– Я его не душил, – на всякий случай уточнил Саня, – я просто свою завесу держал, а всё Димон делал.
– Да какая разница! – небрежно отмахнулась Лиска. – Ты же с ним согласен был, да? Значит, он как бы и от твоего имени душил! И ты бы тоже стал душить, если бы Димка велел тебе действовать самостоятельно.
Саня помолчал. Мудрая Лягушкина и тут была права. Более того – может, он и не ограничился бы лёгким удушением. С этим садюгой Александром Григорьевичем можно и пожёстче. Не убивать, конечно, всё-таки правило номер раз… но стоило бы как следует врезать ему ремнём. Чтобы понял, каково приходилось Ромке…
– Между прочим, – сурово продолжила Лиска, – в «Волнорезе» бывали такие случаи… когда ребята волшебством убивали каких-то гадов. Совсем убивали, насмерть, понимаешь? И не потому, что иначе детей не спасти, а просто вот как вы с Димкой, типа из благородной ярости. Типа раз они такие гады, то незачем им жить на белом свете! А потом этих ребят лишали волшебного дара и выгоняли из «Волнореза». Ты вот прикинь, если бы с тобой такое случилось, а? А тем более если с Димкой! – она насупилась и замолчала.
А почему «тем более», подумал Саня, но спрашивать не стал.
– Между прочим, – сказал он задумчиво, – иногда ремня действительно стоит дать! Если по делу, конечно! Твой Филипп Филиппович всё-таки чего-то в жизни не понимает.
Вспомнился тот вечер в Пензе… резкий ветер лупил в стекло, гавкали под окнами бродячие собаки, верещала где-то сигнализация, доносился скрипичный концерт из телевизора… и папин жестяной голос: «А ну-ка, пойдём!»
– Оба-на! – присвистнула Лиска. – А чего ж вы тогда с Димкой полезли своего Дубова защищать? Разве отчим его не за дело собирался выдрать?
И вновь логика была на её стороне. Тем более, деньги украсть – это косяк посерьёзнее, чем закатить скандал и убежать из дома. Саня тут же представил, как тайком лезет в чёрную мамину сумочку, расстёгивает кармашек на молнии, вытаскивает деньги… а потом попадается, и все на него смотрят, и говорят, что он вор. Был бы такой стыд, что просто жить невозможно! Стыд, который жжётся как серная кислота! И если ремень этот стыд снимет, то да здравствует ремень!
Но тут же вспомнилась загаженная квартирка № 22, запах кислятины с кухни, волосатый живот Александра Григорьевича, пустые Ромкины глаза… И сразу вдруг всё сложилось, как картонные квадратики в паззл, сразу всё стало понятным. Точно фонарик у него в голове зажгли.
– Потому что для этого отчима кража – только повод, – торжествующе объяснил Саня. – Этот козёл просто говорил, что типа за воровство наказывает. А на самом деле ему просто нравится Ромку мучить, он же его не любит. И маму Ромкину не любит, и бабушку, и вообще никого! И лупит не для того, чтобы Ромка исправился, а просто потому что злобный тупой павиан. И поэтому с ним – как с павианом!
Кот Арамис, пригревшийся на Лискиных коленях, приподнял голову и уставился на Саню жёлтыми своими глазами. Вроде как намекал: да ведь ты прав, парень! Франция тебя поддерживает!
– А мальчишки из нашего класса – тоже все павианы? – возмущённо спросила Лиска. – Ну вот прямо все-все?
– Репейников не смеялся, и Куницын, – уточнил Саня.
– Ну а остальные – все уроды, по-твоему? Их всех лупить следует, да? – вздохнула Лиска, явно не надеясь на ответ, потому что сразу продолжила: – В общем, так. Если не хочешь очень сильно со мной поссориться, тогда больше никому из них волшебных пинков не давай. Тем более, это ещё бесполезнее, чем с тем отчимом. Они ничего не поняли, им не стало стыдно. Пока их Снегири будут науськивать, ничего не изменится.
Саня, покончив с клубничным вареньем, переключился на вишнёвое. Кажется, полегчало – по крайней мере, голова уже не казалась такой звонкой и пустой. В ней даже стали появляться кое-какие мысли.
– А ты не пробовала, – поинтересовался он, – волшебством Снегирей просканировать? Ну, разобраться, в чём причина, какая их муха укусила?
– Второе правило! – оловянным голосом напомнила Лягушкина. – Использование волшебства в личных целях!
– Но мне-то можно! – торжествующе заявил Саня. – Я-то не в личных, а в общественных! Чтобы кое-какому ребёнку помочь!
Лиска посмотрела на него оценивающе.
– Думаешь, это пара пустяков? Вот взял человека, просветил его мозги волшебством, как рентгеном? Нет, Саня, это тебе не пинки отвешивать и даже не лягушек возвращать в природу. Здесь очень тонкое волшебство нужно, у тебя пока не выйдет. Между прочим, вообще ни у кого не получалось чужие мысли читать. А вот определить, врёт человек или говорит правду – да, это не так трудно, этому тебя Димка скоро научит, наверное. Гораздо сложнее заставить человека правдиво отвечать на вопросы. Я сама такого не пробовала, я же тоже ещё не очень опытная волшебница. Но Лёша точно умеет, и Данила умел. Как Димка, не в курсе, и насчёт Ани тоже. Но ты ведь помнишь? Им ничего про наши дела нельзя говорить! Ни про каких Снегирей, ни про какие издевательства! Ты же клятву давал!
Лиза так разволновалась, что непроизвольно запустила чайную ложку в банку с клубничным вареньем и бухнула себе в чай – от чего тот даже слегка выплеснулся на клеёнку.
– Не надо так нервничать! – успокоил её Саня, – никому не скажу. Что я, идиот? Но всё-таки попробую как-то разобраться, зачем им всё. Ведь нормальные же, в общем, ребята, если не считать, конечно…
– Только не геройствуй! – напомнила Лиза. – Я в смысле волшебства. У тебя сейчас, между прочим, очень опасный период. Тебя ведь предупреждали! Вот смотри, ты кое-чему уже научился, самым простым вещам, тебе всё нравится, все классно, всё получается… и начинает казаться, будто ты вообще всемогущий! Будто стоит тебе прикоснуться к своему волшебству и хорошенько представить, что тебе нужно, и всё будет. А это опасная иллюзия. Понял? Если не веришь, попробуй что-нибудь такое сделать… не сейчас, а когда сила восстановится. Луну в небе погаси, преврати железо в золото, да хотя бы болячку залечи… Сразу мозги в порядок придут.
Лиска так разволновалась, что Арамис легко спрыгнул с её коленей, под столом прошёл к Сане, забрался на соседнюю табуретку и посмотрел ехидно: что, сударь? Если вы настолько сильны, превратите меня в настоящего мушкетёра Его Величества! Чтобы шпага, сапоги… ну то есть ботфорты… Уж в человеческом обличье я бы в вашем мире развернулся!
Саня понимал, что Лиска в очередной раз права. Действительно, волшебство «Волнореза» – это не то же самое, что у всяких там Гэндальфов, Гарри Поттеров и Кощеев Бессмертных. Не любое желание исполняется… так ведь и из автомата Калашникова реактивный истребитель не подбить. Вряд ли получится вот так взять и волшебной силой вытрясти из Снегирей их тайны… а значит, придётся не волшебной силой, а волшебной хитростью…
– Пей чай! – напомнила Лиска. – Всухую варенье слабее действует.
Он отхлебнул чаю – густого, ароматного, со странным, но не отталкивающим привкусом. Зверобой, наверное. Зверобой… Забавное название. Бьёт зверей… наповал, наверное. Причём не обычных лесных, а которые в людях живут. Как там у неё в стихах было? «Тут обезьяны, хищники и змеи». Вот классно! Зверь гибнет, человек остаётся, только уже никого больше не обижает. Из этого зверобоя можно было бы делать те самые таблетки от дикости! И ещё интересно, вот пьёт он сейчас зверобой, и убивает своего внутреннего зверя. А какой в нём зверь? Увидеть бы!
