Прочитав диспозицию, офицеры лишь отметили пристрастие Барятинского к дате 17 февраля.
Но диспозиция не отражала всех планов командующего. 16 февраля Барятинский в своей палатке озадачил Бакланова:
– Дед, переход через Мичик открыт. Повлечет страшные потери; ты знаешь всю местность, не можешь ли обойти во фланг Шамиля?
Бакланов просил 2 дня отсрочки, но Барятинский, уверенный в его возможностях, настоял:
– Время не терпит; в эту же ночь узнать, и с рассветом ты, дед, окончательно должен идти.
Бакланов вышел от Барятинского:
– Скопина ко мне!
Начальник команды пластунов урядник Скопин предстал перед ним как лист перед травой.
– Три версты выше, что прошлой зимой ходили… – начал Бакланов.
– Стерегут, – коротко ответил Скопин.
– Стерегут, – согласился Бакланов. – А где можно?
– Сутки сроку – найдем…
– Нету у нас суток. Думай.
Постоял Скопин, разглядывая носки своих собственных чувяков.
– В сорок шестом году гоняли, помнишь? – подсказал Бакланов.
– Когда сено хотели у нас пожечь?
– Ну… Докуда мы их гнали?
– Да тут верст пятнадцать… Вы там еще на скале отдыхали.
– Вот именно. Сбегай, глянь…
– Сам?
– Бери Шапошникова и… этого… друг твой…
Напутствуя казаков, Бакланов сказал:
– Ну, во святой час! Исполните – спасибо, не исполните – живыми назад не возвращайтесь!
Через несколько минут урядник Скопин, одетый по-чеченски, уехал с двумя казаками берегом вверх по реке.
После полуночи он возвратился и доложил: место нашел, правда, там теперь все орешником поросло, спуск пологий, но подъем крутой.
– Сколько надо, чтоб срыть кручу и вырубить орешник?
– Так… Минут двадцать, полчаса…
– Скажи, чтоб седлали. Только тихо…
Сам Бакланов пошел и разбудил Барятинского.
– А сколько тебе, дед, нужно войска? – вопросил нимало не удивленный Барятинский.
– Куринского полка 3 батальона, – начал перечислять Бакланов, словно давно все продумал, – мой полк, дивизион драгун, сборный линейный казачий полк и 8 орудий.
– Бери и иди с богом. Я же выйду к Мичику, открою артиллерийский огонь и этим замаскирую твое движение, – распорядился Барятинский и потянулся, усилием воли подавляя зевоту.
– Если обходную колонну откроют, – предупредил Бакланов, – на помощь не посылай. Сам выйду. А так – людей погубим. Если же все пройдет хорошо, к полудню жди – выйду им на фланг.
Учебная сотня и саперы выступили первыми и устроили заранее переправу. Остальные части в 2 часа ночи выступили из лагеря в Куринское, оттуда повернули и двинулись в тумане через лес.
Выбранная Баклановым тропа оказалась узка, но все же по ней можно было провезти орудие. Реки Мичик достигли до рассвета, 4 орудия конной артиллерии, 2 орудия пешей перенесли на левый берег на руках.
Чеченских караулов не опасались – пластуны их повязали спящими.
Следующим препятствием стал топкий ручей, тут уж сам Бакланов спрыгнул с седла, и снова переносили орудия на руках.
Дальше направление показывал проводник чеченец, который ехал меж двумя казаками. Бакланов с конницей устремился вперед, пехота еле поспевала за ним. Шли через Черный лес. В 10 утра вышли в орешник близ Маюртупа.
В это же время, в 10 утра, в таком же тумане пехота и артиллерия (14 орудий) Барятинского начали обстрел чеченских позиций по ту сторону Мичика. Пули и гранаты осыпали Гурдали и завалы. Чеченцы охотно отвечали. 2 часа простояли первые батальоны под огнем, потери пока что были ничтожные. Чеченские пушки стреляли плохо, наши 12-фунтовые – гораздо лучше. Пули, прилетавшие за 350–400 шагов, если и попадали, то причиняли легкую контузию.
В полдень солдаты заметили на Гонзоле блеск штыков…
Доложили Барятинскому. Тот вгляделся и приказал бить в барабаны. Под мерный грохот 5 батальонов в колоннах с лестницами и фашинами, держа равнение, двинулись с горы, готовые атаковать чеченские позиции прямо в лоб.
Завороженные барабанным боем и стройным движением колонн, чеченцы высыпали навстречу и залегли в канавах по всему берегу Мичика. Огонь затрещал по всей их линии, меткие выстрелы выбили сразу несколько рядов русских солдат…
Примерно в час дня туман рассеялся, и все увидели, что в тыл чеченцев выходят войска. Крики злобы и отчаяния взметнулись над Мичиком…
Бакланов сквозь редеющий туман увидел, что вышли. Впереди перед ним простиралась поляна, на ней значки, Шамиль… Чеченская позиция тянулась по обеим сторонам Гонзолки, артиллерия стояла на той, дальней стороне. Надо бы сразу ударить по артиллерии, но Гонзолку обходить трудно, а берега ее круты. Решил бить на этом берегу, затем по броду идти за речку и напасть на чеченскую артиллерию.
В 1 1/2 часа пополудни Барятинский начал с фронта штурм чеченских позиций. Бакланов ударил с тыла и фланга. Часть чеченской конницы оказалась зажатой в углу между Мичиком и Гонзолкой и полегла в рукопашной. Чеченцы, отрезанные маневром Бакланова от долины, сразу побежали в лес. В бою, говорили, погиб наиб Эске, картечная пуля якобы попала ему в голову. Барятинский перешел через Мичик почти без потерь. Официально доложили о 10–15 убитых и раненых. Потом уточнили – 2 офицера и 9 солдат.
В полку Бакланова, судя по документам, погиб 17 февраля 1852 года казак Усть-Хоперской станицы Гаврила Сердинов.
Войска Шамиля оставили на поле боя 200 трупов. Подавляющее большинство убитых было из Дагестана. Погибли 2 дагестанских наиба и 1 пропал без вести. Лазутчики говорили, что всего у Шамиля потеря в 500 убитых, а раненых перечисляли так много, что им не верили.
«Мичик – наш», – отрапортовал Воронцов в Петербург.
Бакланов был представлен за этот бой к «Георгию» 3-й степени. Но получил всего лишь звезду Станислава 1-й степени.
«Георгием» наградили командира Кабардинского полка барона Николаи – он первым спустился по веревке в Мичик «о бок колонны». Его полк во время боя не потерял ни одного человека.
Еще раньше, 24 января, получили офицерские чины урядники полка № 17 Яков Денисов и Василий Сазонов.
На левом берегу Мичика, в углу, образованном Мичиком и Гонзолкой, русские поставили свой редут. Там постоянно находились батальон пехоты и 2 орудия. Смена проходила ежедневно в 11 утра. В редуте установили крепостные ружья. Обычные русские ружья били на 100–120 шагов. Чеченские кремневые винтовки – на 300–400 шагов. Зная об этом, чеченцы всегда смело подходили на 150–200 шагов, а тут их из редута стали из крепостных ружей «щелкать»…
На следующий день победители пожгли Аки-Юрт, Большие и Малые Гурдали и Мазлыгаш. На 7 верст разрушили завалы по берегу Мичика.
