между столов, пока не добрался до Гарри.
Гарри отвечал на письмо по электронной почте. Ричард посмотрел на экран: написанное Гарри не только было сексуально откровенным, но и обращенным к кому-то, кто явно не был его подружкой. Смутившись, Ричард отошел к другому краю стола.
– Привет, Гарри. Что тут происходит? Это какая-то шутка?
Гарри огляделся по сторонам, будто что-то услышал, и тут же щелкнул «мышью», активировав скринсейвер с пляшущим бегемотом. А потом, тряхнув головой, точно ее прочищая, поднял телефонную трубку и начал набирать номер.
Хлопнув ладонью по аппарату, Ричард оборвал ему связь.
– Послушай, Гарри, это совсем не смешно! Не знаю, какую игру вы тут затеяли! – Тут наконец, к немалому его облегчению, Гарри на него посмотрел, и Ричард продолжил: – Если меня уволили, так прямо и скажи, а то, что вы делаете вид, будто меня тут нет…
На это Гарри улыбнулся.
– Здравствуйте. Да, я Гарри Перуну. Чем могу быть вам полезен?
– Пожалуй, ничем, – холодно ответил Ричард и ушел из офиса, оставив портфель на стуле.
Офис Ричарда находился на четвертом этаже старого доходного дома в двух шагах от Стрэнда, по которому гуляли сквозняки. Джессика работала на среднем этаже огромного хрустально-зеркального небоскреба в деловом центре, до которого было всего пятнадцать минут пешком.
Ричард этот путь проделал бегом.
Добравшись до штаб-квартиры империи Стоктона за десять минут, он прошагал прямо мимо охранников в униформе, стоявших на посту на первом этаже, вошел в лифт и нажал нужную кнопку. Внутри лифт был отделан зеркалами, и, поднимаясь, Ричард рассматривал себя. Галстук наполовину развязался, узел съехал набок, рукав пальто разошелся по шву, брюки порваны, мокрые от пота волосы встрёпаны… Господи помилуй, какой ужас…
Пропищав несколько нот, лифт остановился.
Этаж штаб-квартиры Стоктона, на котором работала Джессика, был обставлен дорого, но в духе минимализма. У лифта располагалась стойка секретаря, хладнокровного и элегантного создания, которая выглядела так, как будто даже после уплаты налогов ее заработок намного перекрывал то, что Ричард зарабатывал «черными» в поте лица. Она читала «Космополитен» и, когда Ричард подошел, даже глаз не подняла.
– Мне нужно поговорить с Джессикой Бартрэм, – твердо сказал Ричард. – По важному делу. Я должен с ней поговорить.
Вдумчиво разглядывая свои ногти, секретарь его проигнорировала.
Ричард уныло брел по коридору, пока не нашел дверь в кабинет Джессики. Толкнув ее, он вошел внутрь. Джессика стояла перед тремя большими плакатами, каждый из которых рекламировал «Ангелов над Англией – Передвижная выставка», на каждом ангелы были изображены разные. Услышав шаги, она обернулась – с теплой улыбкой.
– Джессика! Слава богу! Послушай, я, кажется, вот-вот с ума сойду. Все началось с того, как я пытался сегодня поймать такси, потом в кассе и еще на платформе в метро… – Он показал ей разошедшийся шов. – Точно я стал невидимкой или персоной нон-грата.
Она улыбнулась шире, подбадривая.
– Ну пожалуйста, – продолжал Ричард. – Извини меня за пятницу. Нет, я извиняюсь не за то, что сделал, а за то, что тебя расстроил и… Послушай, мне очень жаль, все это безумие чистой воды, и, честное слово, я не знаю, что мне теперь делать.
А Джессика кивнула и, продолжая сочувственно улыбаться, сказала:
– Вы, наверное, сочтете меня ужасно неловкой, но у меня просто никчемная память на лица. Дайте мне секундочку, я вас вспомню.
В это мгновение Ричард осознал, что все происходящее с ним – реально, и ужас лег ему на дно желудка тяжелым камнем. Не важно, какое безумие с ним творится, все происходит взаправду. Это не шутка, не фокус и не розыгрыш.
– Все в порядке, – безжизненно сказал он. – Забудь.
Повернулся и пошел. К двери. По коридору.
Он был почти у лифта, когда она окликнула его по имени:
– Ричард!
Он повернулся. Значит, это все-таки шутка. Какая-то мелочная месть. Но такое хотя бы можно объяснить.
– Ричард… Мейбери?
Она как будто очень собой гордилась, что так многое вспомнила.
– Мейхью, – поправил Ричард и шагнул в лифт. Двери, закрываясь, пропищали свою печальную трель.
Домой Ричард шел пешком – расстроенный, растерянный и злой. Временами он махал такси, но всякий раз без особой надежды. Они все равно не останавливались. У него болели ноги, глаза щипало, и он знал, что очень скоро проснется из сегодняшнего дня, и наступит настоящий понедельник, разумный понедельник, порядочный, подлинный понедельник.
Войдя в квартиру, он налил себе горячую ванну, разделся в спальне и, бросив вещи на кровати, голый прошел по коридору и залез в расслабляющую воду.
Он почти задремал, как вдруг услышал, как в замке поворачивается ключ, как открывается и закрывается дверь. А потом вкрадчивый мужской голос произнес:
– Разумеется, вы первые, кому я сегодня показываю, но список заинтересованных лиц у меня длиной в вашу руку.
– Она меньше, чем можно было бы предположить, судя по описанию из вашего офиса, – сказал женский голос.
– Да, компактная. Но я предпочитаю считать это достоинством.
Дверь в ванную Ричард запереть не потрудился. В конце концов, кроме него, в квартире никого не было.
