А ведь она сейчас расплачется! – с ужасом понял Саня. Следовало немедленно ей что-то сказать утешительное, но вот что – в голову никак не приходило. Обрадовать её, что ей всё кажется, что на самом деле она красавица? Но не дура же она, чтобы такие комплименты подействовали!
– Ты только не говори ничего! – совершенно сухим голосом произнесла Лиза. – Это всё к делу не относится. Просто меня выбешивает, когда утешают, что типа я вовсе не уродина. Короче, Дашка теперь тебя ненавидит в сто раз больше, чем меня, и будет мстить. Ты ж видел, как они умеют, Снегири…
– А как думаешь, – спросил Саня, которому хотелось как можно дальше увести разговор и от Лизиного уродства, и от Дашиной разбитой любви, – Макс мог на меня навести боровскую банду? Когда этот их главный, Руслан, мне внушал про всякие понятия, он сказал, что я не только Борова обидел, но и Снегиря тоже…
– Это вряд ли, – подумав, возразила Лиза. – Макс этих дико боится и подальше от них держится. И вообще, он не так на тебя злится, как Дашка. Просто они всегда вместе, всегда заодно, ну и раз она на тебя возбухла, он тоже. Брат ведь.
– Сволочь он всё равно! – возразил Саня. – Тебе вот ни за что с ноги врезал.
– Ну врезал, – кивнула Лиза. – И тоже непонятно почему. Только мне кажется, он вообще в тот день не в себе был. Чего-то дико боялся.
– Это ты тоже уловила женским сердцем? – недоверчиво усмехнулся Саня.
– Само собой, – кивнула Лиза. – Я вообще хорошо чужие чувства воспринимаю. Это называется «эмпатия». Только всё же давай про главное поговорим. В классе тебе жизни не дадут, это к бабке не ходи, но это перетерпеть можно. А вот что делать с Русланом и его командой? Они ж докопаются до тебя.
– Ты говоришь так, будто знаешь, что делать! – Саня допил наконец успевший уже остыть чай и теперь глядел в окно, где по-прежнему сверкало, гремело и поливало.
– Пока не очень знаю, – призналась Лиза, – но кое-какие идеи есть. Только извини, я пока не буду говорить, чтобы не сорвалось. Мне ещё кое с кем посоветоваться надо. А сейчас ты посиди тут, с котами пообщайся. Если хочешь, музыку тебе поставлю. Правда, у меня только классика, современную терпеть не могу. А я твоей курткой и пиджаком займусь. Уверяю, будут как новенькие.
– Ты что, портниха? – Саня вдруг засомневался в её умениях. Как бы не напортачила.
– Умею кое-что, – улыбнулась она. – Мама научила. Вот мама у меня вообще крутой спец по шитью. Хотя по профессии она химик, кандидат наук, в университете преподаёт.
От классики Саня отказался, вот только музыки сейчас и не хватало. Гудело в голове – и виной тому было не столько избиение на пустыре, сколько контузия от пыльного мешка. Ничего себе дела творятся, а он без понятия! Значит, пантера Даша втюрилась и втрескалась? Значит, его взгляды были ей небезразличны? Значит, она не стебалась, когда говорила про рыцаря на белом коне?
Вспомнился вдруг тот странный сон, как летел он ракетой на выручку Даше, которая… вот что стряслось с ней, напрочь забылось. Но что-то серьёзное, тоскливо-безнадёжное, как последний взгляд на солнце, когда мутная жижа подступает к твоим глазам, а всё остальное уже под ней, и тебя давит ледяным холодом.
Он взглянул на часы. Ого! Уже пять! Мама сейчас, наверное, забирает Мишку из сада. Интересно, подумалось вдруг, а каким станет Мишка через девять лет? В него тоже будут втюриваться-втрескиваться первые красавицы класса? Ему тоже будут рисовать лапоть на доске? Его тоже будут пытаться нагнуть районные гопники? Или у него будет совсем другая жизнь, с кучей друзей, понимающими учителями, играми нового поколения, в сравнении с которыми «С.Т.А.Л.К.Е.Р» будет как сейчас для него, Сани, древний Doom?
Всё это, как любит выражаться мама, вилами по воде. Но одно он знал на все сто: никаким Русланам, никаким Боровам не позволит он хоть пальцем прикоснуться к Мишке. Головы отвинтит, и выбор у шпаны будет простой: по часовой стрелке или против. Тогда, в двадцать два, он будет не то что сейчас. Тогда он будет мастером спорта по дзюдо (а ещё неплохо освоить что-нибудь китайское), тогда он будет завязывать узлом строительные гвозди, как делал это в Краснодаре папин сослуживец майор Луценко. Тогда он станет известным кинооператором, а может, и режиссёром. И фильм «З.о.н. а всегда с тобой» будут крутить на Каннском кинофестивале. И Даша Снегирёва будет рыдать в подушку: ну что ей стоило тогда, девять лет назад, сообразить, что не влюбился он в Жабу, не влюбился, и влюбиться не мог. Зачем ему Жаба, когда рядом Даша?
– Вот, готово! – прервала его мечты Лягушкина. – Если особо не приглядываться, то всё нормально смотрится. Отмыла, подшила, подобрала материал для заплат.
Саня глянул. Вот это да! Лиза оказалась самой настоящей волшебницей! Куртка, ясное дело, не стала как новенькая, как в магазине, но совсем нет разницы с тем, какой она была утром. Будто за той, утренней, слетали на машине времени.
– А вот рюкзак тебе придётся постирать, – посоветовала Лиза. – Тут надолго замачивать надо, тут по-лёгкому не выйдет.
– Спасибо! – ошеломлённо протянул Саня. Потом добавил: – Ты меня сегодня просто спасла!
– Ага! – Лиза и не думала улыбаться, словно речь шла о чём-то посерьёзнее куртки и пиджака.
– Ну я пойду тогда, – он поймал себя на мысли, что таким голосом в первом классе просятся в туалет. – Гроза уже вроде кончилась.
– Ну давай, – разрешила Лиза. – И помни, что я тебе сказала, насчёт всех этих дел с Русланом. Дома про это не говори, а я попробую кое-что устроить. Только заранее прошу, ничему не удивляйся, ладно?
– Ага, – легко согласился он и, не дожидаясь лифта, припустил вниз по лестнице. Этаж у Лягушкиной, кстати, был восьмой.
5.
Из дома Саня выскочил пораньше – вернее, не сам выскочил, а мама заставила.
– Вот представь, – внушала она, – засмотришься на что-то по пути, или троллейбуса долго прождёшь, а когда в класс сунешься, все уже пишут. А что, если Елена Ивановна просто выставит тебя за дверь? Ты представляешь себе последствия? Нет уж, пусть будет времени с запасом! Лишние пятнадцать минут не помешают!
Когда мама говорит таким тоном, да ещё подпуская в голос, как выражается папа, театральщину, с ней совершенно невозможно спорить по делу. Можно только поругаться. И без толку ей доказывать, что и раньше всегда успевал к первому уроку до звонка, и что даже если случится такое чудо и он опоздает, то Елеша поругается-поругается, а всё равно посадит его за парту.
Потому что – городской тест, «срез знаний». «Кто его напишет на двойку, – вещала она вчера, размахивая указкой точно рапирой, – тот может распрощаться с мечтами перейти в восьмой класс нашей гимназии. К вашим услугам огромное множество общеобразовательных школ попроще, где хоть вообще без запятых пиши, всё равно свою тройку получишь. А у нас – гимназия высшего разряда!» И далее – про славные традиции, про благодарных выпускников, про страшный ЕГЭ, который уже, в общем-то, не за горами. И ещё она очень посоветовала никому не заболеть – потому что кто завтра не явится на урок, тому всё равно придётся сдавать, только уже в июне и, возможно, задания будут гораздо сложнее, ибо раз на раз не приходится.
