Лишь к Вельяминову Государь остался благосклонен и пожаловал ему звезду Александра Невского, но Вельяминов от непосильных трудов во славу Отечества сам умер 27 марта 1838 года.
После отъезда Государя на Кавказе мало что изменилось. Командовать новой Черноморской линией поставили генерал-майора Раевского, который стал осыпать Петербург самыми разными фантастическими проектами. Русского языка он не знал, а диктовал по-французски служившему при нем Льву Пушкину, брату поэта. «Пушкин тщетно клялся, что это невозможный сумбур самого дурацкого пошиба. Раевский же одно твердил: “Вы ничего не понимаете. Мудрецы Петербурга, гиганты в невежестве и дурости, всякому верят, когда умеешь изложить”»
[14]…
Вернувшись на Дон, Яков Петрович был зачислен в № 41 полк. Полком этим командовал все тот же полковник С. И. Жиров. Полк собрали специально на время встречи Государя в Новочеркасске, и служба полка длилась с 26 сентября по 24 октября 1837 года. Бакланов в нем значился командиром сотни. Участвовал во всех смотрах, парадах и церемониях по случаю пребывания в Новочеркасске императора Николая I и наследника цесаревича Александра Николаевича (царь заехал из Грузии), видел первую (18 октября 1837 г.) процедуру вручения «августейшему атаману» всех казачьих войск (теперь таковым считался наследник престола) донского пернача.
Круг тогда у Собора собрался в окружении знамен…
Как известно, Николай I начисто забраковал внешний вид и строевую выучку донцов, несмотря на их боевые заслуги в кампаниях 20—30-х годов. Однако чин есаула Бакланов получил 22 октября 1837 года, Высочайшим указом. Впрочем, повышение в чинах получили почти все офицеры, участвовавшие в этом смотре.
26 октября Государь отбыл в Москву.
После отъезда царя Атаман Власов распустил полки по домам.
Именно к этому времени относится воспоминание Я. П. Бакланова о том, как он на одной вечеринке бил господ донских офицеров. Сам Бакланов рассказывал об этом случае уже в преклонном возрасте, а слушатели потом воспроизвели этот рассказ, возможно, что-то исказив, что-то упустив, а что-то добавив.
Начиналось все примерно так… По словам Бакланова, когда ему, сотнику, было 26–27 лет, его перевели из полка № 17 в полк № 31, который стоял на Дону, в 200 верстах от Черкасска. Перевод Бакланова вызвал недовольство ряда офицеров полка, поскольку Бакланов по положению и годам службы претендовал на командование сотней. А командиры сотен неплохо при оных кормились, обирая казаков. И офицеры решили его проучить…
Рассмотрим ситуацию. Будучи сотником, Бакланов служил в полках № 8 и № 41. Из всех полков, в которых Бакланову довелось служить, лишь № 41 находился на Дону. Когда Бакланова в этот полк перевели, наш герой имел от роду 28 лет. И в этом полку он действительно командовал сотней…
Итак, в полку № 41 Бакланова, претендовавшего на командование сотней, другие офицеры, считавшие себя более достойными, решили проучить.
Донское офицерство, как и все донское дворянство, возникшее и оформившееся при Павле и Александре Благословенном, о дуэлях представление имело самое туманное, тем более что они были запрещены. Чуть что – просто били морду, без затей. И Бакланову решили набить.
Пришли как-то и пригласили его на вечеринку. Но верный драбант Фокин предупредил, чтоб Бакланов не ходил – его там хотят убить.
Слова «бить» и «убить» в то время на Дону имели одно значение. Если подразумевался смертельный исход, то уточняли – «убить до смерти». А так иногда человек со стога упадет и рассказывает: «Убился со стога».
Но Бакланов таких шуток не понимал и воспринял все буквально. И конечно же, пошел.
Сел в углу, прикрыв тем самым бока и спину, и, не подавая виду, наблюдал. Все пили, и Бакланов со всеми опрокидывал, но большую часть выливал себе за воротник. Компания большая, человек двадцать.
Судя по его рассказу, господа донские офицеры, ощущая себя по молодости лет бессмертными и неуязвимыми, на корню губили свое здоровье – начали с «русской», а закончили цимлянским, то есть сначала «накатили» водки, а потом запивали шипучим и игристым. По голове эта смесь бьет неотвратимо. Похмелье обычно тяжелое, но в момент принятия и смешивания испытываешь ощущение полета.
И вот хозяин застолья, когда уже все нагрузились, подошел к Бакланову и дал ему со всего размаху по левой щеке. Бакланов, все это предвидевший и ожидавший, сказал хозяину что-то провокационное, вроде: «Вася, не шали». И тут же получил кулаком по правому уху.
Божью заповедь Бакланов выполнил. Получив по одной щеке, подставил другую. Но нигде в Святом Писании нет рекомендаций пропускать третий удар, и щеки третьей нет. Потому Бакланов от души приложился, и расшалившийся Вася рухнул с поломанной челюстью.
Два Васиных дружка кинулись хватать его за руки. Бакланов дал им схватиться, потом резко руки свел и их обоих с треском стукнул головой об голову. Руки сразу же освободились.
Еще пятерым ближним Бакланов быстро насовал, но поскольку бил торопливо, явных увечий заметно не было, и это лишь раззадорило господ офицеров. А их еще больше половины невредимых оставалось. Тогда Бакланов схватился за стол (бутылки со звоном покатились в разные стороны) и стал бить господ офицеров столом.
Стол – оружие своеобразное и тяжелое, если уголком со всей силы попасть, насмерть убить можно. И потому сражение скоро закончилось за неимением желающих сражаться.
Дело, судя по всему, огласки не получило. Ну, подрались молодые офицеры… Дальше что? Тем более приезд Государя ожидается… Роль командира полка (все того же Жирова) тоже не ясна. Бакланов получил сотню и меньше, чем через месяц, сдал ее, поскольку после царского приезда и смотра полк распустили.
Около двух лет Бакланов находился «на льготе» – пока 6 мая 1839 года не был назначен в новый Донской учебный полк.
Дочь Мария родилась в 1839 году.
В том же году, только 24 мая, полковник Жиров вновь получил полк «своего имени», на этот раз № 11, и повел его в Таврическую губернию. Это было его последнее выступление на службу. В 1844 году С. И. Жиров вышел в отставку генерал-майором.
В учебном полку готовили кадры для введения в казачьей коннице «строя», «фронта» по уставу регулярной кавалерии.
Среди донских офицеров наметилось консервативное крыло, не одобрявшее перемен, – и сравнительно многочисленное крыло «фронтоманов». Бакланов был за перемены, но без «фронтомании». Скоро к его боевой славе добавилась репутация хорошего строевика, хотя он никогда не считал, что «война портит войска, так как на войне ослабевается знание строевого устава».
Дочь Александра родилась 21 апреля 1840 года.
15 мая 1841 года последовало назначение Бакланова в Донской казачий № 36 Родионова полк.
Полк был самый обычный. Сформировали его в Низовьях, в 1-м военном округе. Чуть не все командиры и даже урядники – «черкасня» (казаки столицы Дона – Черкасска). Сам Родионов Петр Маркович – Средне-Черкасской станицы. Лишь на должности войскового старшины – клетчанин есаул Фролов. Бакланов в списке есаулов стоял первым, командовал 1-й сотней. Значилась против его фамилии Грушевская станица, но зачеркнута была и исправлена карандашом на Гугнинскую.
