– Клянусь всеми святыми, меня устроила бы любая ваша родословная, виконтесса Констанция.
– Верить в это трудно, тем не менее такое признание весьма облагораживает ваши чувства ко мне, барон фон Рольф.
– Сейчас вы говорите искренне?
Констанцию буквально поразила наивность его вопроса.
– Как и всегда… Кроме тех случаев, – спохватилась она, – когда приходилось скрывать свой пол и свое происхождение. Но ведь вы понимаете, что это была ложь во спасение.
– Еще бы.
– И заметьте, что не так уж и часто мне приходилось прибегать к ней. Оказывается, я играла, как актриса Королевского театра.
– Понимаю. Кстати, все то, что вы говорили о своей службе во фламандском полку?..
– Мне действительно пришлось послужить в нем. Если я стану утверждать, что это были самые счастливые дни в моей жизни, тоже не спешите верить.
– Очевидно, там еще труднее было скрывать свое происхождение, нежели на корабле?
– Тем не менее, мне это удавалось.
– Но как вы поступали, когда… ну, когда кто-либо из мужчин начинал нравиться вам?
– Для таких случаев у меня выработалось отчаянное средство, барон: старалась не влюбляться.
– И все же?
– Если уж вас это вас так интересует, вспомните, как я вела себя все то время, что мы знакомы с вами. А ведь, возможно, вы и есть тот первый и единственный мужчина, который по-настоящему… В общем, вы поняли меня, барон.
Они улыбнулись и, обнаружив, что стоят непозволительно близко, почти одновременно потянулись друг к другу. Поцелуй, в котором они застыли, был настолько пленительным, что прервать его Ирвин и Констанция решились только тогда, когда плот врезался в прибрежную скалу у входа в пролив и они чуть не опрокинулись за борт.
Пройдя через пролив, они осторожно пробрались между вершинами подводных скал и, оказавшись за поясом рифов, сразу же ощутили мощное прибрежное течение, охватывавшее остров как огромную воронку. Сориентировавшись по нему, подняли парус и, помогая себе веслами, взяли курс на выступающий впереди мыс, за которым их взорам должны были открыться остатки обреченного корабля.
– Взгляните, капитан! – встревоженно указала Констанция в сторону прибрежных скал, которые они только что обогнули. – Аборигены!
Оглянувшись, Рольф увидел пирогу, в которой сидели двое индейцев. Один из них приподнялся и повертел веслом над головой. Рольф и Констанция сразу же облегченно вздохнули: в пироге были воины племени кобарро. Весло над головой было сигналом, о котором они условились с вождем Длинное Копье, чтобы отличать кобарро от анара.
– Но ведь они знают, что на «Адмирале Дрейке» нас было только двое, – вновь забеспокоилась Констанция. – Вдруг нападут и разграбят?
Рольф задумчиво помолчал. Такое же предположение волновало сейчас и его самого.
– Они – наши союзники, и, вроде бы, не должны.
– Никогда впредь оставлять фрегат без охраны мы не будем.
– Однако сейчас изменить что-либо мы уже не в состоянии.
– Может быть, попросим хотя бы одного из них высадиться на борт «Адмирала Дрейка»?
– Это еще зачем?
– От нападения анара он его вряд ли защитит, зато сможет остановить кого-либо из своих соплеменников.
Поначалу предложение Констанции показалось Ирвину наивным и абсурдным. Но, увидев, что пирога не спеша приближается, и поняв, что эти двое воинов, по существу, патрулируют вход в пролив, чтобы первыми заметить появление своих врагов анара, тоже поднял весло и помахал им. Затем начал махать шляпой, приглашая индейцев приблизиться.
Им повезло: это были те же воины кобарро, что сопровождали вождя во время его переговоров на борту «Адмирала Дрейка». Длинное Копье благоразумно оставил на острове именно их, поскольку оба они уже были известны морякам фрегата, а главное, один из них сносно владел английским.
– Анара на острове не появились? – поинтересовался Рольф, приложив правую руку к груди и поклоном поприветствовав индейцев.
– Анара нет, – сразу же уверенно ответил Переводчик, которого Рольф так и решил называть про себя, поскольку имени его не запомнил.
– А ваши воины?
– Вождь прислал еще десять и пять воинов. Они находятся вблизи Белой Горы. Они готовы помочь вам, мистер капитан.
– Сейчас нам придется сражаться с моряками «Черного принца», союзниками анара.
– Вождь знает об этом.
– Если удастся разбить их, тогда вместе нам легче будет справиться с анара. Вы понимаете меня?
– У наших островов корабли появляются редко. Когда исчезнет «Черный принц», здесь долго не появится корабль, который стал бы поддерживать анара. Мы, кобарро, не вмешиваемся в войну англичан и испанцев и хотим, чтобы испанцы не вмешивались в нашу войну.
«И англичане – тоже?» – поинтересовался Рольф, однако вслух произнести это не решился.
– Весьма дипломатичные рассуждения, – признал он. – У меня к вам просьба, сэр.
– В племени ко мне обращаются Мудрый Орел.
– Не могли бы вы, Мудрый Орел, пока мы сражаемся против ваших врагов, взять под охрану корабль, который, как вы уже поняли, остается без присмотра?
– Взять под охрану?
– Да-да, какое-то время охранять его, – объяснила Констанция, считая, что Переводчик попросту не понял слов «под охрану».
– Но ведь анара на острове нет.
– Однако есть ваши воины, господин Мудрый Орел.
– Разве вы и наши воины – на тропе войны? – изумленно уставился на него индеец. Он стоял в своей большой пироге, скрестив руки на груди, рослый мускулистый и величественный, как монумент нормандца-завоевателя на площади в центре Лондона.
Рольф и Констанция многозначительно переглянулись. Оплошность следовало как-то исправлять.
– Просто мы очень доверяем вам, сэр, – вмешалась Констанция. – И пока мы будем сражаться там, на обломках «Нормандца», у нас будет спокойнее на душе, если вы войдете в бухту… Чтобы ни один из разведчиков анара не проник на наш корабль.
– Из разведчиков анара?
– Возможно, несколько воинов уже пристали сегодня утром к берегу по ту сторону острова. Их мог призвать на помощь капитан Коссар.
Индейцы обменялись между собой короткими гортанными фразами и, судя по всему, признали ее правоту.
– Мы вернемся к фрегату, – объявил их решение Мудрый Орел. – Мокана, – указал он на своего товарища, – останется на корабле. Ни один воин анара или кобарро не ступит на корабль, пока на нем будет Мокана.
– Вы правильно поняли нас, – вежливо поблагодарил капитан, заслужив в ответ едва уловимую улыбку Мудрого Орла, сообразившего, что на самом деле англичане опасались нападения не столько анара, сколько их, кобарро.
