3 февраля. На волховском участке противник добился местных успехов.
4 февраля. За исключением местных успехов противника на волховском участке, существенных изменений не произошло.
5 февраля…. на волховском участке продолжаются ожесточенные бои.
10 февраля. На волховском участке противник не может добиться новых успехов.
11 февраля. На волховском участке наступательный порыв русских ослаб, что, видно, связано со значительными потерями.
16 февраля. На волховском участке – затишье.
24 февраля. Лишь на волховском участке противник усиливает свой натиск на север, в направлении Любани.
28 февраля. К северу от озера Ильмень противник сосредотачивает силы, чтобы усилить удар из района прорыва западнее Волхова в направлении на Любань. В связи с этим значительно ослабло давление противника на фронте 38-го армейского корпуса.
7
В феврале 2-я ударная лишь увеличила ширину фронта вклинения с 12–15 км до 35–47 км. Успехи по расширению прорыва закончились. Наступление армии хоть и развивалось, но не в том направлении – удаляясь от железнодорожной линии на Ленинград. Враг усиливал оборону.
Войска Ленинградского фронта из-за недостатка сил и вовсе не имели продвижения. Освободить Любань не удавалось.
Генерал-лейтенант Н.К. Клыков:
«От пленного мы узнали, что над Любанью накапливаются еще пять вражеских дивизий врага – корпус генерала Герцога. Противник подтянул из Любани и Коркино более двух тыс. пехоты с танками, большое количество минометов и артиллерии и под прикрытием авиации 27 февраля начал наступление со стороны Сустье, Полянка, Коровий Ручей, Верховье на Красную Горку. Вражеская авиация бомбила и штурмовала безнаказанно…»
А 26 февраля командующий Волховским фронтом получил директиву Ставки ВГК № 170126, в ней говорилось:
«Ставка Верховного Главнокомандования не возражает против предлагаемого вами усилия любаньской и чудовской группировок 2-й ударной и 59-й армий.
Ставка в то же время категорически требует от вас ни в коем случае не прекращать наступательных действий 2-й ударной и 59-й армий на любанском и чудовском направлениях в ожидании их усиления, а, наоборот, потребовать от них до 1.03. выйти на жел[езную] дорогу Любань – Чудово, с тем чтобы после их усиления и не позднее 5 марта полностью ликвидировать любаньско-чудовскую группировку противника».
В этот же день командующий Ленинградским фронтом генерал М.С. Хозин получил директиву Ставки ВГК за № 170127:
«Войска Волховского фронта начали операцию по разгрому любань-чудовской группировки противника.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает, усилив в течение 26–27 февраля ударную группу 54-й армии, не позднее 1 марта перейти в решительное наступление в общем направлении на Любань, с тем чтобы, сочетая удар 54-й армии с ударом войск Волховского фронта, общими усилиями фронтов полностью ликвидировать любань-чудовскую группировку противника и освободить железнодорожную линию Любань – Чудово. О получении и отданных распоряжениях донести».
28 февраля 1942 г. в 02 ч 00 мин. Ставка отправила следующую директиву за № 170 128 на Волховский фронт К.А. Мерецкову:
«Для быстрейшего пленения или уничтожения любаньско-чудовской группировки противника и для освобождения Ленинградской железной дороги до Любани включительно Ставка Верховного главнокомандования приказывает:
1. Усилить 2-ю ударную армию за счет 59-й армии не менее как двумя стрелковыми дивизиями.
2. Для нанесения решительного удара на направлении Любань и к северу от нее во 2-й ударной армии создать единую ударную группировку в составе не менее пяти стрелковых дивизий, четырех стрелковых бригад, одной кавалер[ийской] дивизии, усиленную танками, артиллерией и авиацией.
3…
4…
5… В ходе операции ни в коем случае не допускать распыления сил указанных ударных группировок на обеспечение флангов и тыла, используя для этой цели части, не вошедшие в состав ударных группировок.
6. Станцией и г. Любань, безусловно, овладеть и прочно закрепиться не позднее 4–5 марта…»
Судя по этим трем документам, отношение Ставки ВГК, а точнее самого товарища Сталина к командующим Волховским и Ленинградским фронтам, стало более чем жестким. По сути, это уже не предложения, не просьбы, не указания, а конкретные и немногословные приказы. Резкие приказы.
Но там, в Москве, я думаю, до конца так и не поняли всех причин, из-за которых уже невозможно было выполнить эти приказы. Генерал Клыков оставил в своем дневнике такую запись: «Кто действовал против нас? Какие силы врага встали на нашем пути? Где его слабые места? Длительное время наша разведка не могла ответить на эти вопросы».
Можно только представить, как в бой бросают стрелковые и лыжные батальоны практически на авось, потому что есть приказ, задача, сроки. Но это одно. Не имея достоверной информации о противнике, а следовательно не имея возможности оценить противника, тот же командующий армией просто вынужден был вести отдельными частями и подразделениями прощупывание его сил, для чего проводилась и так называемая силовая разведка. Время от времени стрелковые подразделения и части на отдельных участках переходили в наступление. Только после определения слабого места обороны противника 2-я ударная прорвала в ней брешь на 12-километровом участке.
Тогда операция по снятию блокады не получилась. Войска Волховского фронта во взаимодействии с 54-й армией Ленинградского фронта не смогли окружить и уничтожить выдвинувшуюся к Ладожскому озеру крупную группировку противника, хотя для этого было сделано достаточно много. Но нельзя забывать и о том, что с каждым днем условия жизни в блокированном Ленинграде становились все более невыносимыми. Уже в ноябре 1941 г. были израсходованы последние запасы привозного топлива. Стояли электростанции и предприятия, городской транспорт и водопровод. Но самое тяжелое положение сложилось с продовольствием. Его доставка водным путем прервалась из-за ледостава и штормов на Ладожском озере.
Суточная норма выдачи хлеба жителям и войскам сокращалась. С 20 ноября рабочие получали 250 г хлеба в сутки, иждивенцы и дети – 125 г, войска – 300 г хлеба и 100 г сухарей. Вскоре начался голод, стремительно уносящий человеческие жизни.
А враг тем временем систематически разрушал город. Сюда были стянуты почти все сверхтяжелые осадные орудия, вплоть до 420-миллиметрового калибра.
За время блокады на город было обрушено около 150 тыс. снарядов, более 100 тыс. зажигательных и свыше 4,6 тыс. фугасных бомб. Поэтому наступательная операция была необходима. Каждый день в осажденном городе погибали и умирали люди. И это тоже надо понять.
Однако было и множество объективных причин, по которым у этой операции было мало шансов на успех. Ведь по существу Ставка ВГК шла на большой риск, осуществляя эту операцию.
