На улице Вельзевея ждал лимузин.
– «Меркурий», семьдесят седьмой этаж, – коротко скомандовал он.
В салон автомобиля влетел запыхавшийся Галеин. За ним захлопнулись дверцы-охранники. Не прошло и получаса, как автомобиль Вельзевея притормозил у подножия башни. Стекло отделяющее кабину водителя от салона опустилось и в образовавшемся пространстве появилось лицо Протофилия.
– Милорд, здесь нет лифтов для лимузина.
Вельзевей нахмурил лоб.
– Ты хочешь сказать, что мне придется подниматься туда вместе с этой чернью? – Вельзевей показал на проходивших мимо людей.
Протофилий виновато улыбнулся.
– Но вы же знаете, милорд…, – начал он жалобно.
– Сгинь! – рявкнул Вельзевей.
Вышагивая по вестибюлю «Меркурия», он подозвал Галеина.
– Сколько процентов этого здания принадлежит мне?
– Тридцать три, милорд.
– Хорошая цифра.
Галеин подобострастно улыбнулся.
– Но мне нужно шестьдесят. Нет, семьдесят! – неожиданно возопил Вельзевей. – Все здание! Купите его все, чтобы я мог сравнять его землей.
Окружающие люди оглядывались в их сторону, но Вельзевей не замечал их.
– Чтобы в моем городе не осталось даже квадратного сантиметра, который ожжет напоминать об этом негодяе! Где здесь лифт?
– Пожалуйста, сюда, милорд!
Перед лифтами, как обычно в это время дня, собрались люди. Вельзевей не удосужился даже взглянуть на них и прошел в только что освободившуюся кабину. За ним последовал Галеин. Народ возмутился.
– Он что, слепой!
– Смотрите, какой нахал!
– Куда прешь, фиолетовый?
Спрашивавший тут же со сломанной челюстью полетел на пол. Телохранитель Вельзевея размял указательный палец.
– Я думаю, вы все поняли, господа, – объявил Вельзевей, обращаясь к обомлевшей очереди. – Если мне не изменяет память, вас учили, что вперед нужно пропускать старших? Кому-нибудь из вас есть больше трехсот лет? Нет? Тогда я считаю, что все справедливо. Adieu!
Он взмахнул цилиндром.
– Какой этаж? – спросил лифтер.
– Семьдесят седьмой. И побыстрее.
Лифтер побледнел.
– Чего ты ждешь? Жми!
Вместо ответа юноша выскочил из кабины и бросился наутек.
– Что за порядки в этой больнице? Нажмите уже кто-нибудь на эту кнопку.
Через минуту лифт остановился на нужном этаже. Вельзевей вышел в сумрачный холл.
– Узнаю Сципиона. Полевая мышь могла бы устроиться комфортнее.
Он остановился перед дубовыми дверями. Змеиная пасть открылась, но Вельзевей не стал браться за нее, хотя и восхитился выдумкой.
– Вот за это хвалю – очень мило и практично. Нужно и себе такое завести.
Он постучал в дверь тростью.
***
Сципион сидел в своем любимом кресле и задумчиво поглядывал на еловую шишку, которую водрузил на вазу посреди стола. Иней на шишке растаял, и та искрилась своими гранями. Той ночью бывшая ученица оказалась ему не по зубам, но Сципиона это не волновало – он только начал игру с мышкой. К тому же порадовала Земеида. Ей удалось добыть слезы мальчишки, и, значит, половина дела была сделана.
С памятной ночи прошло чуть больше суток, и Сципион не потратил их зря. Он успел разобрался в некоторых тонкостях московской жизни. Конечно, первое, что он освоил и использовал каждый день – был телефон. Сципион забавлялся им с утра до вечера и никак не мог оторваться. Кроме старых функций он добавил новые. По телефону он мог не только звонить, но и слышать тайные мысли своих собеседников, внушать им свои или просто щекотать за ухо.
Выходя в интернет, Сципион любил бродить по магазинам. Понравившиеся товары он просто вытаскивал из телефона. Теперь на его столе лежала груда вещей – пляжная сумка, путеводитель по Москве, крем для загара, бальзам для похудения, молочко для прыщей, набитый мужскими носками чемодан, набор ножей для чистки моркови, ручные часы с кукушкой, чесалка для спины, тренажер для мышц мизинца, чудо-варка для яиц и много другое.
В столице Сципион пристрастился к магазинной еде, но не ко всей. Особенно ему понравились бананы.
– Никогда не видел такой колбасы, – восхищался он. – Да еще в такой удобной упаковке.
Кукурузу он готовил в микроволновке – засовывал целые кочаны и слушал, как стучат по стеклу готовые зерна. Любил он и семечки.
– Надо же – уже жареные. Ну, молодцы. Еще и пощелкали за меня.
Яблоки и апельсины ему пришлись не по вкусу.
– У нас трава слаще, – говорил Сципион. – Если картошку посыпать сахаром и то вкуснее будет.
От мяса он тоже был не в восторге.
– Где они таких тощих собак отловили? Не может быть это говядиной – от силы писец. Вот от зайчатинки я бы не отказался.
И самое главное – после очередного просмотра Сципион перестал разбивать компьютер, а научился его выключать.
Сегодня с раннего утра он снова не отлипал от экрана. Переключая каналы, он искал выпуски новостей, смотрел и наслаждался.
– Как мы уже сообщали, – торжественно вещал ведущий. – В последнее время в столице произошел ряд событий, которые никак нельзя назвать рядовыми. Как вы помните, в ночь с четверга на пятницу в Северо-Западном округе прошел, или вернее сказать, случился тропический ураган. Жители близлежащих домов утверждают, что заметили в небе парад звезд. В ответ на это эксперты-наркологи отмечают, что чаще всего «очевидцы» упоминают число «пять». Этот факт подтверждают продавцы вино-водочных магазинов – в последнее время «Пять звезд» стало самым популярным выражением у их посетителей. Специалистам еще предстоит выяснить, в чем первопричина этого феномена. Однако на сегодняшний день ясно одно – «О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух, И…»
– Вот болван, – пробурчал Сципион.
Решив развлечься, он клейкой лентой залепил диктору глаза. Тот испугано заголосил.
– В чем дело? Я не вижу картинку. Дайте текст. Сделайте что-нибудь. Пускайте рекламу!
Вдоволь позабавившись, Сципион снял ленту с лица диктора, но выпуск новостей был остановлен. Сменяя друг друга, на экране мелькали рекламные ролики. Сципион устало откинулся на спинку кресла. По левую руку от него, вытянувшись, как солдаты на параде, стояли Седовласый и Молодой.
– Я смотрю, у них тут несколько скучновато. Надо развеселить эту Москву – без меня она совсем зачахнет. Не устроить ли новый тайфун? А может – землетрясение? – он повернулся к Седовласому. – Помнишь, как мы утопили Мологу? Конечно не сами, но мы тоже приложили к этому руку. Да, было время.
Реклама закончилась, и в телевизоре появилось лицо господина в очках. Он прокашлялся в кулак и уставился на Сципиона.
