И.Г. Эренбург вспоминал позднее:
«Он меня изумил прежде всего ростом – метр девяносто, потом манерой разговаривать с бойцами – говорил он образно, порой нарочито грубо и вместе с тем сердечно. У меня было двойное чувство: я любовался, и меня в то же время коробило – было что-то актерское в оборотах речи, интонациях, жестах. Вечером, когда Власов начал длинную беседу со мной, я понял истоки его поведения: часа два он говорил о Суворове, и в моей записной книжке среди другого я отметил: „Говорит о Суворове, как о человеке, с которым прожил годы…“» А уже через два дня поздно вечером 8 марта генерал-лейтенант Власов переступил порог кабинета Сталина. Это была его вторая встреча с вождем.
В 22.10 вместе с ним вошли: маршал Шапошников, генералы Василевский, Жигарев, Новиков и Голованов. Но товарищ Сталин был не один. В его кабинете находились маршал Ворошилов с 21 ч 45 м и с 22 ч 05 м – Молотов и Берия.
Андрей Андреевич Власов был вызван по случаю назначения на Волховский фронт заместителем командующего. Судя по разговору, дела там шли неважно.
1
Войска и население Ленинграда находились в исключительно тяжелом положении. Ставка Верховного главнокомандующего принимала все меры к скорейшему снятию блокады с осажденного города. Поэтому несмотря на то, что все имеющиеся резервы требовались для задуманного контрнаступления на главном Западном направлении, она тем не менее направила под Ленинград две армии, благодаря которым на северо-западном направлении к началу января 1942 г. общее соотношение сил и средств изменилось в пользу Советской армии. А для улучшения управления на этом направлении 17 декабря 1941 г. Ставка образовала Волховский фронт, в состав которого вошли: 4, 52, 59 и 26-я армии. Командующим войсками фронта был назначен генерал армии К.А. Мерецков.
До нового года войскам этого фронта удалось существенно ослабить силы немецкой группы армии «Север» и очистить часть захваченной прежде территории. В результате чего ГКО и Ставка ВГК смогли наладить снабжение голодавшего города через Ладогу.
Таким образом, контрнаступление на севере и на юге способствовало осуществлению подготовки и проведению крупнейшей контрнаступательной операции под Москвой.
5 января 1942 г. в Кремле состоялось заседание членов Политбюро ЦК ВКП(б) и Ставки ВГК. На этом заседании Сталин предоставил слово начальнику Генерального штаба маршалу Б.М. Шапошникову, который проинформировал его и присутствующих о положении на фронтах и изложил проект плана дальнейших действий.
Из этого выступления следовало, что важнейшая военно-политическая цель, стоявшая перед Вооруженными Силами, заключалась в том, чтобы ликвидировать угрозу Ленинграду, Москве и Кавказу и, удерживая стратегическую инициативу в своих руках, разгромить армию Германии и ее союзников и создать условия для завершения войны в 1942 г.
Сталин так прокомментировал доклад начальника Генерального штаба: «Немцы в растерянности от поражения под Москвой, они плохо подготовились к зиме. Сейчас самый подходящий момент для перехода в общее наступление. Враг рассчитывает задержать наше наступление до весны, чтобы весной, собрав силы, вновь перейти к активным действиям. Он хочет выиграть время и получить передышку. Наша задача состоит в том… чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны…»
Согласно замыслу Ставки ВГК, девяти фронтам, двум флотам и ВВС предстояло перейти в наступление практически одновременно на фронте от Ладожского озера до Черного моря с самыми решительными целями: окружить и уничтожить основные силы групп армий «Север», «Центр», «Юг» и к весне 1942 г. продвинуться на глубину 300–400 км. В дальнейшем «обеспечить… полный разгром гитлеровских войск в 1942 г.».
Но не все было просто в действительности. К началу 1942 г. советские Вооруженные силы оказались в тяжелейших условиях. Им предстояло вести свою первую наступательную кампанию при самой низкой технической оснащенности за все годы войны, слабом оснащении действующей армии боеприпасами, горючим, транспортом. Они уступали вермахту и в подвижности.
А кроме того, Ставка ВГК испытывала трудности с людскими ресурсами. Напряженная шестимесячная борьба, приведшая в 1941 г. к огромным безвозвратным и санитарным потерям, – 4 млн 473 тыс. 820 человек (из них 52,2 % – пропавшие без вести и попавшие в плен), оставление более 5 360 тыс. военнообязанных на оккупированной территории, развертывание военной промышленности, а также увеличение фронта борьбы вынудили советское правительство призвать на военную службу мужчин всех возрастов вплоть до 1890 г. рождения. В Ставке оказались основательно завышенные данные о потерях противника.
Так, по данным разведывательного управления Генштаба Советской армии, вооруженные силы Германии с 22 июня до ноября 1941 г. потеряли более 4,5 млн человек, а на 1 марта 1942 г. – 6,5 млн, в том числе сухопутные войска – 5,8 млн. По данным же начальника генерального штаба сухопутных войск вермахта, потери на 1 января 1942 г. составили 830 903 человека, что равнялось 25,96 % численности всех сухопутных войск на Восточном фронте (3,2 млн человек). Таким образом, отсутствие достоверной информации не способствовало объективной оценке Ставкой ВГК стратегической обстановки и отрицательно влияло на принятие целесообразных решений.
Именно в таких условиях и был рассмотрен план общего наступления Советской армии.
Командование Волховского фронта видело свои задачи в том, чтобы, «наступая в северо-западном направлении, разбить противника, оборонявшегося на р. Волхов, во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта окружить и пленить его (18-ю немецкую армию), а в случае отказа противника сдаться, истребить его».
Ставка ВГК, учитывая тяжелое положение Ленинграда, возложила на войска Ленинградского, Волховского и правого крыла Северо-Западного фронта при содействии Балтийского флота задачу разгромить группу армий «Север».
Однако против одновременного наступления всех фронтов в январе 1942 г. высказался член Ставки ВГК генерал армии Г.К. Жуков, а также кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП (б) И.А. Вознесенский.
Он, как никто из присутствующих, знал, в каком состоянии находится народное хозяйство страны, какие трудности выпали на долю военной промышленности. «Мы сейчас, – заявил он, – еще не располагаем материальными возможностями, достаточными для того, чтобы обеспечить одновременное наступление всех фронтов…»
А вот что писал в своих мемуарах К.К. Рокоссовский:
«Мне запомнился разговор, происходивший в моем присутствии между Г.К. Жуковым и И.В. Сталиным. Это было чуть позже, уже зимой. Сталин поручил Жукову провести небольшую операцию, кажется в районе станции Мга, чтобы чем-то облегчить положение ленинградцев. Жуков доказывал, что необходима крупная операция, только тогда цель будет достигнута.
Сталин ответил: „Все это хорошо, товарищ Жуков, но у нас нет средств, с этим надо считаться“. Жуков стоял на своем: „Иначе ничего не выйдет, одного желания мало“. Сталин не скрывал своего раздражения. Но Жуков не сдавался. Наконец Сталин сказал: „Пойдите, товарищ Жуков, подумайте. Вы пока свободны“.»
