Он, не зная как себя вести, пробормотал.
– В общем… да…, – и оглянулся на Малюту.
Репеина одернула его.
– Как вам нравится наш город? Вы уже с кем-нибудь познакомились? Кроме моего батюшки, конечно?
– Пока нет. Я приехал недавно, то есть пришел.
– Тогда побудьте немного со мной. Здесь вокруг одни мужланы и неотесанные болваны. Ни одного настоящего мужчины. Кроме вас, конечно.
Малюта хмыкнул. Тим снова обернулся в его сторону, но девушка схватила его за подбородок и повернула к себе.
– Куда вы смотрите? Я – перед вами, а больше здесь никого нет. По крайней мере, никого, с кем можно было бы провести время. Вы очень интересный собеседник. Не то, что некоторые, – она повысила голос, но в ответ получила лишь смешок.
– В нашей дыре, – продолжала Репеина. – В нашем городе ничего не происходит. А вы наверно знаете много историй. Расскажите хоть одну.
В углу что-то громыхнуло. Это Малюта придвинул к себе стул и тоже сел послушать. Назло ему Репеина еще сильнее прижалась к Тиму.
– Что же вы молчите? Рассказывайте, – ее голова опустилась Тиму на плечо.
За ними раздался хруст – его издали побелевшие пальцы тысяцкого. Девушка исподтишка наблюдала за своим женихом и с удовольствием заметила, как расширились его ноздри. Она решила подлить масла в огонь и погладила Тима по голове. Он отшатнулся, но девушка удержала.
– Скажите, я вам нравлюсь?
Тим не расслышал вопроса. Сверху что-то просвистело. Тяжелый предмет ударился о стену и упал к его ногам. Это была подкова, но не простая, а завязанная узлом. Сзади послышались тяжелые шаги Малюты. Они приближались, и Тим от страха закрыл глаза. Дверь отворилась и с треском захлопнулась.
Репеина тут же отстранилась. На ее лице появилась надменная усмешка. Тиму она напомнила последнюю встречу с Эвелиной – такой же злой, колючий взгляд, тонкие, искривленные недоброй улыбкой губы. Он поежился.
– Чего расселся? – девушка уже не ворковала как раньше. – Иди куда шел!
Она вытолкнула Тима за дверь – прямо в руки Акинфа, а сама вернулась в комнату и упала на кровать. Потом приподнялась и тихонько позвала.
– Хориста. Хориста, ты где?
Из-под кровати вынырнула, принюхиваясь к обстановке, остроносая мордочка. Затем появилось длинное тельце и пушистый хвост. Хориста вскочила на кровать и свернулась кольцом на коленях своей хозяйки.
***
– Вот ты где! – обрадовался дьяк. – А я по твою душу. Мне приказано сопровождать тебя. Что, досталось от княжны? Не обращай внимания – у них это семейное, – и он повертел пальцем у виска.
Они пошли дальше. В сумке Акинфа зазвенел колокольчик. Дьяк достал записную дощечку и пробежал по ней быстрыми пальцами. От увиденного Тим остановился и схватил Акинфа за локоть.
– Это что у тебя?
Акинф кивнул на «дощечку».
– Это-то? «Берестослов». Не видал такого? Удобная штука. Например, для писания. Вот так перстами нажимаешь буквицы, – Акинф набрал на экране «Казнить нельзя, помиловать». – А потом печатаешь на бересте. Или вот еще – можно смотреть вести иногородние да иноплеменные. Какие любо, те и смотришь. Или получать письмена с прошениями да кляузами. Еще в нем есть забавы разные. Мне ндравятся с крестами и кругами, а особливо шахманты. Великая забава!
– А как она работает? У вас что, есть электричество?
– Какое еще «величество»? У нас князь есть. Другое нам за ненадобностью. А как работает? Вестимо как – на березовом соке.
Тим с сомнением посмотрел на Акинфа, а тот залился веселым смехом.
– Шуткую! Конечно, на меде! На березовом соке сейчас уже не делают. Его надолго не хватает. Успеваешь две колоды карт раскласть, а он уже умаялся и потух.
– Хорошая вещь, – похвалил Тим.
– У вас, на Москве, чай, такого нет. Такие только в Киеве да у нашего князя. Штука-то это хорошая, токмо двухянтарная. Я слыхал, в Новгороде Великом есть четырехянтарный берестослов. Вот то, должно быть, знатная машина.
– Я смотрю, у вас продвинутый город.
– Никуда он не двинутый, – обиделся Акинф. – Наш Аркаим – город военный, секретный, – забыв про предостережения князя, дьяк придвинулся к Тиму и прошептал. – Здесь испытывают наиновейшие новшества. По сравнению с ними берестословы, как рогатка против пушки. У нас особливо запретный город. Потому такие строгости к новым лицам, вроде твоего, – он ткнул пальцем в Тима. – В княжеских указах город так и называется – Аркаим-Осьмнадцать.
Дьяк завернул рукав рубахи – на руке сверкнули часы. Да не простые, а особенные. На одном циферблате шесть стрелок! Первые три показывали часы, минуты и секунды. Другая, самая большая отсчитывала лунные сутки. Та, что с крючком на конце, говорила о том, сколько осталось дней до окончания поста. А шестая, самая медленная и неповоротливая считала время от начала звездного года. Сам циферблат был разделен на двадцать четыре части, каждая из которых в свою очередь делилась еще на шесть. На этом странности часов не заканчивались. Их циферблат был подвижным и попеременно вращался то в одну, то в другую сторону. Пользоваться такими часами мог только грамотный человек. Тому, кто не окончил семинарии или, на худой конец, церковной школы, о них не стоило и мечтать.
При виде такого чуда Тим не смог удержаться от восхищенного возгласа.
– Понимаю, – сочувственно согласился Акинф. – Ходиков никогда не видывал. Я же тебе говорю – у нас закрытый умелецкий город. Видел в зале водяное чудо с цифрами? Старье, прошлый век. Его подарили нашему князю гамбургские послы. Конечно, князь принял их и расхваливал как восьмое чудо света. Даже поставил на видное место. Вот мол, говорит: «Какая расчудесная вещица. Наши мужики разве до такого додумаются?» А у самого в подвале ковер-самолет с вертикальным взлетом. Только ты смотри – никому об этом. Слышишь?
Они остановились перед расписной дверью.
– Это твои хоромы, – Акинф снова посмотрел на часы. – Сейчас полдень – обед через час. Хочешь, покажу тебе город?
– Конечно, хочу.
– Тогда бросай вещи и пойдем.
Тим наскоро переоделся, сунул в карман коробку с пером (на всякий случай) и побежал догонять своего нового друга.
На улице стояла жара. На крыльце потели стражники. Площадь перед теремом была пуста.
Они вышли за ворота, и Акинф начал экскурсию.
– Я тебе уже говорил, что у нас тут собраны умельцы со всей Руси. Посмотри, что они придумали. Вот к примеру, баня, – он указал на длинный приземистый дом. – Раньше мы ее, как водится, дровами топили. Затем – голубым воздухом, что из земли идет, а потом поскребли затылки и…, – Акинф с торжествующим видом похлопал по трубам, что скрывались в стене бани. – Вот скажи, что согревает в самый лютый мороз?
