Рольф приподнялся, удивленно и в то же время виновато скосил глаза на штурмана, но, очевидно, решив, что он прав и спорить нет смысла, встал и тоже взялся за весла.
– Все равно до полуночи вряд ли успеем вернуться к «Нормандцу», – проворчал он, как только удалось вывести огромный неуклюжий плот из-за прибрежных скал в открытый океан и направить его к оконечности мыса.
– В таком случае эту ночь мы проведем на «Адмирале Дрейке», сэр, – все увереннее принималась командовать Констанция.
– Не возражаю.
– Есть опасение, что к полуночи туда может наведаться Джесс Марр. И дай-то Бог, чтобы мы не оказались в роли незваных гостей.
– Считаете, что он догадывается о существовании корабля?
– Догадывается? Откуда уверенность, что он не знает о нем наверняка? И вам хорошо известно, от кого он мог узнать об «Адмирале»…
– Это всего лишь предположение или… вы уже подозреваете Норвуд?
– Предположение и подозрение, сэр, – одно и то же, – вежливо, но все так же твердо заверила Грей. – В данном случае, конечно. К тому же мне хочется провести эту ночь на настоящем корабле, а не на каких-то жалких обломках. Ощутить, что судно на плаву, что его качает волна.
– С волной будет сложновато. В Заливе Отшельника почти всегда царит мертвый штиль. Возможно, это единственное такое место, единственная большая судоходная бухта на всем океане, в которой царит вечный штиль. И этим она прекрасна.
– В таком случае предвкушаю столь же прекрасную ночь, сэр. Могу я позволить себе такое?
– Если не последует возражения капитана, – холодно процедил Рольф, давая понять, что сам он оставляет за собой право хорошенько подумать.
Обогнув южную точку мыса, Рольф и Грей осторожно провели плот между двумя скалами и только потом неожиданно ощутили, что их судно подталкивает не только ветер, но и довольно сильное прибрежное течение. Бросив за борт завалявшуюся у пристройки щепку, Констанция увидела, что ее закружило и понесло так, словно та попала в горный поток. Они с Ирвином молча подивились этому: в океане – и вдруг такая мощная река! И Грей тотчас же принялась регулировать движение «Ковчега привидений» парусом, а капитан – веслами.
О женщинах на время было забыто. Они вновь чувствовали себя морскими волками, созданными вовсе не для того, чтобы распевать серенады под балконами провансальских красавиц.
– Видите вон ту скалу? – молвил Рольф, как только они зашли за стену прибрежного рифа.
– Назовем ее Скалой Констанция. Если, конечно, не последует возражения капитана.
– Согласен: Скала Констанция. Так и нанесем на карту острова, – как-то слишком обыденно согласился Рольф, словно речь шла не об увековечении ее имени, а о чем-то совершенно незначительном. – Так вот, за этой скалой…
– …Констанция.
– …Открывается пролив, соединяющий океан с Бухтой Отшельника.
– Я запомнил, ведь мы уже однажды проходили мимо нее.
– Значит, память у вас и впрямь штурманская, что весьма похвально. Как видите, мы уже рядом. Только бы наши, на «Нормандце», продержались до утра.
– Ночь, проведенная на «Адмирале Дрейке»! – мечтательно вздохнула Констанция, не поддаваясь его беспокойству. – Уверен, это будет одна из прекраснейших ваших ночей, капитан.
10
То, что открылось Констанции за проливом, вновь превзошло все ее ожидания. Да, она успела запомнить эти места, и все же… Извилистый, убийственно-узкий проход между скалистыми берегами уводил куда-то в северо-восточную часть этого райского оазиса, которой ветры, постоянно веющие с юга и северо-запада, почти не достигали. Вся остальная часть Бухты Отшельника напоминала огромную чашу с застывшим в ней бирюзово-небесным напитком, поверхность которого лишь время от времени взбудораживала легкая, почти незаметная зыбь.
– Добро пожаловать, господа, в заокеанские владения барона фон Рольфа! – голосом королевского глашатая провозгласила Констанция. – Земли и воды эти, переданные во власть барона с повеления его королевского величества и его святейшества папы римского, являются неприкосновенными для всех христианских правителей и их подданных! Как, по-вашему, я верно истолковала королевский рескрипт?
– Вы – мудрейший из его толкователей. Вы слышали то, что вы слышали, скитальцы шальных океанов! – тотчас же горделиво подыграл капитан.
– Власть адмирала, барона фон Рольфа на этих землях и водах беспредельна и непререкаема, и в ответе за благополучие владений и подданных своих он есть лишь перед королем, папой римским и Всевышним нашим.
– Нельзя ли уменьшить число суверенов, господин королевский прокурор?
– Прошу прощения, господа, описка королевского писаря: на самом деле барон фон Рольф, он же маркграф Острова Привидений и всех прочих островов в пределах трехсот океанских миль, подвластен и подотчетен в своих действиях только Господу Богу нашему, да и то лишь в тех случаях, когда барон возжелает, чтобы Господь выслушал его, или он – Господа.
– Запишите все сказанное вами, Грей, – никто не смог бы убедить Констанцию, что барон говорит это шутя. Она была убеждена, что подала ему важную идею, которой он как натура романтическая тотчас же увлекся. – Это будет проект рескрипта, или как он там станет называться, который мы подадим сначала губернатору Ямайки, а затем – вице-королю Вест-Индии, или же прямо Его Величеству.
– Вы, конечно, делаете вид, будто шутите.
– Что мне еще остается делать?
– На самом же деле идея стать владетелем этой территории уже захватила вас и – не будь я адмиралом трех океанов – вы и в самом деле настроены сотворить проект подобного королевского рескрипта.
– Не стану лукавить, я и в самом деле настроен написать его, штурман Грей. С вашей, кстати, помощью. Рассчитывая на то, что, в конечном итоге, вы действительно станете адмиралом, под командованием которого окажется эскадра, охраняющая Остров Привидений и соседние осколки архипелага.
Констанция не узнавала капитана. Рольф даже не пытался скрывать своего восторга от мысли, которую она только что подарила ему.
– Согласен помочь вам, барон, – слишком сдержанно для подобной сцены пообещала Грей. И, до оскорбительности буднично презрев его разбушевавшуюся мечту, забыла о ней: – Взгляните, какая здесь неописуемая красота.
– Имел удовольствие любоваться здешними красотами несколько месяцев подряд, – суховато отрубил Рольф, не желавший столь скоро уходить от заманчивой темы разговора.
Парус здесь уже был бесполезен. Работая веслами, они развернули плот так, чтобы нацелить его на «Адмирала Дрейка». Жара уже спала, солнце клонилось к закату, однако вся северная часть бухты с ее почти отвесной скальной стеной, вершина которой обрамлялась пышной растительностью, все еще была озарена золотистыми лучами, высвечивавшими изумительный по красоте своей пейзаж, в котором базальтовая чернота прибрежных валунов сочеталась с нетронутой первозданностью песчаных отмелей, а высокие, с истрепанными парусами мачты фрегата как-то слишком уж странновато смотрелись на фоне крутых, недоступных гор, на вершинах которых пальмы перемежались с кипарисами, стоявшими на страже их вершин, как одетые в зеленовато-черные доспехи воины.
