Забыв о своей ране, штурман попытался резко оторвать голову от подушки из травы и листьев, однако острая, пронзительная боль вновь заставила его улечься и еще какое-то время лежать совершенно неподвижно, подставляя заросшее, обветренное лицо сиянию луны и прислушиваясь к голосам ночи.
Марр чувствовал, что ветер усиливается, и опасался, что к утру может разыграться настоящий шторм. Здесь, на берегу, это, конечно, ничем не угрожало ему, но там, внизу, под скалой, оставалась шлюпка. Правда, прежде чем залечь в своей небольшой, открытой со стороны океана пещере, он нашел в себе силы спуститься в бухту и еще лучше закрепить шлюпку, подперев ее несколькими увесистыми камнями. Но кто знает, спасет ли это ее от волн, не растрощат ли они шлюпку о стенку грота?
Подумав об этом, штурман «Нормандца» поерзал от нетерпения плечами. Его так и подмывало вновь сойти к косе. Каким бы прекрасным и надежным ни казался ему сейчас Остров Привидений, единственной своей ценностью он все же считал шлюпку, эту хрупкую посудину, которая все еще продолжала связывать его с океаном, с «Нормандцем» и даже с родиной. Да, и с родиной – тоже. Несмотря на то, что и в самые лучшие времена она оставалась совершенно холодной и безразличной к нему.
Джесс понял, что ему уже не уснуть.
Еще несколько минут он лежал, прислушиваясь к порывам утихающего ветра, затем поднялся и, выйдя из пещеры, спустился в бухту, к гроту. Поначалу он даже не удосужился придумать хоть какое-то оправдание этому визиту к «Нормандцу». Просто пооттаскивал камни, которые казались уже не такими тяжелыми, как тогда, когда приходилось поднимать их из воды и заносить на отмель, и спустил шлюпку на воду.
– Они не станут стрелять, – молвил он вслух, пытаясь развеять опасения. – Во всяком случае, вряд ли. Главное – дождаться появления Анны. Потом они устроят лагерь где-то на берегу, и уже тогда подстерегать ее будет труднее.
Джесс видел, что в течение всего минувшего дня моряки мастерили огромный плот. И очень опасался, что, погрузив на него все ценности и оружие, Рольф и его люди решатся уйти в сторону Ямайки или одного из соседних островков архипелага, от которого к Ямайке значительно ближе.
Здесь, внизу, ветер оказался куда слабее, нежели на вершине склона. Стараясь держать шлюпку против волны, Джесс зашел за прибрежный риф и стал медленно пробираться между ним и берегом. Волна в этом своеобразном канале выдалась не такой уж крутой, и вскоре на фоне гористого мыса зачернели очертания «Нормандца».
«Почему они там, в тепле кают, а ты – здесь? – бессвязно размышлял Марр. – Несправедливо. “Нормандец” – твой корабль. Это они должны были бы ютиться в пещере. На таком прекрасном острове – и в пещере! Почему именно ты? Несправедливо».
Но чем ближе Джесс подходил к носу корабля, тем размышления его становились все менее агрессивными. Единственное, чего ему хотелось сейчас, так это дождаться, когда на вахту заступит Анна Норвуд.
«Если на вахте окажется кто-либо другой и заметит меня, скажу, что прибыл, чтобы побеседовать с капитаном Рольфом», – продумал Марр свой единственный запасной вариант.
Однако на самом деле ему не хотелось ни быть замеченным, ни тем более вступать в переговоры с бароном Рольфом. Во всяком случае, до тех пор пока в составе команды находятся Гунн и Вент. Джессу вообще не хотелось возвращаться в команду. Он уже как бы смирился с ролью и судьбой изгнанника и отшельника.
Другое дело, если бы эти красавцы раздобыли корабль. Тогда он, возможно, укротил бы свою гордыню и вступил в переговоры. На что люди Рольфа могут рассчитывать в их нынешнем положении? И дальше ютиться на обломках «Нормандца», пока однажды, во время шторма, его не разнесет в щепки? Соорудят какую-нибудь хижину и станут разжигать на берегу костры в надежде обратить на себя внимание команды первого попавшегося в этом закутке корабля?
Скорее всего, так они и поступят, хотя еще не известно, что это будет за корабль и под чьим флагом прибудет сюда. Нет, коль уж ему, Марру, суждено сколько-то месяцев среди этих райских кустиков, лучше провести их свободным человеком на свободном острове. «Господь спас тебя от гибели, – напомнил себе Джесс, – и Господь же дал тебе свободу».
Дойдя до скалы – той самой, на которой выстрелом из ружья он сразил последнего из нападавших на корабль индейцев, – Джесс притаился в ложащейся от нее тени и несколько минут настороженно всматривался в очертания «Нормандца». Даже такой, в полуразломанном, виде фрегат все еще продолжал впечатлять своими размерами. А ведь прекрасный был корабль. Джесс горестно вздохнул и, забывшись, покачал головой. Эти движения тотчас же отозвались болью в шее, и Марр должен был надолго замереть, чтобы погасить яростную вспышку огня.
Как только Джесс почувствовал себя легче, он, стараясь держаться поближе к отмели, направил шлюпку к выступающему из воды носу «Нормандца». Первое, что его поразило, когда, никем не замеченный, он приблизился почти к самому разлому и спрятался за вершиной подводной скалы, – никакого плота у борта фрегата нет! Джесс помнил, что строили его моряки между правым бортом и берегом. Там же, защищенным от волн, он и должен был оставаться.
«… А раз плота нет, значит, несколько людей Рольфа решили заночевать на берегу. Вместе со всем тем добром, которое удалось погрузить на плот», – прикинул Марр, явно чувствуя себя обворованным. Кто стал бы оспаривать, что часть корабельного имущества и сокровищ принадлежит ему, первому штурману пиратского фрегата?
Ветер уже почти утих, но волны все еще мотали шлюпку туда-сюда, угрожая в любую минуту разбить ее о выступ скалы. И Джесс понимал, что долго ему тут не продержаться. Шло время, а на корабле – никаких проявлений жизни: ни огонька, ни голоса, ни фигуры вахтенного.
«Может, они вообще все перебрались на берег? – подумал он, так и не дождавшись какой-либо ясности. – Брось, не дури! Капитан Рольф не решится оставить “Нормандца” без вахты. Не такой уж он, судя по всему, кретин».
Тем не менее, нужно было на что-то решаться. Подойдя к носу корабля, Джесс загнал шлюпку на его проломленную часть, куда волны почти не достигали, закрепил ее и, пригнувшись, добрался до расщепленной мачты.
– Ну что, поспал? – вдруг услышал он сипловатый, простуженный голос моряка, который пришел вместе с Гунном. – Принимай вахту. Можешь прятаться здесь, в проходе, чтобы не продрогнуть на ветру. Только не выдавай себя и смотри в оба.
– Иди ложись, Вент! – в предчувствии удачи Марр замер: голос принадлежал Анне Норвуд. Он узнал бы его среди тысяч других голосов. Даже в преисподней.
– Если вдруг покажется твой дружок Марр, сразу стреляй. И вообще, что бы подозрительное ни появилось поблизости, стреляй. Утром разберемся.
– Так и поступлю.
– Да смотри не усни. Вот-вот должен появиться «Ковчег Привидений».
– По-моему, они заночевали в бухте.
– Ни черта они не заночевали в бухте. Если капитан сказал, что вернется ночью, значит, вернется. Разве что решили переждать где-то там, за мысом, пока стихнет волна – это другое дело. Но она-то ведь и в самом деле стихает, как считаешь, приятель?
