– Ну да, конечно, – несколько разочарованно кивнул Николай. – Внесите его имя в списки представленных к награде. Какой у него чин?
– Войсковой старшина. Донское казачье войско.
– О, так он из казаков? – снова оживился царь. – Похвально, похвально! Как это у Лермонтова? «Из тех сынов отважных Дона, которых Рейн, Луар и Рона видали на своих брегах?» Так, кажется? Подумайте о производстве его в полковники. Я подпишу.
– Благодарю, Ваше Величество, – снова поклонился Владимир Михайлович.
– Более вас не задерживаю, генерал, – ласково улыбнулся Николай. – Буду рад, если вы всегда начнете приносить такие же добрые вести…
* * *
Ранним летним утром провинциальный фотограф Курт Барток сошел с поезда на небольшой станции родного австрийского городка. Весело насвистывая, он направился по узкой улочке к центральной площади, где располагалось его ателье с уютной холостяцкой квартиркой на втором этаже.
Неожиданно из-за угла навстречу ему выскочил вечно куда-то спешащий учитель Вайнерт. Чуть не столкнувшись с фотографом, он, как кузнечик, отпрыгнул и, радушно улыбаясь, поклонился:
– Господин Барток! С приездом. Как в столице? Ведь вы, кажется, ездили в Вену? Какие новости?
– Все нормально, господин Вайнерт, – вежливо приподняв шляпу, ответил Кривцов. – Вспоминая о столичной дороговизне, понимаешь, что дома лучше. А вы с утра пораньше на станцию, к знакомому телеграфисту?
– Да-да, – нетерпеливо пританцовывая, подтвердил учитель. – Вы знаете, – он доверительно наклонился к фотографу, – я буквально чувствую, как назревает нечто грандиозное.
– И что же? – заинтересовался Владимир.
– Пока не знаю, – задумчиво почесал кончик носа Вайнерт. – Но что-то будет.
– Ладно, надеюсь, потом вы расскажете о самых свежих новостях? – поклонившись, Кривцов отправился дальше.
– Непременно, – пробормотал занятый своими мыслями учитель и вспомнил, что в городке есть такая новость, которой отсутствовавший почти месяц хозяин фотоателье не знает. Но тот уже скрылся, повернув за угол.
Поколебавшись немного – побежать за Бартоком или все же идти на станцию? – Вайнерт выбрал второе и продолжил путь к знакомому телеграфисту в надежде узнать о положении на фронтах раньше утренних газет.
Тем временем фотограф добрался до дома. Войдя в маленький вестибюль ателье, он привычно провел пальцем по конторке – пыли не было. Значит, госпожа Осовская, у которой есть ключи, за время его отсутствия следила за порядком.
Поднявшись на второй этаж, Кривцов отпер двери квартиры и распахнул окно – в комнате показалось душновато, особенно после утренней прогулки на свежем воздухе. Поставив саквояж, он устало опустился в кресло. Кажется, только вчера состоялась встреча с Кавкой, а сколько времени пришлось провести в дорогах. Страшно подумать.
Услышав знакомое покашливание, Владимир обернулся. В дверях стоял Шама. Заговорщически подмигнув, он улыбнулся:
– С приездом, господин фотограф! Дай петников на пивечко!
– А-а, это ты, бродяга, – засмеялся Кривцов. – Ну, чем обрадуешь?
– От Кавки, – словак вытащил из-за отворота куртки большой пакет. – Кстати, у вас новый сосед. Квартиру Нерата снял бакалейщик.
– Вот как? А что же нотариус?
– Он скончался, – потупился Шама.
– Да? От чего?
– Любопытство, – усмехнулся словак и, уже выходя, бросил: – Кавка просил передать благодарность…
Владимир вскрыл пакет: Ворон, как всегда, предельно внимателен – внутри оказались счета гостиниц, в которых останавливался за время деловой поездки владелец фотоателье, накладные на получение уже оплаченных фотоматериалов, несколько писем от представителей фирм, готовых обсудить с господином Бартоком предложения по изготовлению рекламных фотографий, пачка денег, железнодорожные билеты и даже подарок, купленный в столице для госпожи Осовской.
Открыв обтянутый тонкой кожей футлярчик, Кривцов полюбовался серьгами и кольцом с мелкими бриллиантиками, зажатыми в тонкие лапки из черненого серебра. Да, Кавка верен себе.
Распаковав саквояж, фотограф отправился на кухню и сварил кофе. Услышав, как внизу звякнул колокольчик, он заторопился к дверям: наверное, это госпожа Осовская. Но в вестибюльчике стоял жандарм Геллер.
– Доброе утро, господин Барток, – трубно высморкавшись в большой клетчатый платок, сказал он. – Извините, что так рано, но долг службы обязывает. Разрешите?
– Конечно, конечно, – Кривцов пригласил его подняться в квартиру. Зная слабость блюстителя порядка, без лишних слов выставил на стол бутылку и маленькие рюмочки. – Не откажите отметить мое возвращение, господин Геллер.
Жандарм присел к столу, расправив пальцем пышные усы, взял рюмочку и лихо опрокинул ее в широко открытый рот.
– Вы путешествовали почти месяц, господин Барток, – вертя рюмочку в узловатых пальцах, осторожно начал Геллер. – Знаете, что тут случилось?
– Нет. А что? – фотограф предложил незваному гостю сигару. Закурили.
– Приличный табак, – глядя на кончик сигары, скупо похвалил жандарм. – Так вы совсем ничего?.. Впрочем, зачем тянуть. Убили вашего соседа, нотариуса Нерата.
– Бог мой, – отшатнулся Кривцов. – Но за что? Кому он мог помешать? Дом ограбили?
– Темная история, – тяжело вздохнул Геллер. – Темная и странная. Поймите меня правильно, господин Барток, я отнюдь не подозреваю вас в причастности к этому страшному преступлению, но долг службы…
– Что вы, что вы, – выставил перед собой ладони фотограф. – Спрашивайте все, что вам нужно.
– Мне не хотелось вызывать вас в участок, – снова вздохнул Геллер и налил себе еще. Выпил, глубоко затянулся сигарой и доверительно наклонился через стол к Кривцову. – Но начальство торопит. Вы, наверное, единственный человек, с кем я не побеседовал. Да еще сумасшедший словак. Правда, с ним и говорить-то не о чем. Дурак он и есть дурак, пусть даже покалеченный войной. Когда вы уехали, господин Барток?
– Знаете что, – словно раздумывая, предложил Владимир. – Пожалуй, я покажу вам счета и билеты. Так будет проще.
– Давайте, – вновь наполняя свою рюмку, согласился жандарм и начал просматривать поданные фотографом бумаги.
Видно было, что Геллер интересуется ими значительно меньше, чем содержимым стоявшей перед ним бутылки, но тем не менее он прочел все счета и проверил билеты. Допив спиртное, жандарм откинулся на спинку стула и блаженно полуприкрыл глаза.
– Знаете, этот Нерат, оказывается, был порядочной свиньей. Когда я осматривал его квартиру, обнаружил в стене нишу, через которую он подслушивал все, что делалось в вашем салоне.
– Не может быть! – изумился Кривцов.
– Хотите верьте, хотите нет, но это так. И еще у него нашли большую коллекцию картинок с голыми девками и прочей мерзостью. Не скрою, некоторые склонны считать одной из возможных причин его смерти соперничество и ревность…
