В 45-м Богданова обвинили в том, что он наладил связь с Власовым и вступил в РОА из шкурных побуждений. Связь с партизанами учли лишь как выполнение задания СД… На заседании Военной коллегии Верховного суда ему вменялось то, что он не сумел ликвидировать Власова и занять пост командующего…
Летом 1944 г. в Берлине появилась незабвенная Мария Игнатьевна Воронова. Фрелих встретил ее в Риге, когда эвакуировал свою фирму. Она «неожиданно появилась в моем кабинете. По ее словам, она случайно узнала, что я нахожусь в Риге. И поскольку она также знает, что я имею отношение к Власову, то высказала пожелание поехать в Берлин».
Фрелих сделал необходимые документы и как служащую своей фирмы посадил на пароход «Монте Роза». В Берлине ее ждали с объятиями, поцелуями и водкой.
«В первый же вечер Воронова созналась генералу, что была послана партизанами с приказом отравить его. Это признание вызвало новую пьянку, которая продолжалась до раннего утра». Итак, Власова не смогли достать до 1945 г.
3
Осенью 1943 г. поражение на Восточном фронте стало реальным предлогом для разоружения «восточных батальонов». Были отмечены факты реального перехода их к партизанам. Когда Гитлер узнал об этом, он приказал разоружить и распустить все эти формирования, а людей – направить на работу в шахты и на фабрики.
ОКХ возражало. Генерал восточных войск Гельмих запросил все дивизии фронта и уже через несколько часов представил начальнику генерального штаба Цейтцлеру доказательства надежности территориальных частей. По его данным, «число так называемых перебежчиков, а также попавших в плен бойцов „восточных войск“ не дает никаких оснований к беспокойству: потери находятся примерно в тех же пределах, что и в немецких частях».
В середине октября пришло решение: разоружения не будет. Гитлер приказал, видимо остыв, все восточные формирования перевести на Запад – во Францию, Италию и Данию.
Переброска была закончена уже в январе 1944 года. Однако некоторые командиры дивизий схитрили: они перевели своих «добровольцев» на статус «хиви» и не отдали их.
В соответствии с проводимыми мероприятиями был создан командный штаб генерала «восточных войск» при командующем войсками на Западе. Большинство «восточных батальонов» было плохо вооружено и недостаточно технически обучено для западного театра военных действий. Происходили ссоры и недоразумения, с каждым днем увеличивались трения. Командование уже ожидало мятежа, который вот-вот должен был произойти.
Предупреждая непредсказуемые последствия в отделе ОКВ / ВПр, с помощью генштаба ОКВ пришли к мысли побудить Власова составить новое открытое письмо. Так о Власове вспомнили. Целью письма было объясненить, что «переброска на Запад лишь временна, и задача освобождения Родины остается в силе». Над документом пропагандистского характера работали Гроте, Дюрксен и несколько русских. Первоначальный набросок открытого письма был направлен из отдела ВПр в генштаб ОКВ. 5 ноября 1943 г. заместитель Кейтеля в генштабе ОКВ Йодль утверждает текст 5 ноября 1943 г.
Следом в Дабендорф пришло распоряжение командировать во Францию инспекторов, чтобы успокоить находящиеся там «восточные войска». При этом русские части находились в составе «четвертых батальонов» в немецких частях, размещенных вдоль атлантического побережья. Они находились и в Дании, Норвегии, Италии. Также оставались «добровольцы» и на Восточном фронте. Всех их требовалось обслуживать из Дабендорфа, в том числе и газетами…
1 января 1944 г. генерал Гельмих был заменен генералом от кавалерии и бывшим германским военным атташе в Москве Кестрингом, а наименование «генерал восточных войск» было изменено на «генерал добровольческих частей».
Через несколько недель Кестриг вызвал Штрик-Штрикфельдта в Егерхеэ под Летценом. Разговор длился около трех часов. Вначале, как и положено, генерал задавал капитану вопросы:
– возникновение Дабендорфа;
– отношения с ОКВ / ВПр и с ОКХ;
– Власов и его сотрудники;
– перевоспитание и обучение в Дабендорфе и т. д.
– Сталин, как и Черчилль, – сказал Кестринг, – часто резко менял курс своей политики; Гитлер же никогда не изменит своей политики в отношении России. «Фюрер» заявил раз и навсегда, что он и не помышляет предоставить народам России независимость. Поэтому Русская освободительная армия останется фикцией.
Когда же Штрик-Штрикфельдт предложил организовать генералу встречу с Власовым, тот сразу же отклонил наивное предложение:
– Власов стал пугалом для «фюрера» и господ на верхах ОКВ. Поэтому я предпочитаю выполнять мои чисто солдатские и человеческие обязанности без связи с ним.
По поводу же популярности Власова Кестриг вообще возразил:
– Этому я не верю. В России военные никогда не были так популярны, как в Германии. Русские думают и чувствуют иначе. А факт остается фактом, что Гитлер не хочет ничего слышать о Власове. И если в будущем нам придется когда-нибудь опереться на какую-либо ведущую русскую личность, – что нужно было бы, кстати, сделать еще в 1941 г., – то мы должны будем найти другого человека.
Старый знаток России и в этом был прав!
Когда Штрик-Штрикфельдт изложил Власову точку зрения генерала Кестринга, тот просто отказался иметь что-либо общее с «кестрингскими наймитами».
4
Положение на Восточном фронте с каждым днем становилось угрожающим. Уже в апреле 44-го советские войска перешли государственную границу СССР. «Власовцы» внимательно следили за обстановкой на фронтах и в самом узком кругу стали обсуждать планы действий на случай крушения Третьего рейха.
Предполагалось установить контакты с англосакскими державами и с французским движением Сопротивления. Для содействия можно было использовать НТС – эмигрантскую организацию.
Власов считал:
– В глазах американцев и англичан мы, вероятно, не «унтерменши» и не «подмастерья мясника», употребляя выражения Гиммлера, но мы – изменники, потому что боремся против правительства своей страны.
Он, как всегда, много говорил, но при этом действительно искал выход.
– Думаю, что единственный выход – всеми силами стараться сохранить и по возможности растить русскую «живую силу» до краха нацистов. Только если мы станем фактором силы, мы, вместе с чехами, поляками, югославами, благоразумными немцами и другими народами Европы, можем рассчитывать, что, рано или поздно, англосаксы признают нас, – аргументировал Андрей Андреевич.
В январе 1944 г. Штрик-Штрикфельдт изложил генералу Гелену беседу с Власовым и свои мысли о крахе Германии. Он, в частности, предложил отправиться в Португалию, чтобы там установить связь со старым школьным другом, занимавшим до 1929 г. видное положение на британской службе.
– Подобные контакты немцами по разным линиям недавно уже намечены, так что надо подождать результатов, если же будет нужно, я вернусь к вашему предложению, – успокоил капитана генерал.
