Борисов камень в Полоцке – наверное, самый известный из всего семейства. Фото В. Акулова
Впервые о Борисовых камнях упомянуто в «Хронике литовской и жмойтской» XVI века: «Каждый найдет камень в Двине высокий, от Дисны места миля, а от Полоцка семь миль, между Двиною и Дисною, на низ порогов едучи, на котором камени есть крест и того князя Бориса под ним надпис: “Вспоможи, Господи, раба своего Бориса…”»
[167]
Борисовы камни называют памятниками древнерусской лапидарной
[168] эпиграфики и иконографии, но все они, невзирая на использование православной символики (а может быть, благодаря ей), стали культовыми и были включены в местные верования. Формы же культов были совершенно языческими.
Правда, с этим мнением согласны далеко не все: «Главная же особенность Борисовых камней – они являются древнейшим свидетельством распространения христианства на нашей земле, самыми древними поклонными крестами, напоминавшими каждому проходящему о памятовании Бога, о молитве и покаянии. Наверное, именно поэтому во времена безбожия большинство из них было варварски уничтожено»
[169].
Тем не менее легенды, окружающие камни, крайне мало напоминают православное вероучение и об их «поклонной функции» (хотя она и льёт воду на мельницу нашего мнения о первоначально культовой роли подобных маркёров). Так, про камень по имени Воротишин крест рассказывают, что он – не что иное, как окаменевший селянин, который решил поработать в Пасху. Камень Кравец, также именуемый «Степан», известен по меньшей мере с конца XIX века. По преданию, он обладал способностью чудесным образом шить одежду. Для этого надо было ввечеру принести и положить к камню полотно со словами: «Степан, пошей мне жупан». Просимое утром оказывалось целым. Так длилось довольно долго, но, как часто бывает с волшебными предметами, однажды камень потерял силу из-за того, что некая селянка – то ли по блажи, то ли по недоброму умыслу – попросил камень пошить «ни то ни сё». Утром обнаружилось, что готовым платьем пользоваться было нельзя: рукава были пришиты «в самых неожиданных местах».
Надо сказать, что некоторые исследователи высказывали не лишённые оснований предположения о том, что Борисовы камни изначально были культовыми, то есть люди шли к ним задолго до того, как на них появились моления о помощи от имени князя и христианские кресты. Жаль, но сегодня уже едва ли получится подтвердить или опровергнуть подобные гипотезы.
Камень Воротишин крест в белорусской деревне Камено сохранил надписи, датированные XII веком
Однако если почитание каких-то камней складывается в уже сравнительно позднее время, то перед нами – ещё один наглядный и удивительный пример не только живучести архаичных верований, но и их способности к самовозобновлению. Правильно сказал святитель Игнатий Брянчанинов: «Душа человеческая – язычница»…
Известно, что когда-то Борисовых камней было значительно больше – сколько именно, сейчас неизвестно, хотя сбор сведений об их местонахождении идёт уже вторую сотню лет. Во всяком случае, к началу XX века их насчитывалось девять, а сегодня осталось только четыре: один в России (привезён в Коломенское в 1879 году из Беларуси) и три в Беларуси, причём лишь один из них, Воротишин крест, находится на первоначальном месте. Есть подозрения ещё на несколько, но пока они плохо подтверждены.
А теперь, наконец, обещанный парадокс, которого вы, подозреваю, заждались. Обратите внимание, что тот Борисов камень, что ныне находится в Москве в Коломенском, отличается от других. Он снабжён пояснительной табличкой, на которой процитирована стандартная для Борисовых камней надпись и небольшая справка. Вот только в действительности надпись на камне совершенно иная, о чём прекрасно известно ещё с тех времён, когда по поручению одного из создателей Московского археологического общества графа Алексея Сергеевича Уварова камень привезли в Москву. На камне изображён необычный по виду крест. Надпись слева от креста читается как «сули борь», а справа – «хрьстъ».
Смысл надписи остаётся тёмным, а вот администрации музеязаповедника стоило бы озаботиться и исправить этикетаж, дабы не вводить в искушение толпы современных мифотворцев (вот уж те рады стараться!).
Но это далеко не все сюрпризы Коломенского.
Как вы, надеюсь, знаете (да наверняка знаете, о чём это я!), на территории музея-заповедника «Коломенское» есть и другие камни. Вернее, так: в нём есть большой и глубокий овраг, ныне известный под названием Голосовой. И в нём есть большие камни, окутанные, как и сам овраг, своим ворохом легенд.
Борисов камень в Коломенском
Пояснительная табличка из Коломенского
Прорисовка изображения на камне в Коломенском, выполненная ещё в XIX веке
Легенды эти, как кому-то ни покажется обидным, практически все современные.
Начнём с того, что Голосовой, он же Голосов, Голос, Власов, Волосов, овраг на картах XIX века именуется совершенно иначе, например Казённым. Карты доступны и отыскать их несложно. Кто и когда именно пустил версию о том, что овраг назывался Голосов/Волосов и насколько это достоверно, установить пока не удалось. В любом случае обильные в Интернете заявления типа «историки полагают, что изначально овраг назывался “Волосов” – по имени Волоса или Велеса, языческого бога – властителя подземного мира и покровителя домашних животных. Так могли назвать этот овраг древние финно-угорские племена, жившие на берегах Москвы-реки задолго до прихода сюда славян» не стоят и выеденного яйца. Ну, хотя бы потому, что Велес – бог славянский, а не финно-угорский. Посему название оврага явно не древнефинно-угорское…
На картах Москвы и окрестностей XIX века в Коломенском указаны овраги Большой и Казённый, но ни Волосова, ни Голосового оврага нет
