– Посмотрим, посмотрим.
Первый помощник встал за спиной Господина и стал комментировать.
– Вот этот здоровый как шифоньер. Ни за что не угадаете кто он. Вампир. Первый раз вижу такого огромного. Его распределили на скотобойню. И ему хорошо, и нам спокойно. Вот парочка ведьм из Подмосковья – этих отправили в салон гадания на Серпуховской. Дальше ничего особенного – домовые, запечники, подполовики. Им прямая дорога в работники ЖКХ. Вот еще. Редкостная удача – настоящий див. Для него пришлось вызывать автопогрузчик. Отправляем в лютеранскую церковь. У них как раз сломался орган.
Вельзевей откинул анкеты в сторону.
– Есть что-то интереснее?
– Да, милорд! Специально не распределяли – ждали ваших распоряжений. Сегодня на удивление большая поставка прекрасных чертовок. Вот они. Что прикажете с ними делать?
– Очень хорошо, – воскликнул Вельзевей, перелистывая страницы. – У меня как раз на заметке несколько крупных начальников, которых нужно скомпрометировать. Хорошенькие секретарши будут весьма кстати.
Пожар
– Что за люди? – с притворным возмущением вопрошал человек, чьи длинные, иссиня черные волосы переплелись с седыми. – Сколько лет прошло, а все без толку. Каждый раз одно и то же, а можно было договориться.
Он и трое его спутников спешились с коней и стояли над распростертыми на земле богатырями. У каждого из великанов в груди зияла смертельная рана, на лицах застыло удивление. Богатырские кони паслись у дороги. Им не было дела до того, на светлой или темной стороне растет трава. Они мирно стояли бок о бок и были живы.
Человек с сединой был одет в темные одежды. Его черная портупея плотно облегала коричневую туго застегнутую рубаху. На нем были темные, подпоясанные широким ремнем, брюки, высокие сапоги. Каждый шаг Седовласого отзывался звоном шпор. Поправляя натянутые до локтей перчатки-краги, он обходил место кровавой сечи, переступал раскинутые по земле руки и ноги богатырей, постукивал сапогом по их латам. Темная накидка Седовласого стелилась по пыльной дороге, по лицам и телам павших великанов.
По его пятам шел второй. Он был слегка полноват, и не в меру жаден. Обходя мертвецов, Толстяк ощупывал их карманы, рылся в сумах и все найденное складывал себе в мешок.
Еще двое стояли поодаль. Один из них натирал свой и без того блестящий кастет. Другой был молод и задирист, но сейчас не проявлял излишней активности – мешала незажившая в боку рана. Он получил ее не от большого ума, но считал своим долгом давать советы остальным. Наблюдая за Толстяком, он крикнул.
– Что ты хочешь там найти? У настоящих воинов никогда не было и не будет денег.
Толстяк на секунду замер, но потом снова принялся за свое.
Солнце давно перевалило за полдень и тени поползли к темной стороне. Там было тихо и все готовилось встретить ночь.
Седовласый вскочил на коня. Остальные последовали его примеру.
– Вперед! – скомандовал он, и четверка всадников стремглав унеслась по дороге на Аркаим.
Перед воротами города они осадили коней. Седовласый выехал вперед. Его рука в тугой перчатке и с растопыренными пальцами поднялась к безоблачному небу. Пальцы сжались в кулак. Тотчас, повинуясь этому жесту, дым печных труб города, до сих пор без следа растворявшийся в дневном мареве, устремился в одну точку, закружился и вскоре обрел очертания… дракона.
Покачиваясь в синеве неба, ящер разминал перепончатые крылья. Его когтистые лапы скрючились под брюхом. Над жирным телом покачивалась извивающаяся шея. На ней, вращая красными глазами, держалась оскалившаяся рогатая голова. Раздвоенный хвост мерно отбивал удары по толстым бокам. Будто пробудившись ото сна, дракон издал клекот. Из его ноздрей вырвались струйки дыма.
– Пусть все сгорит! – произнес Седовласый и направил змея в сердце города.
Неторопливо развернувшись, дракон полетел к высокой бревенчатой стене кремля. Из его глотки вырвались струи пламени.
В городе закричали.
– Виверна! Воздух! Виверна!
Ударили в набат. Крепостная стена заполнилась шапками стрельцов. На сторожевых башнях расчехляли стрелометы.
Раздались приказы.
– Слухай команду. К бою товсь! Разрывным заряжай! Поправка на ветер – три начетверть. В брюшину цельсь!
Стрелометы еще не были наведены на цель, когда лучники дали первый залп. Стая стрел поднялась в воздух и, не достав дракона, градом рассыпалась по крышам палисада. Огнедышащий зверь был для них недосягаем. Отмечая свой путь полосой занимавшихся пожаров, он приближался к княжескому терему. Гудящее пламя охватывало Аркаим, небо закрывал черный горький дым. Жар и копоть стелились по земле.
Возгласы страха наполнили улицы города. Люди выскакивали из горящих домов. Отовсюду слышался плачь детей и крики матерей.
Седовласый провожал взглядом свое страшное творение. На его лице сияла самодовольная улыбка.
– Время пришло!
Его кулак по-прежнему смотрел в небо. Большой палец поднялся вверх и резко опрокинулся в землю. Дракон издал победный клич и бросился вниз. Под ним сверкала черепица княжеского дворца. Струя огня рассекла узорчатую крышу, спустилась по стене и опалила землю у крыльца. Вторая струя накрыла казарму. Облетев кругом, дракон поджег колокольню и стоящий подле нее храм. Они вспыхнули как спички. С быстротой скакуна пламя перекидывалось на дома, башни и стены. Горело все, что могло гореть. Прошло немного времени, и весь кремль был в огне.
Как ни старались стрельцы и как не метки были стрелометы, они не могли навредить дракону. Стрелы пролетали через него, как сквозь дым, а он продолжал нести смерть и разрушение. Густой дым питал дракона и делал еще сильнее. Ящер рос на глазах. Взмахи его крыльев с шумом толкали воздух, который словно в горне печи раздувал пламя пожара. И без того жаркий день стал вовсе невыносимым.
По цепи стрельцов передали приказ.
– Водометы на стены.
Первый фонтан воды, медленно набирая высоту, поднялся ввысь. За ним другой, третий. Как руки слепого они беспомощно искали дракона в закопченном небе, но смогли задеть лишь его хвост. Дракон ощутил прикосновение воды и огласил небо страшным клекотом. Его месть была страшна. Сорвав верхний ярус колокольни, он бросил его в водометную башню. Та рассыпалась грудой дымящихся бревен.
Очень скоро огонь добрался до тюрьмы. Начав с крыши, он сполз на стены и дверь. Вспыхнули рычаги кодового механизма. Сквозь щели дым проник внутрь. Сокамерники забарабанили в дверь. Рядом послышался слабый голос приходившего в себя Акинфа.
– Кто там?
– Это мы – горемыки! – завопили шахматисты. – Мил человек, дергани за рычажок. Открой дверь, родимый! Ведь живьем пропадаем.
– Нечем открыть – погорело все, – ответил Акинф. – А вы, что же, не ушли подземным ходом?
