Бакланов опять гонца к Веревкину. Веревкин прикинул, а не сходить ли за Гудермес.
Пехоты в Куринском почти не осталось. Попросили у барона Розена-младшего, командира Гребенского полка, три сотни линейцев. Розен дал.
В ночь с 29 на 30 января собрались у Николаевского моста линейцы, с ними ракетная батарея. Сам барон Майдель у Кара-Су собрал 6 рот Кабардинского полка, 4 орудия и 7 донских сотен. В полночь оба отряда выступили и к свету соединились у Умахан-Юрта.
Умахан-Юрт – небольшое укрепление у слияния Гудермеса и Сунжи, построено в 1837 году, соединяет Сунженскую и Кумыкскую линии, стоят в нем две роты.
Прошел отряд небольшие замирившиеся аулы Аласхан-Юрт и Умахан-Юрт, лежащие прямо под стенами укрепления. Пехота осталась у Гудермеса, а казаки перебрались на левый берег и – к Гертль-Юрту.
Гертль-Юрт – аул немирный и хорошо укрепленный. Казаки его брать не стали, только попугали местных и пошли мимо. Дали еще 10 верст. По всей Чечне тревога началась. С маяков дым поднялся. Слева, справа, до самых гор…
Огляделся Бакланов:
– Сейчас покажутся. Всё. Попугали и хватит. Уходим.
Чеченцы без проводов дело не оставили. Уходить пришлось отстреливаясь и за местность особо не цепляясь. Ополчение из ближайших аулов пустилось в погоню. Из дальних же только собирались. Так что силы примерно равные.
Просчитал это Бакланов. Выскочили казаки в долину, за ними конные чеченцы с разгону на чистое вынеслись. Скомандовал Бакланов:
– Налево кругом. В пики! С Богом, братцы…
Две сотни гребенцов с майором Камковым справа поддержали, чеченцам в левый бок ударили. Помели голомозгих…
Схватка короткая, но результативная. Своих 8 раненых, да 4 лошади пострадали. Чеченцев наваляли – дай бог сосчитать.
Придержал Бакланов коня, и вовремя. Сам чуть левый бок не подставил. Скачет слева на выручку своим новая толпа чеченцев.
Приказал Бакланов гребенцам дальше преследовать, а своих налево развернул, успел поставить станки и по налетающим дал ракетный залп.
Шарахнулась чеченская толпа от огненных змей с дымными хвостами, рассыпалась, видно было, как понесли обезумевшие от страха лошади. Вмиг долина опустела.
Обратно возвращались свободно, преследования не было. Пошли напрямую через Качкалыковский лес. У Исти-Су попалась им какая-то отара, прихватили ее с собой. Хозяева уже у Куринского казаков догнали, хотели отбить. Не ожидали, что на несколько казачьих сотен нарвутся. Погнались за ними казаки, помотались из последних сил по кустам и балкам, в сумерках уже подобрали два тела. Остальные с проклятиями ускакали.
Гораздо позже, уже в самом конце 1849 года, на Рождество, 25 декабря, приказ № 32 по Войску гласил, что 6 октября с.г. награждаются: командир Донского казачьего № 20 полка подполковник Бакланов золотой саблею с надписью: «За храбрость», того же полка есаул Дьяконов и Донского казачьего № 39 полка сотник Сысоев – орденом Святой Анны 3-й степени с бантом «в воздаяние за отличную храбрость и мужество, оказанные в делах с горцами в Малой Чечне в генваре и феврале сего года».
Не только офицеров наградили. С казака полка № 20 Тимофея Казмина сняли штраф, висевший на нем с 1839 года за воровство у хорунжего Кирьянова мешка яблок, а потом в 1840 году за дурное поведение попал оный Казмин не в очередь на Кавказ на одну перемену в полк № 10. Теперь же за Махмут-Юрт, за бои в Малой Чечне «и вообще за труды, понесенные им в зимней экспедиции» простили его полностью.
Саблю наградную Бакланов получил, но к тому времени он себе уже «справил» старинный клыч с изображением барса на рукояти. По преданию, такому мечу поклонялись здесь древние воины, втыкали его в землю на кургане, а сами вокруг становились. Впрочем, местных только слушай, они и не такое расскажут…
С этого времени на целый месяц установилась тишина. Лазутчики донесли, что после недавних баклановских набегов и пускания им огненных змей ушли две тысячи чеченских семей в горы.
28 февраля, в последний день зимы, прискакали из Умахан-Юрта от капитана Висмана два мирных чеченца – две партии к укреплению подошли, подвезли пушки и два часа по укреплению стреляли.
Бакланов лежал с лихорадкой. Кряхтя, поднялся:
– Посмотрим…
Когда он с казаками прискакал, у Умахан-Юрта уже все стихло. Чеченские партии ушли за Гудермес и якобы разошлись по аулам.
Когда через Качкалыковский лес возвращались, попали в засаду. Обожгли их чеченцы из зарослей чуть не в упор и скрылись. По данным Потто, два казака погибли и три лошади. Бросились лес прочесывать – поздно, стемнело, лишь издали чужой конский топот слышали. По полковым документам ни убитых, ни раненых за этот период нет.
Вызвал Бакланов Али-бея. Про стычку в лесу выяснять не стал.
– Ну, какие новости? Ваши Умахан-Юрт брать собираются?
– Нет. Не слышал такого.
– А зачем пушки подвозили?
– Не знаю. К Умахан-Юрту не пойдут. На наиба обиделись. Зачем строит нас, как русских? Зачем запрещает драться, когда желаем? Мы лучше знаем, где и как драться. Зачем Умахан-Юрт?.. Но пусть ваши солдаты и мирные аулы берегут свой скот.
– Скот?.. Слушай, Али-бей. Что это за отары у вас ходят? Зима ведь…
– Сено кончается. А зима теплая, снега мало. Пусть ходят.
– Наиб ваш как?
– Э-э! На кол его плетня уже села ворона.
– Ну а обо мне что говорят?
– Баклю, говорят, донской тайпа, керестан, но даджал. И рука большая. Рядом жить боятся.
– Ракет испугались, – усмехнулся Бакланов.
– Кого?
– Ладно, это я так. Вот пешкеш. Возьми, память будет.
Понял Бакланов из разговора, что после недавних погромов чеченцы бедствуют с сеном, скотина, видимо, дохнет, если они отары на снег выгоняют, а сами за чужим скотом собрались. Да и вообще – весна для чеченцев любимое время набегов.
Приказал он пуще глаза стеречь тропы через Качкалыковский лес. Сам с пехотой и казаками стал окрестности регулярно прочесывать.
9 марта вечером заметили разведчики у Горячих ключей стадо в балке. Поскакал туда Бакланов с казаками, пехота следом поспешила.
Накрыли в балке это стадо, стали заворачивать в Куринское. Вдруг – со стороны леса бешеный топот, несется чеченская конница.
Казаки, что скотину гнали, стали отстреливаться, а свежая сотня, что с Баклановым в прикрытии стояла, гикнула и ударила навстречу в пики. Двух чеченцев живых взяли.
Не выдержали чеченцы встречного удара, стали коней заворачивать. В балке тесно, сгрудились они, уйти не успевают. И, уклоняясь от копий, от смертельного их удара, эти двое с коней попадали. А им на спины попадали лихие баклановские ребята.
Признались чеченцы, что пришли в лес, чтоб переждать, а на рассвете идти в набег на плоскость. Но когда увидели, что казаки отбившееся чеченское стадо угоняют, не выдержали, раскрыли себя.
