Довезли Наследника до Внезапной и быстро отправились в Куринское. Воронцов приказал идти в набег и отвлекать чеченцев как можно больше и дольше на себя, чтобы дать его высочеству беспрепятственно проехать до Владикавказа.
Наследник из Внезапной поехал в Хасав-Юрт. Туда же прибыл 4-й дивизион Нижегородского драгунского и вместе с двумя батальонами Кабардинского полка направился в Куринское. В Куринском их уже ждали пешая батарея и целый полк казаков Бакланова.
Один из драгунских офицеров вспоминал, что Бакланов перед набегом подъехал к нижегородцам и сказал: «Считаю за честь быть вашим начальником».
В ночь выступили, вошли в лес, а на рассвете вступили на чеченскую территорию и открыли огонь из орудий. Со всех аулов чеченцев собрали.
Казаки порывались кинуться в пики, но Бакланов их сдерживал. Драгуны стояли в прикрытии батареи.
На следующий день вновь ходил Бакланов в набег, но теперь от Умахан-Юрта на Гудермес. Дошел до возвышения, омываемого рекой с востока. И ему все видно и его хорошо заметно. Это как раз и нужно, чтоб на себя неприятеля отвлечь. А в это же время, 26 октября, наследник отличился. Ехал он с большим конвоем линейных казаков из Воздвиженской через Урус-Мартан в Ачхой. Между реками Рошна и Валерик увидел чеченцев под Черными горами. Сразу же кинулся на них в атаку, чеченцы стали стрелять, но побежали. Конвой Воронцова был при отряде, с тыла на горцев на них напал. Всех рассеяли и разогнали. Наследнику за это дело дали орден Святого Георгия 4-й степени.
Все эти стычки раздразнили Шамиля, который прибыл на Мичик и приказал готовить набег на Кумыкскую плоскость.
Меж тем Наследник, он же атаман всех казачьих войск, 31 октября прибыл на Дон, где его встретили с великой помпой.
Ждали Его Высочество давно. Еще 1 августа министр внутренних дел предупредил донское начальство, что Наследник престола будет в Новочеркасске осенью. 28 августа даже дату назвали – 25 октября. Высшие войсковые начальники собрали в Новочеркасск стоявшие на Дону дивизионы лейб-казачьего и Атаманского полков, предупредили окружные начальства, чтоб подготовили казаков, известных своим наездничеством, станичных атаманов и георгиевских кавалеров, кто желает, и тоже слали в Новочеркасск. Чтоб в наездничестве не проявилось какого разнобоя, в джигиты взяли выпускников Учебного полка.
Хоть и с опозданием, но Наследник в Новочеркасск прибыл. 1 ноября провели донцы особый Войсковой круг, бледную копию прежних кругов, и повели Наследника на молебствие в собор. После Его Высочество сказал приличествующую моменту речь, отчего все донцы несказанно умилились, целовали Наследнику руки и одежду «и как святыню, как залог народного счастья, подняли на руках своих обожаемого атамана». Затем ему представляли раненых, устроили обед, а вечером – бал в Дворянском собрании. 2 ноября Наследник участвовал в заложении нового собора и делал смотр войскам. Всех представителей станиц, прибывших в Новочеркасск со станичными знаменами, он произвел в урядники и отбыл из Новочеркасска, убежденный в верности и преданности донского казачества.
А на Кавказе в это время отбивали очередной набег Шамиля. 20 ноября 1500 всадников ворвались в долину и пошли на аксаевские кочевья. Бакланов заранее перебросил из Кара-Су в Таш-Кичи свои две сотни с ракетной батареей, присоединил к этому отряду сотню Донского полка № 40 и вместе с Кумыкской милицией разбил эту конницу. Погибли два казака полка № 40 – Семен Калмыков, Клецкой станицы, и Сергей Медведев, Казанской станицы.
24 декабря Бакланов с 5 сотнями своего полка выезжал на Качкалыковский хребет за дровами. На всякий случай взяли с собой 1 орудие. На гребне столкнулись с чеченцами. Чтобы отучить их раз и навсегда мешать заготовке дров, Бакланов скомандовал атаку… Разгорелось настоящее сражение. Был ранен пулей в грудь навылет командир ракетной команды хорунжий Ермилов, убит 1 казак (Иван Маринин из Старогригорьевской станицы), 3 казака и 1 рядовой Самурского полка ранены и 2 казака контужены.
Глава 18. Черный значок
Перед Рождеством Козловский, руководивший теперь из Грозной, получил приказ собрать вновь в Вознесенской Чеченский отряд и в начале 1851 года расчистить просеку до Шалинской поляны. Просеку в прошлые годы прорубили в 4 версты шириной, но как только русские ушли, Шамиль перегородил ее окопом. Пять тысяч чеченцев строили это укрепление 3 месяца. Ров вырыли в три с половиной сажени шириной и наводнили его из речки Шали, бруствер насыпали из щебня, перемешанного с землей, туры устроили, амбразуры для ружейного огня, две башни возвели для пушек, чуть в стороне специальный редут построили. Наследник Цесаревич, когда проезжал Линию, разглядывал это заграждение в зрительную трубу, и они с Воронцовым решили, что непременно зимой его надо взять.
23 декабря вызвал Козловский в Грозную, славную пьяным разгулом, 2 дивизиона нижегородцев, сотню донцов и 4 сотни линейцев. Пехота у него своя была. Отпраздновали Рождество и Новый год и 4 января в 20-градусный мороз перешли Аргун.
8 января обходным движением снова захватили отстроенный чеченцами Шалинский окоп, прорубили в нем ворота и начали истреблять окрестные леса. Рубка шла с 3 января по 1 марта.
Шамиль стянул на берега Шавдона все силы. Подошел Хаджи-Мурат с аварцами и привез 5 орудий, подошел с аухской конницей Гойтемир, с чеченской Бата, пешее ополчение привели Лабазан и Талгик. 18 января прибыл со своими людьми Даниэль-Султан. Бои шли каждый день.
Что касается Бакланова, то этот период его жизни можно изучить подробнее предыдущих, ибо в архивах сохранились его личные рапорты и журнал важнейших событий за 1851 год, присланный Баклановым в Войсковое Дежурство 20 декабря 1851 года.
Написал в журнале Бакланов, что три сотни полка (1-я, 2-я и 3-я) стоят в Куринском, а три (4-я, 5-я и 6-я) – на Карасинском посту. «Полк получает: жалованье, ремонтные, провиант, порционные по II категории и на соль по установленным ценам деньги. Из фуража: овес из казны натурою и сено из заготовления самих казаков на сумму, отпускаемую Ставропольским полевым провиантским комиссариатом».
Судя по перечню важнейших событий, на Кумыкской линии все это время стояла тишина.
На Крещение в полку № 17 получили посылку. Развернули и обнаружили в ней черный, шитый серебром значок с Адамовой головой, перекрещенными костями и надписью: «Чаю воскресения из мертвых и жизни будущего века. Аминь». По квитанции выходило, что послан он из Аксайской почтовой конторы. Кем – неизвестно. Ходили слухи и были предположения, что сшили его и украсили в Старочеркасском девичьем монастыре. Но послушницы и монастырское начальство отреклись. Видно все же, кто-то из своих постарался, из бывшего полка № 20, отпущенного на Нижний Дон, где и обреталась Аксайская почтовая контора.
Бакланову значок понравился. Чем-то он ему зассовские шутки напоминал. Вывез он его перед строем. У казаков в глазах недоумение и лица вытянулись. Но Бакланова этим не остановишь. Читал он, будучи в Польше, из военной истории, и встречал в книге такой случай: во время войны Рима с Македонией должно было состояться солнечное затмение. Жрецы вовремя полководцев предупредили, и римляне, и македонцы. А солнечное затмение – знак плохой, и многие его страшно боялись. А тут сражение предстоит. Что делать? Македонский царь решил переждать, вдруг пронесет. А римский консул прямо перед затмением пошел к солдатам и говорит: «Солдаты! Сейчас будет затмение солнца. Это плохое предзнаменование. Но для кого: для нас или для македонцев? Конечно же, для македонцев! Кто не верит, пойдемте со мной на лагерную стену и посмотрим, что сейчас в македонском лагере начнется». Римляне вышли на вал и смотрят, а в македонском лагере, как солнце стало закрываться, забегали и запаниковали. «Ну, – говорит консул, – видели?». Так и Бакланов:
