Книга Болотное гнездо, страница 29. Автор книги Валерий Хайрюзов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Болотное гнездо»

Cтраница 29

Уже в конце ведущий спросил, есть ли среди зрителей желающие выступить. Желающих не находилось. И тут Сергей увидел, как Колька отделился от стены и, упрямо согнув голову, двинулся к сцене – точно в атаку пошел.

– Можно мне? – громко спросил он. – Я, правда, не в форме, но ничего, попробую, если, конечно, не возражаете.

Ему протянули гитару, он тронул струны, попробовал настрой. Затем глянул в зал, отыскал Сергея, подмигнул.

– Бой гремел в окрестностях Кабула! – начал он. – На костре дымился крепкий чай…

Но уже после первых резких, как команда строиться, аккордов смолк.

Вспомним, товарищ, мы Афганистан,
Запах пожарищ, крики мусульман,
Как грохотал мой грозный эскаэс.
Вспомним, товарищ, вспомним, наконец!

Песню эту пели они с Колькой в госпитале и имели успех. Даже стали среди врачей и раненых популярными людьми. Песня эта была переделана в Афганистане, и первым ее исполнителем был Евгений Кирсанов.

Кольке хлопали, как никому, даже, пожалуй, громче, чем на концертах в госпитале. Просили еще. Он спел еще одну афганскую.

Требовали еще и еще. И тут в зал вошла Аня. Она махнула Сергею рукой, но, увидев на сцене Николая, удивленно замерла у двери.

– А теперь, если не возражаете, я спою песню моего тезки поэта Николая Тряпкина, – вдруг объявил Русяев. – Песня о зимнем очаге. Посвящаю ее моему другу Сергею Рябцову и его любимой девушке Ане.

Едва Колька упомянул их имена, Аня вздрогнула и, наливаясь краской, беспомощно оглянулась. Сергею показалось, что она сейчас выскочит из зала. Не вышла, осталась, видно, побоялась привлечь к себе внимание.

Раздуй лежанку, раздуй лежанку,
стели постель,
На старой крыше, срывая дранку,
дурит метель.
В лесную темень
Уносит ветер
Собачий вой.
А нам так славно
При ясном свете,
Ведь мы с тобой.

Колька был в ударе, и зал принял, признал его власть, полюбил. Права была мать, когда говорила: делая добро, богатым не станешь, но только оно способно пробудить душу, сделать ее лучше и отзывчивее.

– Старина, давай останемся на дискотеку, – сказал Колька, пробравшись к нему после своего сольного концерта. – Народ просит. Девушки уж больно хороши.

Сергей заметил прежний блеск в его глазах, ожил Колька. Не знал он одного: по всем отделениям милиции уже пошла на него ориентировка, был объявлен всесоюзный розыск.

– Давай так: ты оставайся, а мы погуляем, – поглядывая на Аню, предложил Сергей. – Не возражаешь?

Колька не возражал, и Сергей с Аней вышли.

Свернув от ветра в первую попавшую улицу, они наткнулись на кафе, зашли в него. Сергей попросил, чтоб им принесли мороженое и шампанское.

– Говорят, замуж выходишь? – сказал он. – Давай обмоем.

Разговор не клеился, и Сергей понял: хватит играть в прятки. Он боялся лишь одного, что в голосе его прозвучит обида. Хотел сказать небрежно, чтобы слова не высунулись, но не вышло, голос дрогнул. Она это почувствовала, в тон ему попыталась отшутиться:

– Ты же мне не сделал предложения.

– Как это можно было сделать? – спросил Сергей. – Может быть, в письме? Но я не знал даже твоего адреса.

– Можно было узнать, – грустно ответила Аня. – Я ведь ждала, что ты напишешь. Еще когда ты не уходил в армию. Потом эта дурацкая драка. Ахмет и так висел на волоске, а вы его подтолкнули. Пропадает, жалко его.

– А ты знаешь хоть, как все было?

– Хочешь сказать, ты не виноват, – с непонятной злостью оборвала его Аня. – Я разговаривала и с Ахметом, и с Женькой. Если бы ты не привел своих релских, ничего бы не было. Понимаешь, ни-че-го! Что вы имеете против Брюхина? И ты, и Ахмет. И какое он имел право вмешиваться тогда, запрещать. И сейчас, напьется, кричит: «Выйдешь за него – зарежу». Что я, его собственность? Женька – умный парень и знает, что делать в этой жизни. А это, поверь, немало.

– Но я ведь ничего не имею против, – печально улыбнулся Сергей. – А тебе надо было на суде выступить, защитить Ахмета. Он, может быть, меньше всех был виноват, но оказался крайним. Ты права, каждый должен опираться на свое, на то, что есть в тебе самом…

Он сказал и тут же пожалел о сказанном. До этой встречи ему казалось, что слух о свадьбе – ошибка, которую и можно и нужно исправить. И только сейчас понял: нет, исправлять поздно.

– Как-то мы не так с тобой заговорили, – сказала вдруг Аня. – Нехорошо. Лучше расскажи о себе, чем собираешься заниматься.

– Работать. Чем же еще? Твой отец предлагает поехать к нему в артель.

– Не езди, – не думая, быстро сказала Аня. – Не все деньгами измеряется. У меня такое чувство: все, кто там побывал, заложили душу дьяволу. Нет, отец умный, но у него всему одна мера – деньги. Иногда кажется, и мне назначена какая-то разменная цена. Ты же учился, можно снова попробовать. Тебя должны взять без конкурса.

– Ну да, у меня сейчас льготы. Могу по удостоверению колбасу в магазине брать. Заслужил, говорят. Наверное, и в университет возьмут. Только, в отличие от некоторых, я не знаю, нужно ли мне туда?

– Нет, ты знаешь, – задумчиво проговорила Аня. – Трудно с тобой разговаривать. Непонятно в чем, но чувствуешь себя виноватой. Я встречала ребят, которые служили там. Некоторые героями себя считают, правда, вслух не говорят, но что-то такое есть. А мне кажется, вас всех, кто побывал там, надо пожалеть.

Он молча смотрел на нее. Аня расцвела. Ну, как шиповник весной. У него даже не возникло мысли сравнить ее с Тамарой, хотя можно было и сравнить. И та и другая собирались стать врачами, но, как это ни странно, Тамара была ему ближе, может быть, потому что видела и знала их поломанными, покалеченными. И, чем могла, старалась помочь. Аня, возможно, повинуясь атмосфере, в которой жила, как и тогда в детстве, кусала всех подряд. В том числе и собственного отца. Но все равно ему было больно терять ее, он искал хоть маленькую зацепку, с той надеждой, с которой безнадежные больные смотрят в лицо доктора, вслушиваются в голос: авось, не все еще потеряно. Говорят, надежда умирает последней.

– Не надо нас жалеть, – сказал Сергей. – Единственное, чего нам надо, так это понимания.

Мимо прошла официантка. Сергей подозвал ее, попросил рассчитать. В кармане у него была десятка, которую утром оставил ему брат. Пока официантка считала, он мял в кармане бумажку, подсчитывая, хватит или не хватит. Официантка протянула счет – девять рублей с копейками.

– Сдачи не надо, – облегченно сказал Сергей, протягивая десятку.

У него гора с плеч свалилась. Какое значение имел весь сегодняшний разговор по сравнению с тем, если бы не хватило. Аня молча наблюдала, слабая улыбка бродила у нее на губах.

– Может быть, зайдем ко мне? – неожиданно предложила она. – И Николая пригласи. Хороший парень, девчонок прямо с ума свел. Как он нас с тобой: «Сергей и его любимая девушка». Я готова была провалиться. Так как?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация