Кампания развивалась успешно. Молдаване потерпели полное поражение в столкновении с двумя империями. Петру Рареш бежал, а от его страны оторвали южную часть, так называемый Буджак. Эта степная область перешла к татарам, а крепости, ограждавшие ее с флангов, остались у османов. Это были Аккерман (Белгород-Днестровский) и Килия. Южная часть Молдавии уже никогда не вернется к ней. Сейчас это Одесская область Украины.
Вернемся на восток.
Казанский хан Сафа-Гирей требовал дани, как и его дядя – крымский хан. Но согласие на это грозило московскому правительству утратой остатков популярности. В Москве тянули время, ждали казанских послов, а в это время Сафа-Гирей ежегодно отправлял в набеги на Русь своих удальцов. Пострадали местности вокруг Нижнего Новгорода, Балахны, Мурома, Мещеры, Гороховца, Владимира, Шуи, Юрьевца, Костромы, Кинешмы, Галича, Тотьмы, Устюга, Вологды, Вятки, Перми. Летописцы сравнивали эти набеги с эпохой Батыя.
Московское правительство пыталось воззвать к международному праву. Послы, направленные в Крым, указывали, что казанцы грабят русские волости, но Кремль не поддается на провокации, чтобы сохранить дружбу с ханом Сахиб-Гиреем. Крымского хана эти призывы к справедливости волновали мало.
Видя, что Русь слаба, Сахиб-Гирей стал уговаривать своего казанского союзника напасть на «неверных» совместно. Однако договориться не удалось. Крымцам было выгодно напасть весной, когда удобно кормить лошадей свежей травой. Сафа-Гирей предпочитал зиму, когда удобнее маневрировать, а в случае неудачи можно отступить по замерзшей глади рек. К тому же у казанского хана были проблемы. Он систематически уничтожал ту часть элиты, которая симпатизировала России, а заодно укреплял свои позиции. Конфискованное имущество убитых мурз хан отправлял в Крым, пополняя собственные запасы и казну Сахиб-Гирея. Казань превратилась в неполноправного партнера Крыма. Это означало, что поволжское ханство было еще слабее причерноморского. Оно могло существовать как вассал либо Руси, либо Крыма, ни о какой самостоятельности в новой реальности не было речи.
Политика Сафа-Гирея означала, что он нарушил договоренности с Гаухар-шад и князем Булатом об ограниченности вмешательства во внутренние дела. Вероятно, успешные походы на Русь добавили Сафа-Гирею популярности, что позволило не считаться с прежними договоренностями. Князь Булат немедленно снесся с Москвой и предложил устроить государственный переворот с убийством Сафа-Гирея. Нужно понимать, что «крымская» и «русская» партии в Казани не были чем-то раз навсегда определенным. Еще недавно тот же Булат был сторонником Сафа-Гирея и участвовал в убийстве молодого хана Джан-Али. Важно другое. В Казани, как и в Крыму, мы видим раскол элиты на «патриотов» и сторонников внешнего управления. Это говорит о сходных явлениях кризиса в обоих ханствах, что спасло Русь. Впрочем, заговор не удался, а имена Гаухар-шад и князя Булата исчезают со страниц документов. Вероятно, этих политиков отстранили от власти даже без казней и военного переворота. Сафа-Гирей набирал силу.
Весной 1541 года Сахиб-Гирей выступил на Москву с крымскими войсками. Хан тщательно подготовился и заручился поддержкой османов. Говорили, что по приказу падишаха ему дали пушки и современную огнестрельную пехоту из Кафы и Азова, что позволило бы татарам брать города. При этом официально падишах Османской империи оставался в дружбе с Россией и рассыпался в любезностях во время дипломатических переговоров. Не исключено, впрочем, что перед нами вовсе не сами османы, а крымские регулярные части, созданные по османскому образцу. О наличии таких подразделений мы расскажем ниже.
Кроме того, свои отряды прислали большие ногаи, с которыми Сахиб теперь находился в дружеских отношениях. Один из полков возглавлял Багы-бий – ногай из племени мансур, убийца Ислам-Гирея.
Говорили, будто крымцев собралось сто тысяч, но это является несомненным преувеличением. Однако гора родила мышь. Крымское войско осадило город Зарайск, но было отражено гарнизоном, который возглавлял воевода Назар Глебов. Хан не стал тратить силы на осаду и продолжал двигаться на север.
О его появлении своевременно узнали в Москве. После очередного переворота кремлевское правительство возглавлял умный и толковый боярин князь Иван Бельский. Он подготовился к войне, «на берегу» стояли многочисленные русские полки.
Татары в июле вышли к Оке и попытались переправиться под заградительным огнем османских пушкарей и аркебузиров. Передовым шел полк Багы-бия. Если бы Багы удалось захватить переправу, судьба кампании могла сложиться иначе. Но бий промедлил. Русские отстреливались из луков и сумели сорвать планы врага.
Стало ясно, что переправа крымцам не удалась. После интенсивной перестрелки хан отвел войска к соседним высотам. Он был в ярости, ибо русские перебежчики говорили, что «неверные» совершенно не готовы к войне. А оказалось, что готовы, успели собрать полки и при этом превосходно оснащены.
Ночью к русским подошла тяжелая артиллерия, которую начали устанавливать на речных берегах. К передовым полкам москвитян пришли подкрепления. Один крымский историк живо описывал, как русские «затрубили в трубы Антихриста» и «лезут как собаки» на позиции татар. Сахиб-Гирей понял, что проиграл, и ушел на юг. Отступление едва не превратилось в бегство, крымцы и ногайцы разграбили часть своего же обоза, а османы (или крымские части, вооруженные на османский манер) побросали пушки, которые достались русским как свидетельство «дружелюбия» стамбульского падишаха. Правда, вскоре Сахиб-Гирей сумел остановить отступление, собрал свою орду и появился под стенами Пронска. Этот городок с небольшим гарнизоном отчаянно оборонялся и отбил татарский штурм. Крымцы предложили гарнизону сдаться на почетных условиях. Командовавший обороной Пронска воевода Жулебин издевательски посоветовал хану задержаться под стенами, чтобы увидеть подход главных русских сил. После этого русский воевода мобилизовал на оборону местное население, включая женщин и стариков. Стали ждать штурма, но его не последовало: показались московские полки. Хан сжег осадные сооружения и отступил. Русские воеводы гнали его до самого Дона, за которым начинались крымские и казачьи земли. В довершение ко всему удалось разбить крымскую шайку во главе с командиром Эмин-Гиреем – сыном Сахиба, чем хану было нанесено оскорбление.
Сам хан написал гневное письмо, адресованное малолетнему государю Ивану IV. «Проклятый и отверженный беззаконник, московский пахарь, раб мой! – ругался хан. – Да будет тебе ведомо, что мы намерены были, разграбив твои земли, схватить тебя самого, запрячь в соху и заставить тебя сеять золу». Хан вообще был помешан на земледелии, о чем мы еще поговорим. Он пытался завести у себя правильное сельское хозяйство и, как видим, даже планировал использовать для этого Ивана IV – увы, безуспешно.
В конце текста хан обещал убить Багы-бия, «этого волка, затесавшегося среди моих овец», а уже затем расправиться с русским Иваном. Багы-бий действительно поплатился головой за свою неудачу на берегах Оки. Когда хан вернулся домой, начались холода. Багы бросили в бассейн с ледяной водой, в результате бий замерз насмерть. За эту смерть попытался отомстить его брат Али. Али-бий собрал 12 000 всадников и бросил их против крымцев, но потерпел фиаско. Сахиб-Гирей был женат на племяннице Али; ее отец и предупредил о набеге. Хан хорошо подготовился. Его сын Мухаммед-Гирей встретил врага, имея 40 000 всадников, и наголову разбил. Али едва ушел с двумя сотнями воинов. Власть Сахиба была спасена. В знак победы он соорудил башню из отрубленных голов ногайцев. При этом хан принял к себе и возвысил многих представителей племени мансур, которые в последующие десятилетия соперничали по влиянию с выходцами из племени ширин. Власть менялась, и менялась ее опора.
