– Что же все-таки мы можем сделать? – спросил Андрей Андреевич. – И что думает об этом ваш фюрер?
– Ну, фюрер, к сожалению, все еще окружен пораженными слепотой людьми. Но фельдмаршалы и крупные офицеры здесь, в генеральном штабе, делают что могут в сторону изменения политических целей войны и пересмотра наших отношений к русскому народу. Готовы ли вы сотрудничать с теми, кто хочет бороться против Сталина?
– Против Сталина – да! Но за что и за кого? И как?
– Сотни тысяч русских уже помогают немцам в этой войне против Сталина, многие даже с оружием в руках. Но у них нет своего лица.
– Дадут ли нам офицеры, о которых вы говорите, возможность выставить против Сталина русскую армию? Не армию наемников. Она должна получить свое задание от национального русского правительства. Только высшая идея может оправдать выступление с оружием в руках против правительства своей страны.
В конце разговора капитан Штрик-Штрикфельдт попросил изложить свои мысли в письменной форме. При этом в своей книге «Против Сталина и Гитлера» он отметил: «Момент был благоприятный: начальник генерального штаба Гальдер ждал от Гелена возможно более полной информации, исходящей из советских офицерских кругов, о реакции в Красной Армии на только что проведенное упразднение института комиссаров».
В общем – обыкновенная работа разведки.
При разговорах с Власовым иногда присутствовал пленный полковник Владимир Ильич Боярский, который в отличие от Власова был настроен более резко антисталински.
Андрей Андреевич часто советовался с ним. В итоге, на основе соображений, обсужденных в беседах, Власов и Боярский составили и подготовили доклад в виде плана. В своих воспоминаниях Штрик-Штрикфельдт написал: «Набросок плана был хорош, но, увы, слишком многословен. Из моего опыта я уже знал, что „пруссакам“ следует все давать в сжатом, сухом изложении».
После получения указаний начальника Ронне Вильфрид Карлович добросовестно сократил и переработал доклад, который получил название меморандума. Вот выдержки из него:
«1. Правительство Сталина в связи с потрясающими военными поражениями, нанесенными немецкими войсками, а также в силу его неспособности организовать военные действия и тыл (например, голод в стране, расстройство народного хозяйства) потеряло свою популярность среди населения и особенно в армии…
2. В ведущих кругах армии и народа все яснее пробуждается сознание бесполезности и бесперспективности дальнейшего ведения войны, которое приводит лишь к уничтожению миллионов людей и разрушению материальных ценностей…
3. Офицерский корпус Советской Армии, особенно попавшие в плен офицеры, которые могут свободно обмениваться мыслями, стоят перед вопросом: каким путем может быть свергнуто правительство Сталина и создана новая Россия. Всех объединяет желание свергнуть правительство Сталина и изменить государственную форму…
4. Сталин, используя особенности России (бесконечные просторы, огромные потенциальные возможности) и патриотизм народа, поддерживаемый террором, никогда не отступит и не пойдет на компромисс. Он станет вести войну, пока не будут исчерпаны все силы и возможности…
5. Если принять во внимание миллионное население оккупированных областей и огромное количество военнопленных и учесть их враждебное отношение к правительству Сталина, то можно допустить, что эти людские массы составят ядро внутренних сил, которые под руководством Германского правительства ускорят давно назревающее возникновение нового политического порядка в России, что должно произойти параллельно осуществляемому немцами созданию новой Европы… Исходя из вышеизложенного, мы передаем на ваше рассмотрение следующее предложение:
– Создать центр формирования русской армии и приступить к ее созданию;
– Независимо от своих военных качеств эта русская армия придаст оппозиционному движению характер законности и одним ударом устранит ряд сомнений и колебаний, существующих в оккупированных и неоккупированных областях и тормозящих дело создания нового порядка;
– Это мероприятие легализует выступление против России и устранит мысль о предательстве, тяготящую всех военнопленных, а также людей, находящихся в неоккупированных областях…
Бывший командующий 2-й армией
генерал-лейтенант Власов
Бывший командир 41-й стрелковой дивизии
полковник Боярский
Винница 8.8.1942 г.
Перевел капитан Петерсо».
После прочтения доклада полковник Ронне остался вполне доволен. Он несколько раз беседовал с Власовым и в заключение процесса вербовки сказал Штрик-Штрикфельдту: «В случае совместной работы с русскими я отдал бы генералу Андрею Андреевичу Власову предпочтение перед всеми другими».
И что бы ни говорили кураторы Власова, а потом и историки об этом предпочтении, ясно одно: в целях немецкой пропаганды фигура Власова была наиболее приемлемой и целесообразной.
Во-первых, он имел высокую должность как военнопленный генерал Красной армии, самое высокое воинское звание в плену – генерал-лейтенант. Таких у немцев в лагерях были единицы.
Во-вторых, внешний вид: рост, заметная худощавая фигура. Народные корни и духовное образование.
В-третьих, умение говорить и говорить много, философствуя. Знание народа, народной жизни. Умение преподнести себя, умение поторговаться. Некая независимость.
На все это и было обращено внимание немецких хозяев. По их единодушному мнению, глава Русского Освободительного движения должен быть именно таким.
Несколько слов о Боярском (Баерский Владимир Гелярович).
Боярский Владимир Ильич был ровесником Власова. Поляк по национальности, он родился в 1901 г. в селе Киевской губернии. В 1922 г. окончил рабфак. В Красной армии с 1920 г. Весной 1922 г. зачислен курсантом на 4-е пехотные курсы, а в 1923-м – курсантом во 2-ю пехотную школу в Тифлисе.
В 1925 г. – слушатель высших стрелково-тактических курсов усовершенствования комсостава РККА в Москве. Затем командир роты. С декабря 1928 г. – помощник командира батальона, с октября 1929 г. – командир батальона, с января 1930-го – помощник начальника штаба полка. В июле 1930 г. – начальник штаба. Осенью 1932 г. временно исполнял должность командира полка.
С 1934 г. – слушатель Военной академии имени Фрунзе. В 1937 г. – преподаватель на курсах «Выстрел», майор.
Осенью 1938 г. приказом НКО СССР № 1621 уволен в запас, но уже весной 1939 г. призван из запаса и назначен помощником начальника штаба дивизии.
С лета 1940 г. – заместитель начальника штаба стрелкового корпуса, подполковник.
В 1941 г. – полковник, начальник оперативного отдела стрелкового корпуса.
С 26 марта – начальник штаба корпуса. 13 сентября 1941 г. назначен командиром 41-й стрелковой дивизии.
Весной 42-го дивизия была отправлена на фронт и разбита.
