Тройден был вынужден поддерживать мирные добрососедские отношения с Галицко-Волынской Русью, ибо вел напряженную войну с немцами на всех направлениях. Также он поддерживал ятвяжского вождя Скуманда в его борьбе с тевтонами, сам предпринимал постоянные набеги на Прибалтику, отражал походы рыцарей и бил их раз за разом.
Еще один фронт возник в Пруссии. Отважные прусские племена поднялись было против немцев, но проиграли войну и искали спасения в единоверной Литве. Пруссы густо заселили Черную Русь и через некоторое время успешно обороняли Гродно от галицко-волынских дружин.
Оценки действий Довмонтова «брата» Тройдена неоднозначны. Русские летописи рисуют Тройдена самыми мрачными красками. Эхо этих сообщений находим в сочинении Мачея Стрыйковского, желавшего написать историю Литвы, но сочинившего рыцарский роман под видом научного исследования. «А будучи в соседстве с поляками, с мазурами, с русью и с прусскими орденскими рыцарями, – пишет Стрыйковский о Тройдене, – постоянно затеивал и вел с ними великие войны, как свидетельствуют летописцы, и битвы выигрывал, часто одерживая победы; однако же обходился в них тиранским обычаем, творя в христианских землях великие жестокости» (Хроника Польская, Литовская, Жмудская и всей Руси. Т. I. Кн. девятая. Глава 1). О войнах немцев и литвы мы еще поговорим, но для нас интересен еще один аспект: как Тройден взаимодействовал с русичами?
Князья Туровские и Пинские на какое-то время сохранили независимость, но затем попали под власть Тройдена. На это указывает В. Т. Пашуто, ссылаясь на сообщение Галицко-Волынской летописи. Мстислав Данилович, князь Луцкий, «пошел бяшеть от Копыля, воюя по Полесью», – говорит летописец об одной из русско-литовских войн, и на этом основании Пашуто делает вывод, что полесские земли зависели от Литвы. Но подчеркивает, что это – лишь эпизод, не складывающийся в систему литовских завоеваний на Руси. Тройден покорил лишь Турово-Пинскую землю.
«Вообще в ту пору не наблюдается широких завоевательных действий Литвы, направленных в сторону Галича, Чернигова, Киева, что, конечно, объясняется ожесточенной борьбой, в которую вступила Литва с Орденом на Немане», – сообщает В. Т. Пашуто, и с этим трудно не согласиться. Тройдена беспокоило усиление ордена, главные силы он бросал против него. В это время Литва являлась щитом Руси против Европы. Разумеется, это не повод для идеализации русско-литовских отношений, тем более что столкновения всё-таки были, а Смоленск, возможно, вообще пережил литовское нашествие. Но и отношения между самими русскими княжествами облагораживать не следует. Были взаимные набеги, войны, усобицы. Не было в то время лишь одного: истребления литвы и руси друг другом или попыток навязать чуждую веру.
3. Константин, князь Полоцкий
Литовцы мелкими отрядами стали нападать на Смоленщину ради добычи и пленных. Почему Смоленск? Во-первых, это княжество ослабело. Во-вторых, некоторое время оно не подчинялось Орде и как бы «повисло» в одиночестве. Такой же «повисшей» оказалась Турово-Пинская земля, и именно поэтому мы соглашаемся с выкладками В. Т. Пашуто, который полагает, что Полесье в это время подчинилось Литве. Ту же операцию литовцы думали провернуть со Смоленском. Тройдену остро требовались люди и земли, чтобы удержаться против немцев.
Откуда нападали на Смоленск литовцы, где была база набегов? В Полоцке? Вряд ли. Мы почти ничего не знаем об истории этого княжества, но литве оно еще не принадлежало – это точно.
В 1265 году здесь правит Изяслав, он пишет грамоту от своего имени. Затем происходят перемены, связанные с Герденем и его войной против Довмонта. Гердень явно стремился подчинить Полоцк, но погиб в борьбе с псковичами и Довмонтовой дружиной. После этого, по нашей версии, базирующейся на сообщениях Хроники Быховца и Мачея Стрыйковского, Полоцк становится младшим союзником Пскова. Надолго ли?
Во второй половине 60-х годов XIII века к власти в городе на Двине приходит Константин (?—1307). Чей он был сын, из какой линии русских князей происходил – неизвестно, то ли из полоцких, то ли из смоленских князей. Бытует даже экзотическая версия, что перед нами – сын Товтивила, но это вряд ли. Появление Товтивила было таким же эпизодом в истории Полоцка, как и появление Довмонта – во Пскове.
Некий Константин участвовал в походах русичей в Прибалтику в 1266–1268 годах и сражался под Раковором. Его-то и отождествляют с полоцким князем, носившим то же имя. Но почему он пришел в Полоцк и вытеснил Изяслава?
Если это произошло в 1270 году, то невольно напрашивается мысль, что вокняжение Константина в Полоцке связано с изгнанием Довмонта из Пскова. Не означает ли это, что Константин ориентировался на Ярослава Ярославича? Возможно, Ярослав помог Константину взять власть, вывел полоцкую общину из-под влияния Пскова и подчинил ее себе? Если так, великие владимирские князья в то время простирали свое влияние до самых берегов Двины, но это неудивительно. Александр Невский еще в 1239 году женился на дочери полоцкого князя Брячислава. Несомненно, брак устроил отец Невского – великий князь Ярослав Всеволодович и счел это выгодным делом. Полоцк уже тогда обращал на себя внимание владимирских князей и был одним из звеньев их прибалтийской политики. И Ярослав, и его дети обладали дальновидностью и умели плести сети большой стратегии. Ярослав Ярославич тоже являлся способным сыном своего отца.
Однако вполне возможно, что Константин появился в Полоцке раньше 1270 года и правил с перерывом. Исследователь истории Великого княжества Литовского М. К. Любавский обратил внимание, что уже после гибели Товтивила «в Полоцке сидел какой-то князь Константин, посаженный соперником Товтивила Тройнатом (известие о его княжении относится к 20 августа 1264 г.)». Один ли перед нами Константин или двое разных?
Затем Войшелк побеждает Тройната, и к власти в Полоцке приходит князь Изяслав, «который считал себя “в воли Молшелгове”, т. е. Войшелка, великого князя литовского, как гласит его грамота, писанная к немцам». Он объединил Полоцк и Витебск. Но уже в конце 1264 года, по версии Любавского, Полоцком и Витебском завладел Гердень; литвин правит этими городами «до 1267 г. включительно, когда он был убит псковичами. После этого и на полоцком, и на витебском столах мы видим уже русских князей».
Насчет русских князей верно, а вот свидетельство о том, что Гердень владел Полоцком, очень сомнительно. В 1265 году здесь всё еще правит Изяслав и издает от своего имени грамоту, что делает версию Любавского о вокняжении Герденя несостоятельной. Литвин владычествует южнее – в Нальшанской земле. При этом оба – и нальшанский Гердень, и полоцкий Изяслав – одинаково зависят от Войшелка.
Дальнейшие рассуждения Любавского принять можно. «Полочане и витебляне, очевидно, воспользовались смутами, происходившими на Литве по смерти Миндовга, междоусобиями за великое княжение и эмансипировались несколько от Литвы», – пишет он. Но с осторожным выводом Любавского в следующей фразе согласиться нельзя. «Они стали принимать к себе на княжение природных русских князей, хотя с уверенностью нельзя утверждать, что эти князья были независимы от Литвы». Любавский не учел псковского фактора, а с 1267 года Полоцк (возможно, вместе с Витебском) находился в зависимости от псковитян. Не исключено, что Изяслав переметнулся к Довмонту, а затем Ярослав Ярославич сместил Изяслава и посадил на его место Константина. Сам Изяслав ушел в Витебск.
