Тим задумался.
– Если не дрова и не газ, то наверное, нефть. Или опять же электричество.
– Что ты все заладил про свое «величество»? – полушутя, полудосадуя воскликнул Акинф. – Мех – вот, что согревает в холода. Вот тебе и решение задачки. Обмотали трубу шкурой и готово – вода течет и нагревается. Ежели обмотаешь шкурой бобра, вода будет теплой. Ежели соболиной шкурой, получишь кипяток. И никаких дров, никакого голубого топлива. Красота!
Они обошли баню и оказались у подножия городской башни. Акинф запрокинул голову.
– Вишь, там на стене стоит стрелец. Да не простой стрелец, а управитель стрелометом. Двадцать выстрелов в минуту – это тебе не шутка, а каждая стрела под два аршина длиной. Вон он, вишь, холстом укрыт. Это для защиты.
– От кого?
– Да, мало ли от кого. Тут их пропасть – бусурман энтих. Кого только не было. Вот хазары недавно приходили – тьма тьмущая. У нас и стрел столько отродясь не было, сколько их пожаловало. Но это еще ничаво. Они тихие. Пришли, повытоптали поля и ушли. А бывает, что дракон, не к обеду будет сказано, залетит. Так его ничего кроме разрывных бомб не берет. Специально для драконов наши ружейники выдумали самонаводящиеся стрелы. Представь себе, летит дракон, зараза такая. Да не ровно летит, а петляет, как заяц. То поднимется, то припадет, то за облако спрячется. Как попасть? Придумали! На кончик стрелы прикрепили… Угадай что?
– Кусок мяса?
– Эх, ты, москвич-самоучка, – рассмеялся Акинф. – На стрелы крепят особливый лед.
– Лед?
– Да. Здесь применяется, как говорят латиняне, принципус оттолкновения и влечения противуположных материй. Как притягиваются плюс и минус, протонус и электронус, мужчина и женщина, так же притягиваются тепло и холод. Не знал об этом? Темнота-а. Так вот. Дракон изрыгает пламя, то есть пышет жаром, а стрела, наоборот, ледяная и потому летит ему прямо в пасть.
– Интересно посмотреть.
– Сплюнь!
Одна из башен кремля была особенно высока. К ней и подошли Акинф с Тимом.
– Это Смотрящая башня. Самая великая в нашей земле. Когда-нибудь видывал такие?
– Да, – ответил Тим. – У нас в Москве еще выше строят.
Акинф с недоверием посмотрел на своего спутника.
– Только у нас они бетонные, в смысле, каменные, а не деревянные, – добавил Тим. – И такой высоты, как отсюда до…, – он подыскивал с чем бы сравнить. – Как отсюда до южного кордона, и даже больше. Небоскребы называются.
– По твоим словам, у вас не Москва, а прямо рай земной, – Акинф ни на секунду не поверил Тиму. – Где же это видано столько камня напастись? Да еще на такую верхотуру поднять. Это же целое дело! – они вошли внутрь. – Давай лучше, я тебя на подъемной машине прокачу.
Посреди башни стоял деревянный настил. От него вверх тянулись жгуты веревок.
– Становись сюды, – скомандовал Акинф и, взойдя на площадку, махнул стоявшему неподалеку стрельцу. – Трогай.
Настил подпрыгнул, и, набирая скорость, понесся вверх. От резкого толчка ноги Тима подкосились, он упал и с волнением наблюдал, как мимо пролетают перекрещенные доски и опорные бревна. Вверху настил притормозил и остановился чуть выше площадки. На неверных ногах Тим сошел на скрипящие доски.
Отсюда, с высоты Смотрящей башни город Аркаим был как на ладони.
– Смотри, какая красота! – любовался Акинф. – Вот это княжеский терем, рядом с ним храм. Это башни. Теперь видишь на них стрелометы? Там вон улицы мастеровых, а там… там слишком секретно. Не скажу.
Город опоясывала стена частокола. К нему с одной стороны подступал лес. Там же виднелись неказистые южные ворота – те, через которые пришел Тим. На противоположной стороне Аркаима высились главные – Северные ворота с башней и подъемным мостом. От них начиналась дорога, которая шла по широкой плоской равнине и на горизонте упиралась в далекие подернутые дымкой горы.
Внизу послышались голоса. Четверо стрельцов стояли у подножия башни и махали руками. Акинф подозвал Тима.
– Наверно, по нашу душу. Загулялись мы, а время обедать. Князь не любит, когда опаздывают.
Спускались по винтовой лестнице. Только Тим сошел с последней ступеньки, как его схватили под руки и крепко связали за спиной.
– Что вы делаете? – вырывался Тим.
За него вступился Акинф.
– Уберите руки – это княжеский гость.
– Был гость княжеский, а теперича – тюряжеский. Пошевеливай лаптями – светлейший топор да великая веревка зовут тебя погостить.
Тима снова привели в княжеский терем. В том же зале с водяными часами были князь и Малюта. Вдоль стены выстроился ряд стрельцов. Князь исподлобья глядел на Тима.
– Так вот чем ты заплатил за мое добро. Змеей вполз в мой дом, и подговаривал мою родную дочь против отца.
– Я не…
– Молчи, пес! – вскричал князь. – Не оскверняй более мой слух своим языком. Говори, кто послал тебя? Где выучился грамоте нашей? Какие козни супротив нас задумал?
– Я ничего не сделал, – оправдывался Тим. – И ни в чем не виноват.
– Не лги мне. Грех на душу берешь. Сказывай, откуда у тебя это? Кому, Иуда, продался?
Князь подозвал стоявшего позади Малюту. Тот, мстительно улыбаясь, выступил вперед. В его руке был Тимов рюкзак. Князь взял его и встряхнул. На пол полетели бутылка с водой, пирожки, носки, свитер и… монеты. «Что это такое? Откуда они взялись?» Серебряные кругляшки кружились вокруг Тима, стукались о его ноги и со звоном падали на пол.
– Что теперь скажешь? Откуда у тебя деньги иноверцев?
– Это не мое.
– Как смеешь лгать? Вот что нашел мой верный воевода в твоей суме, – князь выпростал вперед руку. В ней была восковая трубочка с буквами – та самая, которую Тим нашел на Бермамыте. – Это письмо, которое я отправил с нашим посольством в Бахчисарай. Минуло два года, как наши послы покинули Аркаим, и с тех пор о них ничего не известно. Пятьдесят воинов и десять лучших мужей города сгинули в степи. Среди них был мой сын. Это письмо вез он.
Князь сжал кулак.
– Говори, как ты завладел им? Вырвал письмо жестокими муками или снял с бездыханного тела?
– Я нашел его, – голос Тима дрожал. – Оно было в трещине скалы. В горах. Я ни у кого его не отбирал.
Князь отвернулся.
– Больше ничего не желаю слышать. Уведите его. Завтра утром казнить. Да созовите народ. Хочу, чтобы все видели, как поступают с вероотступниками.
– Я ни в чем не виноват! – закричал Тим, но два дюжих стражника уже вытаскивали его из княжеских палат. – Я ничего не сделал!
Связанного, его отвели в стоявшую между храмом и княжеским теремом тюрьму. Обычная низенькая изба – стены сложены из бревен, на крыше – солома. Дверь без стражи – вход в тюрьму охранял хитроумный механизм, приводимый в действие четырьмя рычагами.
