– Мы уже на месте, – сказал жрец, указывая им вперед.
Друзья внимательно присмотрелись в том направлении, куда он указывал, и с большим трудом разглядели какие-то странные расплывчатые облакоподобные формы, не похожие на людей.
Их было двое. Они чем-то отдаленно напоминали мужчину и женщину. Формы их тонких тел были как будто изъедены ржавчиной изнутри и разорваны во многих местах. Повсюду в них были огромные зияющие дыры, через которые утекала энергия. И эта потеря отзывалась огромным страданием в их существах, терзавшим обоих несчастных.
Мужчина поднял глаза на своих гостей. Ян заглянул в них и ужаснулся. В них читались и боль, и страх, и ужас, и еще что-то, похожее на мятеж и сопротивление чему-то, что было неведомо.
– Что с вами?! Кто вы такие? – изумленно спросил Ян.
– Привет, счастливчик! – горестно усмехнулся мужчина.
– Как твое имя?
– Меня зовут Тэз, – вздохнул несчастный.
– Наши тонкие тела распадаются, от этого мы так выглядим.
– Вы что, ПРЯЧЕТЕСЬ здесь? – удивилась Рейя.
– Конечно, прячемся. Но долго это продолжаться не может. Видите, на кого мы похожи?! – ответила женщина, тяжело вздыхая.
– А тебя как зовут?
– Ибза.
– А отчего же вы тогда не хотите воплощаться? – спросила Бхаговати.
– Там на Земле нас ждет незавидная участь, – отозвался Тэз. – Я буду калекой, с одной рукой и без ног. Родители еще младенцем выбросят меня на улицу, как бродячую собаку, как ненужную вещь. Как хлам! Я буду лежать в своей колыбельке и кричать на всю улицу, одинокий, несчастный и покинутый всеми. На мой крик придут бродяги и заберут меня в свой притон, в котором с самого детства надо мной все будут издеваться и смеяться. Как над собачкой, как над изгоем. И я даже не смогу дать им сдачи! Они будут постоянно глумиться надо мной, плевать в меня. Кормить помоями, лишь бы я не сдох!..
Тэз отвернулся и заплакал. В воздухе повисла напряженная тишина. Девушки не знали, что ему ответить. Ян напряженно вздыхал.
– Все это будет ночью, – продолжил Тэз, немного успокоившись.
– А днем меня будут вывозить на улицы города, и я буду выпрашивать милостыню. В холоде, голоде, в косых и насмешливых, а хуже того – сострадательных взглядах прохожих. Я все время, всю свою жизнь буду чувствовать свою ущербность и неполноценность. Ни одна женщина никогда не посмотрит на меня! У меня не будет ни семьи, ни детей. Я никогда не узнаю ни любви, ни заботы, ни ласки. Я для ВСЕХ!.. ВСЕГДА!., буду ИЗГОЕМ! НЕТ УЖ! Лучше я пока побуду здесь!
С этими словами энергия стала еще сильнее фонтанировать из изъязвленного тела Тэза, отчего он испытывал жуткие страдания.
– А я, – сказала Ибза, – рожусь в Африке. В проклятом Богом месте, где беспрерывно будет идти военный конфликт. И солдаты с самого детства будут надо мной издеваться, забавляться со мной. Как с игрушкой. Пока я буду ребенком, эти извращенцы будут насиловать меня. Они заразят меня ВИЧ. А я даже не буду об этом знать, и это скажется намного позднее. И далее их издевательства продолжит мой муж. Он будет напиваться до скотского состояния, а затем насиловать, избивать и мучить меня. Привязывать к дереву и оставлять в холоде на всю ночь. Он будет избивать моих детей. И так будет продолжаться до тех пор, пока я не умру, не дожив даже и до двадцати лет. И самое страшное в том, что мы не найдем выхода из этих ситуаций. Так и будем барахтаться в волнах этих страданий. И рядом не будет ни одного духовного учителя, чтоб он посоветовал, как от этого спастись. Вокруг будут только выродившиеся попы да шарлатаны, выдающие себя за «всесильных» магов, которые не смогут помочь нам. Я буду умирать много лет, долго и мучительно.
– Но ведь это воля Бога, – сказал Ян, – и значит, Он видит, что вам нужны именно такие уроки, чтоб вы обрели нужный опыт.
– Я не верю, что там, в земной мире, всем руководит Бог! Слишком уж много бессмысленного зла и лжи на Земле, и так мало возможности учиться и найти выход. Там правит дьявол, и это же сразу видно! Если посмотреть, как глупо и бесполезно живут люди, то сразу станет понятно, что они продолжают свое жалкое и никчемное существование только из вмонтированного в них страха смерти и внушенной идеи долга.
– Вы не правы, – с горечью сказал Каджур, – само по себе страдание делает человека более зрелым, разумным. Заставляет его трезветь и смотреть на все реально, а не глупо и поверхностно, беспечно, предаваясь только приятненьким впечатлениям. Это и есть самая настоящая Школа. Школа Бога на Земле! Недаром говорят: «За одного битого, двух небитых дают!». Ведь через те мучения и не очень приятный опыт, который предоставляется человеку в его жизни, он умнеет. Становится более зрелым и мудрым. Его душа созревает в таких трудных условиях существования. К тому же он становится менее эгоистичным, перестает гордиться, бахвалиться, пребывать в глупом самодовольстве. Он начинает понимать других людей, которые страдают. В нем пробуждается сочувствие, сострадание. Открываются самые лучшие, светлые, духовные качества. Ведь, как говорится, «сытый голодного не разумеет». А чем меньше эго и обособленности, паразитизма, тем ближе человек становится к Богу, к полному растворению в Божественном. Вот, к примеру, скажем, Ангелы. Они могут вообще не воплощаться, так как уже достигли совершенства. Освободились от всего плохого. И их души стали развитыми и зрелыми. Но, несмотря на это, они сами стремятся к этому. Они ждут своего часа, чтобы воплотиться на Земле для того, чтоб помогать людям.
Ибза и Тэз тяжело молчали. Они опустили головы и напряженно замерли… Наконец, Тэз прервал молчание.
– Нет, все равно я не верю, что эти страдания нужны там! – дерзким тоном заявил он. – Бог оставил нас, ему нет дела до людей. Ему на них наплевать! Или он спит, или ЕГО ПРОСТО НЕТ!
– Разве можно так говорить? – укоризненно посмотрела на него Рейя.
– А как же иначе тогда понимать все это?! – бесился Тэз. – Сколько людей молят Его, но Он не отвечает на их молитвы! По крайней мере, на большинство из них. Он там оставил нас на растерзание бесам, а я так жить НЕ СОГЛАСЕН!!!
Он отвернулся и замолчал. В пространстве вокруг нависла напряженная тишина.
Жрец решил первым прервать это молчание.
– Это от того, – пояснил Каджур, – что люди молятся Богу так: «Добрый Боженька, я прошу Тебя: сделай так, чтобы дважды два стало пять! Или лучше того – семь!». Но это, конечно же, невозможно, вы же сами понимаете это?
– Понимаем, – в один голос ответили Ибза и Тэз.
– Вот Бог и не отвечает. А если бы они молились: «Господи, помоги мне измениться так, чтоб я стал счастливым, радостным, был в Благодати, несмотря ни на что!» – вот тогда бы Бог им ответил. И еще, если бы человек молился о других, таким образом: «Господи, помоги им вразумиться, чтоб они искали не иной доли, не утешения, а развитие. Чтоб без всяких внешних причин наполнились Любовью, Блаженством, восторгом и вдохновением!». Тогда бы Бог еще быстрее помог этому человеку, ибо он хотел не только для себя ума и радости, но и для других старался. И уж если бы человек поумнел, вышел из своего негатива, то и жизнь его изменилась. Ведь часто сам человек держится за горячий уголь и при этом сетует на Бога: «Господи, скажи, почему я обжегся?! Почему мне так больно?!». А при этом сам же и не хочет отказаться от того, что причиняет ему страдания. Как тут поможет Бог? Разве что подует на уголь, чтоб тот стал жечь еще нестерпимей? И человек выбросил бы его из руки, пока она не сгорела.
