– Над Бухтой Отшельника, то есть над нашим фортом. И над «Адмиралом Дрейком», – внес ясность капитан. – Мы, конечно, предпримем попытку выйти в океан через пролив, хотя, согласитесь: имея на борту только шесть человек команды, наш парусник становится легчайшей добычей всякого, кому только вздумается прощупать нас на прочность.
– Что верно, то верно, – прокряхтел Гунн. – А сейчас в этих водах ни один корабль не пройдет мимо нас, чтобы не попытаться выяснить, кто мы, кому служим, а главное, чего стоим. Так что лучше нам какое-то время сооружать форт и ждать удобного случая.
– Какого именно случая, джентльмены? – поерзал на своем стуле Лорд-Висельник. – Нет, я понимаю ход ваших размышлений, однако мне хотелось бы знать, о каком «удобном» случае идет речь.
– Например, – ответил ему Гунн, – можно заманить какой-либо испанский или французский корабль. Спровоцировать его к попытке войти в бухту или высадить десант, который бы испытал судьбу, захватывая форт и «Адмирала Дрейка». Перебив большую часть экипажа, мы могли бы захватить сам корабль, предложив оставшимся матросам присоединиться к команде «Адмирала Дрейка». Или, в крайнем случае, предстать перед капитаном одного из судов как часть команды потерпевшего крушение английского «капера» и уйти отсюда в качестве пассажиров или членов команды.
– А потом поднять бунт, – притишил голос Вент, наливая себе еще одну порцию рома, – и захватить корабль. А Остров Привидений превратить в свою базу.
Капитан Рольф хотел что-то ответить ему, но в это время дверь кают-компании открылась, и в проеме ее возникла фигура Норвуда.
29
– О чем бы мы здесь ни судачили, джентльмены, – взволнованно проговорил Стив Норвуд, появившись в кают-компании, – а шлюпку нашу уже увели.
– Что значит «увели»? – первым подхватился капитан.
– Кто?! Когда?! – раздались недоуменные возгласы моряков, ответить на которые Норвуд был не в состоянии.
– Это индейцы, – проговорил Лорд-Висельник.
– Канат перерезан ножом. На парусине кровью нарисованы череп и скрещенные под ним кости. Вряд ли индейцы стали бы превращать парусину в Веселого Роджера.
– Это мог сделать только Марр, – упавшим голосом произнес Лорд-Висельник. Появление с того света самого страшного врага ничуть не воодушевляло его. – Только он мог додуматься до такого: кровью рисовать «черную метку» пиратов. Крови у него для этого хватало.
– Он-то как раз не мог этого сделать, – возмутился Гунн. – Он был убит, и мы с Вентом собственноручно швырнули его…
– Предали океану, – несколько раздраженно поправил Вент, которому даже перед этим изысканным пиратским обществом не хотелось представать в роли убийцы. – Как подобает предавать всякого погибшего моряка.
Выйдя из-за стола, Рольф решительно направился к двери. За ним последовали остальные.
Несколько минут все молча осматривали перерезанный канат, место, на котором находилась шлюпка, оставленную Марром кровавую метку.
– Нет ничего страшнее в этом мире, джентльмены, недобитого врага, – поскреб заросший седоватой сединой подбородок Внебрачный Лорд. – Так говорят мне кровь и честь аристократа.
– Вот ты и добил бы его, – огрызнулся Вент. – Ссора-то, помнится, началась из-за тебя, лорд недовешанный.
– Почему из-за меня? Она возникла из принципиальных соображений. Когда мы пытались выяснить, кто признает капитана Рольфа, а кто – нет.
– Да замолчите вы!.. – взорвался презрением Гунн. – Что вы запаниковали, словно нас окружила испанская Непобедимая армада
[8]? Ну, выжил, так выжил, ушел, так ушел. В следующий раз не уйдет.
– Прежде чем швырять за борт, мог бы для верности стукнуть его хотя бы кулаком, – проворчал теперь уже Вент, заставив при этом Гунна удивленно воззриться на него: «Почему не стукнул его ты?!» – вопрошал взгляд боцмана.
– Позвольте подытожить обмен мнениями, господа, – в наступившем молчании голос Рольфа звучал особенно тревожно и немножко грустновато. – Во-первых, мы повели себя, как необученные юнги, да простит нас Стив Норвуд, ибо не позаботились даже о том, чтобы выставить часового. А поскольку всякая неосторожность, как и глупость, должна быть наказуемой, то в результате мы потеряли единственную шлюпку. Взамен же приобрели врага, который в любую минуту может напасть на нас то ли прямо на корабле, ночью, то ли на берегу, но уже средь бела дня. Сильного, опытного, мстительного врага.
– …Якорь ему под виселицу, – архиерейским басом пропел Гунн. – Он на моей совести, джентльмены. Поэтому я сам еще раз отправлю его туда, откуда он так некстати вернулся.
– Но он еще и на моей совести, – довольно робко заметил Норвуд.
– Не путайся под ногами, – благодушно «пнул» его Гунн. – Ты свое дело сделал, как не сделал бы его никто другой.
От такой похвалы Норвуд окончательно сник и удрученно покачал головой. Сейчас он проклинал себя и за вялость удара, и за слабость, проявленную после того, как Марра унесли из каюты. Просто он забыл, что в жестоком мире настоящих мужчин слабость всегда ценится значительно дешевле мужества, но обходится значительно дороже его.
30
Несмотря на багровый закат, вечерние пророчества Гунна, порывы ветра и все прочие приметы и предчувствия, ночь выдалась на удивление тихой и по-южному звездной. Прежде чем уснуть, Грей открыл иллюминатор и добрых полчаса стоял у него, подставив лицо лунному сиянию и глядя на звезды и на отроги гор, очень напоминающие какие-то химеры.
– Ты уже спишь, Стив?
Норвуд не ответил, но по тому, как он приглушенно вздохнул и поерзал в постели, Констанций понял, что тот все еще не уснул.
В общем-то Грей рассчитывал, что ему достанется каюта охраны, соединенная с каютой капитана, однако ее решительно занял Гунн, а оставаться вместе с ним Констанцию не хотелось. Его худшие предположения оправдались сразу же, как только через несколько минут он услышал могучий храп боцмана, сотрясавший, казалось, не только каюту юнги, но и всю корму полузатонувшего корабля.
С другой стороны это даже хорошо, что в каюту вселился этот увалень-боцман, поскольку она могла достаться Стиву Норвуду, который все еще претендовал на судовую роль юнги и в которой он действительно раньше обитал. Но допустить того, чтобы по соседству с Рольфом остался Стив, Констанций Грей не мог. Это было бы непростительной оплошностью. Пусть уж лучше Гунн охраняет своего капитана, как цербер. Хотя при таком-то храпе… какой из него охранник?
Но когда Гунн вытеснил его, Грей поспешил занять каюту штурмана, которая теперь принадлежала ему по чину. Это решение подсказал Норвуд, хорошо знавший, кто где из членов команды располагался. Каюта оказалась тесноватой, с проломленным потолком и трещиной в стене, то есть в борту. Но все же это было лучше, нежели располагаться в каюте матросов, в которую отправились Вент и сам Лорд-Висельник.
