– Между водой и огнем ничего не может существовать! Огонь и вода – противоположности! – важно сообщает Мокша.
Митяй ничего не отвечает, но Мокша чувствует, как он пожимает плечами в полутьме. Мокша жадно всматривается. Пьет, вбирает драконов жадными глазами. Он уже мысленно променял Стрелу на крылатого змея. Стремительного, блистающего.
– Откуда ты знаешь про кожу?.. Ну, что скидывают ее? – спохватывается Мокша.
– Догадался, – говорит Митяй. – Есть змеи темные, кожа у них грубая, толстая… Вон один такой трется о камни, видишь? Хочет, чтобы кожа треснула, чтобы отделаться от нее.
– Где?
– Просунь голову наружу! Не бойся! Я придержу!
Мокша трусливо выглядывает. Голова у него кружится от высоты. Так ничего толком и не рассмотрев, он шепчет Митяю, чтобы тот втянул его обратно.
– А вон другие крылатые змеи, серебристые! Сменившаяся кожа у них затвердела, но еще не стала грубой. Думаю, они скоро улетят. Смотри, они держатся выше и к озеру почти не спускаются. А вот у тех кожа розоватая, совсем нежная. Эти постоянно купаются, потом летают, чтобы высохнуть, и опять купаются… Нет, все же это скорее огонь, чем вода!
Мокша набирается храбрости. Высовывается почти по грудь. Смотрит. Чуть выше уровня тумана – скалы. В промежутке между скалами, в углублениях – множество черных полос. «Водоросли? Да нет, откуда?» – думает он и вдруг понимает, что это старая драконья кожа. Долгие столетия тысячи крылатых змеев сбрасывали ее здесь, прочность же кожи делала ее почти вечной.
Мокша смотрит, а быстрый его разум собирает все воедино.
– Я понял! – вдруг восклицает он.
– Чего ты понял?
– Почему среди фигурок ты отлил седло! Ты хочешь приручить крылатых змеев? Ты увидал их за Второй грядой и сразу этого захотел – вот зачем седло!
Митяй отвечает не сразу.
– Да, мечтал, – признается он. – Но ничего не выйдет. Крылатым змеям никогда не попасть в наш мир. Даже если я и приручу одного.
– Почему не попасть? – недоверчиво спрашивает Мокша. – Когда-то несколько пегов случайно пролетели через тоннель и уже не вернулись назад. Возможно, за сотни лет это происходило много раз! То жеребец, то несколько кобылиц… А теперь мы приручим змеев!
– Нет, – качает головой Митяй. – Я уж и так прикидывал, и эдак. Посмотри на них внимательно. Проход через болото слишком узок для их крыльев. Они не протиснутся. Даже если каким-то чудом я и вскочил бы на драконью спину, мы засели бы в болоте. Разве что детеныш какой просунулся бы, но малыши все за Второй грядой. Видать, летают еще плохо и сюда не суются.
Словно чтобы доказать правоту Митяя, рядом проносятся сразу два дракона. Один из них, с небольшим кожистым гребнем на нижней челюсти, напоминающим бородку, догоняет более мелкого и изящного дракона, задевает его крыльями и ласково поливает струей прозрачного, не очень горячего пламени, края которого голубовато вспыхивают. Второй дракон недовольно огрызается. Его пламя короткое и яростно-белое. Там, где оно попадает в камень, скала темнеет и трескается.
– Девочка не в настроении. Едва кожу сбросила, а тут лезут к тебе всякие… – сочувствует Митяй.
Мокша смотрит на огромные, с острыми выступами крылья и тоскует. Да, Митяй прав. Ни одному крылатому змею, даже самке, никогда не пролететь через тоннель.
– А если когда-нибудь проход через болото расширится? Мало ли что может произойти! Что это даст шнырам? – спрашивает он.
Митяй думает. Взвешивает. Потом в темноте звучит его взволнованный голос:
– Драконы намного быстрее пегов. И высоту они набирают стремительно, почти не уставая. На драконе даже шныр-новичок, возможно, сумел бы перелететь через Вторую гряду прежде, чем сварился бы вкрутую.
– А потом?
– Я не знаю, что «потом». Просто перелетел бы… – пожимает плечами Митяй.
– И я? – спрашивает Мокша, отхлебывая из тыквы и выливая последние капли себе на раскаленный лоб.
– И ты, – кивает Митяй. – Почему нет?
– И как там? – Этот вопрос Мокша задает множество раз, но ему никогда не надоедает слушать.
Митяй нашаривает слова. Ему хочется быть точным.
– Там все иначе… – произносит он неуверенно. – Тебя касается белое сияние, словно бы такой огонь. Внутри него ты можешь все, но ты словно бы и не хозяин своего разума. Становишься частью чего-то огромного, радостного, простого, растворяешься в нем, но остаешься и собой.
Мокша что-то мычит. У него не стыкуется, как это – «можешь все» и «не хозяин»?
– Как во сне? – спрашивает он.
– Вроде того. Ты не обладаешь всей полнотой памяти. Упрощаешься до чего-то главного в тебе. Делаешься наивным и каким-то совсем не хитрым. Как ребенок, который способен вцепиться в яблоко и не отдать, хотя рядом этих яблок полная корзина. Все смеются над ним, а он все равно не может разжать руку, потому что жадничает.
Митяй приникает к щели и долго смотрит на крылатых змеев.
– Смотри, какие они быстрые! – повторяет он. – Слушай… а вдруг из нашего мира змей смог бы нырнуть, вообще минуя болото? Сразу оказаться за Второй грядой? Как считаешь?
– Невозможно. Есть границы миров, есть мертвый мир, есть тоннель. И все три мира повторяют друг друга, – убежденно произносит Мокша.
– Ну не так уж повторяют… – мечтает Митяй. – Может, когда-то повторяли, но теперь только закладки остались на тех же местах. На них как на гвоздиках все держится. Разве в нашем мире есть такие же горы? А Скалы Подковы? И потом – разве в болоте может существовать Вторая гряда и то, что за ней?.. Ну Межгрядье, остатки какие-то – еще туда-сюда.
– То есть ты думаешь… – У Мокши перехватывает дух. Он умеет угадывать идеи Митяя на лету, по двум-трем ключевым словам.
– Ага! Раз в болоте не может того быть, что за Второй грядой, то болото, получается, меньше нашего мира и двушки! Это не только задохнувшийся мир, но и съежившийся. Выходит, если нырнуть где-нибудь у нас за Второй грядой, то можно оказаться сразу за Второй грядой здесь… Но на пеге так не нырнешь! Все равно окажешься где-нибудь в районе тоннеля.
– Почему? – Теперь Мокше уже хочется, чтобы Митяй оказался не прав. Он всегда ищет той правоты, которая ему выгодна и удобна. Не то чтобы специально ищет, а как-то само так выходит.
– Ну смотри… когда ты на пеге ныряешь… пузыри миров – они какие? Круглые! – Митяй чертит в воздухе пальцем. – А шары друг к другу никогда полностью не прилегают! Ну, может, в одном только месте! И пег всегда проходит их в этой кратчайшей точке, где и расположен тоннель… А дракон… кто его знает? Может, он сможет так разогнаться в нырке, что из нашего мира сразу скользнет на двушку, да еще за грядой, а болото вообще проскочит там, где никакого болота нету, потому что оно съеженное!
