– Жив буду – приду, – всё же ответил он, потому что вот так сходу взять и отказаться было неприлично. Мысленно прикинул, что как раз успеет забрать Мишку из сада и забросить домой. Маме скажет, что на завтра почти ничего не задано, а потому можно и погулять. Если, конечно, всё не кончится в ближайший час.
– Жить будешь, – без тени улыбки пообещала ему Лиза. – А если ты насчёт этого беспокоишься, – повернула она голову в направлении калитки, – то зря. Там никого нет, гарантия сто процентов.
– Ты-то откуда знаешь? – хмуро поинтересовался Саня.
– Да уж знаю, – всё тем же серьёзным голосом сообщила она. – Короче, жду тебя в шесть. Форма одежды – удобная.
И, едва не задев его плечом, двинулась к выходу.
Без десяти шесть Саня стоял у подъезда и чувствовал себя крайне глупо. Ведь по что, по сути, получалось? Жаба ему свидание назначила! Ну ладно, пусть не Жаба, это в прошлом. Пусть Лиза Лягушкина, но всё равно… Ещё для полной картинки не хватало букета цветов.
Ему казалось, что все выходящие из дома люди и все туда входящие подозрительно косятся. В самом деле, что тут этот мальчишка в синей куртке отирается? Он чужой, он подозрительный, от него добра не жди! А если местные гопники подвалят? Не Руслан с компанией, а просто пацаны постарше из этого дома? Ты, типа, кто такой? Тебе, типа, чего надо? Ты, типа, вали отсюда, пока по соплям не огрёб.
А ещё на него подозрительно косились собаки. Наверное, та самая стая, что так странно вела себя в марте. Саня посчитал – восемь шавок. Оккупировали место возле мусорных контейнеров, лежат, греются на солнышке. Вроде злобы не проявляют, но то одна, то другая поднимет голову, принюхается, глянет в его сторону.
Он упорно не мог понять, зачем вообще потащился сюда. Просто потому, что пообещал? А что, если Лиза – то есть Лягушкина – то есть Жаба просто прикололась над ним? Он тут проторчит до ночи, а она так и не выйдет? Или выйдет и скажет, что просто хочет его видеть, потому что влюбилась. Втюрилась. Втрескалась. И теперь он как честный человек обязан жениться. Ну или просто целоваться. Тогда она превратится в прекрасную царевну, а жабью шкурку сожжёт в духовке.
Лиза вышла ровно. Из чьего-то раскрытого окна донеслись сигналы радио, и именно в этот момент распахнулась дверь подъезда.
– Привет! – слегка рассерженно буркнул Саня и тут же на себя разозлился: пока что Лягушкина его опасения не подтвердила, так чего ж хамить?
– Привет! – отозвалась Лиза. – Ну пошли? Тут недалеко, минут десять.
Они двинулись к проспекту, оттуда свернули на какую-то узкую, засаженную тополями улочку, название которой тут же вылетело у Сани из головы.
– Куда мы идём всё-таки? – поинтересовался он, потому что молчать надоело.
– Скоро узнаешь, – ответила Лиза. – Только вот что, Саша, у меня есть одна просьба. Вернее, даже не просьба, а требование.
– И? – хмыкнул он. Ну вот! Сейчас непременно какая-то муть начнётся. Странная всё-таки эта Лягушкина. Очень странная. Семибэшников даже где-то в чём-то можно понять.
– Вот ты сейчас с людьми познакомишься, – остановившись, глухо заговорила Лиза. – Так вот, никому из них никогда не говори, как надо мной в классе издеваются. Про Жабу и всё такое. Понял, никогда! Никому!
– Сдурела? – даже присвистнул Саня. – Да с какой стати мне вообще про это рассказывать? Думаешь, мне всё это по кайфу?
– Нет, – успокоила его Лягушкина, – я так не думаю. Но ты, может быть, захочешь мне помочь, и поэтому расскажешь им. Так вот, я категорически запрещаю! Слышишь, категорически. Дай вот прямо сейчас честное слово, что никогда и никому!
– Да не проблема! – облегчённо улыбнулся он. – Даю честное слово, что никогда и никому! Надо поклясться чем-то, да?
– Клясться не надо, мне достаточно твоего честного слова, – тихо отозвалась Лиза. – Ты сейчас не понимаешь, почему я это требую, но потом поймёшь. Кстати, мы пришли.
Дом был как дом. Кирпичный, длинный, восьмиэтажный, на много подъездов. К тому же тут размещались сберкасса, почта и магазин электрики.
Лиза подвела его к самому дальнему подъезду. Секунду помедлила, потом вытащила из внутреннего кармана куртки магнитный ключ, входной замок щёлкнул.
– Не стой столбом, входи! – шикнула она на Саню, и тот вслед за ней вошёл в подъезд. Отчего-то стало жутковато – может, от полутьмы, а может, от тоскливого запаха кошачьей мочи.
– Иди за мной и ничему не удивляйся! – велела Лиза и достала откуда-то маленький светодиодный фонарик. Тьма нехотя расступилась, обнаружив пыль, сломанную коляску и осколки стеклянной бутылки. Потом она двинулась по лестнице – только не вверх, а вниз, где, скорее всего, был вход в подвал.
Так оно и вышло: два пролёта – и лестница упёрлась в массивную железную дверь, на которой красовался большой амбарный замок.
– Ты куда меня завела? – шёпотом спросил Саня. Ему сразу же вспомнились рассказы о подвалах, где тусуются наркоманы, а то и кто похуже. «В таких подвалах – драматически понижала голос мама – подростков приучают пить и колоться, а иногда вообще мучают до смерти или расчленяют на органы. Нормальные люди в подвалах не собираются! – добавляла она. – И если тебя кто-нибудь когда-нибудь позовёт в подвал…» Самым правильным было послать подальше Лягушкину и её обещанных серьёзных людей и чесануть по лестнице вверх. Но это казалось ему столь же постыдным, как и жаловаться учителям на компанию Руслана.
– Сейчас всё узнаешь, – шепнула в ответ Лиза и коснулась ладонью замка, а потом без малейшего усилия потянула дверь, как будто у себя в квартире в ванную шла.
Дверь беззвучно открылась, в глаза ударил яркий электрический свет.
– Да заходи же ты! – Лиза потянула остолбеневшего Саню за рукав, и тот послушно потащился в неизвестность. Дверь за спиной самостоятельно закрылась, издав тоскливый всхлип.
Узким коридорчиком, чьи небрежно оштукатуренные стены навевали самые мрачные мысли, они прошли в большую комнату, даже не комнату, а настоящий зал. Уж во всяком случае, не меньше чем школьный класс. Только здесь не было парт и стульев, и доски не было. Зато у стены справа стоял затянутый зелёным сукном длинный стол, на стенах были поклеены вполне домашнего вида обои, а ещё – висело много неожиданных вещей. Здоровенная карта звёздного неба, несколько рисунков на больших листах бумаги, боксёрские перчатки и даже спортивная рапира. Ещё тут в дальнем углу стояла прислонённая к стене гитара, а возле неё – барабанная установка и две колонки, от которых тянулись чёрные провода. Чуть правее упирался подножкой в бетонный пол навороченный велосипед. Но самое интересное обнаружилось наверху стены, вдоль которой располагался стол. Стена эта была расписана странным граффити: в уходящей перспективе просматривалось бурное море, поднимались и изгибались волны, а на переднем плане, возле берега, тянулись вверх прямоугольные глыбы. Волны со всей дури били в них – и теряли силу, опадали жалкими брызгами. Справа от этого граффити было другое, поменьше – раскрытая ладонь, из которой вылетали короткие, изломанные молнии.
