Хоть и тупой был пиджак, а все понял – наверное, Высторобца выдали глаза, глаза богатого человека, знающего, как надо обращаться с холуями. Красный пиджак, естественно, должен был спросить, есть ли у Высторобца деньги – несмотря на то что у Высторобца глаза богатого человека, а одежда – увы, одежда подкачала, – но вышибала поприкидывал у себя малость в уме различные варианты и не задал своего поганенького вопроса. Если бы задал – Высторобец выколол бы ему глаза. И ни один человек, даже если в охране этого заведения находился Чак Норрис или Жан Клод ван Дамм, не сумел бы задержать его.
Наверху, рядом с раздевалкой, располагался буфет – черная стойка, украшенная флажками разных стран – «интернэшнл», значит, зеркала на стене, дорогие напитки – от банановой водки «Кеглевич», «Кампари» и «Баллантайнза» до немецких сладких ликеров, перцового «Абсолюта», мартини и семизвездной греческой «Метаксы». Из буфета вниз, в тускло освещенный красным подвал, вела крутая деревянная лестница с блестящими поручнями.
«Бордель, явно бордель, – отметил про себя Высторобец, – красные фонари, девицы в комбинашках, а под комбинашками – ничего, холодное шампанское в ведрах, блуд и крепкий алкоголь».
– А внизу что, ресторан? – спросил он громко.
– Ресторан, – нехотя ответил качок.
Ага, налево, значит, ресторан, направо – бардак. Высторобец пошел налево: хотелось есть, хотелось пить, усталость душила его, ноги гудели – руки были нормальные, хотя и вялые, а ноги гудели тяжело, саднили, словно в них был поражен грибком мозг, либо его вообще выкачали из костей.
Ресторан был пустой, только за одним квадратным, на двоих, черным столиком теснилось человек пять громко, голосых иностранцев с высокими узкими бокалами пива в руках. Высторобец сел за один такой столик, под самый светильник, так, чтобы свет бил ему в макушку, а лица не было видно.
Голенастая девочка-официантка в черных колготках и черных, очень коротких, больше похожих на женские трусишки шортиках положила перед ним тяжелое, в роскошной шевровой папке меню.
– У нас сегодня мало народу, – сказала она – сказала, похоже, лишь для того, чтобы что-то сказать: это было видно и без нее. – А вчера было много, вчера у нас выступали цыгане.
«Цыгане. Только этого для полноты счастья не хватало, – угрюмо подумал Высторобец. – Вначале цыгане, конечно же, спели и сыграли на гитаре, станцевали, выполнив полный репертуар, а потом их препроводили на кухню, где пустили на еду: одних на антрекоты, других – на азу с бефстрогановом, третьих – на лягушатину, – он усмехнулся и углубился в меню. – А лягушатину действительно надо заказать, если она тут есть».
Лягушатина была, называлась по-куриному окорочками – «окорочка крупных лягушек», так было указано в меню, стоила дорого – двадцать долларов порция, но что такое двадцать «зеленых» после того, когда позади остались два трупа? Ничто, воздух, пустота. В том, что его не найдут, Высторобец не сомневался; нынешней милиции невыгодно искать киллеров – и дорого, и накладно, и опасно.
Он заказал себе лягушатину, королевские креветки – крупные, больше смахивающие на раков, чем на тощих усатых тараканов, к которым мы привыкли, – пиво в высоком бокале и текилу – ставшую здесь модной латиноамериканскую самогонку.
Не успел он взять лягушачью ножку за сухую, выжаренную до сахарной хрупкости косточку и отпить из бокала немного пива, как перед ним появилась тонкая, как прутинка, с ангельским личиком девушка, призывно моргнула накрашенными ресницами.
– Господи, сколько же тебе лет? – изумился Высторобец.
– Пятнадцать.
– Пятнадцать? Да ты же, девочка, еще указница. Знаешь, что такое указница?
– Нет.
– Ты явно не из России, – догадался Высторобец. – Откуда?
– С Вкраины.
– С Вкраины, – передразнил ее Высторобец, ткнул лягушачьей лапкой в стул напротив. – Садись. Нет такой страны – Вкраины.
– Есть. Украина называется.
– А город какой?
– Откуда я приехала? Из Чопа.
– Чоп. Окно в Европу, значит, дыра в заднице, – он щелчком подозвал голенастую официантку, которая так же, как и пятнадцатилетняя украинка из Чопа, с интересом поглядывала на него. – Еще порцию текилы, кружку пива, тарелку с прибором и блины с икрой. У вас там есть в меню блины, я видел.
Официантка кивнула, сглотнула слюну и ушла.
– Как тебя зовут? – спросил у украинки Высторобец.
– Оксана.
– А живешь где?
Он задавал незначительные, неинтересные, совершенно рядовые вопросы – ему нужна была информация, пакет информации, чтобы принять решение: где остановиться на ночь. Дома он не собирался появляться, он чувствовал – может произойти всякое.
– Снимаю квартиру. Однокомнатную.
– Сама снимаешь или эти вот… – он повел головой в сторону лестницы, – эти носороги?
– Сама снимаю, а носорогам плачу за право работать в ресторане.
– Пей текилу. Черт, а зачем тут лимон с сахарной пудрой? – Высторобец только сейчас заметил, что на край небольшого винного бокальчика нахлобучен сочный кругляш лимона; а бровка бокала, сам срез, присыпан ровной дорожкой мучнистой сахарной пудры.
Оксана захихикала.
– Это не сахарная пудра.
– А что же?
– Соль. Солевая пудра. А пьют текилу с солью так… это очень вкусно, хозяин рецепт привез из Бразилии, – Оксана проворно сдернула лимон с бокальчика, помазала им себе руку – бугор у большого пальца, сам корень, провела по губам, облизнулась, словно юная кошка, лихо опрокинула в себя текилу и губами слизнула с края посуды дорожку солевой пудры.
Высторобец одобрительно хмыкнул – каких только диковинок ни бывает на белом свете, неужели это беспородное вонючее пойло можно чем-то облагородить? – повторил все, что сделала Оксана. Действительно, оказалось довольно вкусно.
– И сколько ты берешь за ночевку с собой?
– Триста долларов.
– Недорого. Телефон у тебя на квартире есть?
– Есть.
– Хочешь еще текилы? – спросил Высторобец, увидев, что к столу идет голенастая официантка с жадными глазами – словно бы на выпивку с закуской напрашивается. А заодно и на постель.
– Хочу. Эту девочку зовут Альбиной.
– А как она в постели? Небось вертится, как рыба?
– Ленивая и холодная.
– Альбина, нам еще по текиле, – сказал Высторобец, когда голенастая остановилась около их столика, завидующе глянула на «поле боя», потом, словно бы смирившись с чем-то, покорно кивнула и ушла, дразняще виляя бедрами. Высторобец посмотрел на нее внимательно и усмехнулся про себя: Оксана сказала ему неправду. Если эту девочку, Альбину эту раскочегарить, она такое Бородино может устроить, что… – И заработка хватает? – спросил он у Оксаны.
