– А ты знаешь, зачем живешь, адвокат дьявола?
Он тогда поперхнулся от неожиданности, а Валентина оставалась более чем серьезной:
– Я в книжке одной читала. И теперь забыть не могу. Мы живем не только для того, чтобы кушать, пить и заниматься сексом…
– Конечно, нет, – попытался отшутиться Денис. – Не забывай про керлинг! Есть, пить, заниматься сексом и играть в керлинг!
– Не только! – не унималась Замятина. – Каждый человек – это целая россыпь талантов. Только мы можем не знать про них. Или знать про какие-то… Но у каждого есть один, главный талант… Самый мощный… Мы должны найти то, для чего предназначена наша жизнь. Искать и найти. Понимаешь? А если сами не будем искать, то жизнь так или иначе нас направит именно туда. Пока мы не усмирим гордыню и не возьмемся за дело…
Серьезное заявление, подумал тогда Денис, а Замятина тут же вытащила на свет божий шутку про трех евреев. На том и кончился разговор. А сейчас она уже прикончила солянку и попросила официанта принести ей кофе.
– Как бизнес, друг мой? – спросила Замятина, как будто увидев что-то в усталых глазах Дениса. – Приторговываешь правосудием?
Дмитриевский провел рукой по трехдневной щетине, вздохнул и вкратце рассказал о делах; кроме, конечно, последнего эпизода, который пока должен был оставаться внутри маленького социума их фирмы. Хотя, подумалось ему, там уже столько народу в курсе – наверняка в ближайшее время всплывет. Будет еще один повод для шуток.
Замятина выслушала Дениса без особого энтузиазма.
– Да уж, – отозвалась она, ухмыльнувшись, – с подводной лодки сложно сойти, если она уже погрузилась. Может, тебе всплыть, дружочек? Выйти на капитанский мостик и подышать?
Денис, несколько удивленный такой метафорой, открыл было рот для ответа, но его прервал телефонный звонок Орловой.
– Денис, ты когда вернешься? Я хочу отъехать через часик, надо поговорить.
– Через полчаса буду, – ответил он и положил телефон на стол.
Замятина, прищурившись, смотрела в свою чашку, что-то выискивая в кофейной гуще.
– Гадаешь, мать? – съехидничал Дмитриевский. – Где там твои женихи-то?
Она подняла свои удивительные карие озера на Дениса, кокетливо откинула со лба прядь черных как смоль волос и с абсолютно серьезным и грустным видом заявила:
– А мне не нужен никто. С тех пор как ты шесть лет назад вероломно женился на Ирке, мне никто не нужен. Гоню всех… Одна ребенка воспитываю…
Дмитриевский вылупился на нее, открыв рот, а Замятина, выдержав секунд двадцать, все-таки захохотала, привлекая к себе взгляды посетителей ресторана.
– Поверил! – смеялась она. – Поверил, а!
Денис выругался и принялся доедать суп.
Валя все продолжала смеяться. Потом вдруг притихла.
– Я артисткой мечтала стать. В детстве. Терехову как увидела в мушкетерах… Миледи…
– А чего не стала?
– Мама… А ты?
– Чего? – спросил Денис сквозь бульканье супа.
– Кем мечтал стать? В детстве?
Денис глубоко задумался. Он не привык к таким вопросам. Особенно от Замятиной.
– Космонавтом, – спустя какое-то время ответил он.
– Да ладно?! – засмеялась Валентина. Дмитриевский тоже улыбнулся.
– Да уж, загнул. Сыщиком хотел. Детективом…
– Шерлока Холмса посматривал?
– Ага…
Замятина с трудом, но все-таки покончила со своим кофе (смех еще некоторое время управлял ее физиологией) и убежала в офис, оставив Дмитриевского наедине с только что поданным горячим. Доев отбивную, Денис написал СМС дяде Ване, извинился за технический сбой в процессе и подтвердил чуть более позднюю доставку посылки.
«Бывает, – прилетело в ответ. – Жду».
Вернулся в офис. У кабинета терлась Ольга, нетерпеливо ожидая его.
– Забыла кое-что, – начала она с места в карьер, – про новенькую-то. Думала тебя не дергать, но Марата тоже нет, телефон у него вырублен, а у этого старикана, – она кивнула в сторону кабинета Скрипника, – только молодые художницы в голове. Скажу – и через пять минут все вылетит в другое ухо…
Взгляд ее переместился вниз, и она, как будто вспомнив еще что-то, проговорила тихо:
– Вот блин, каблук сломала с утра, пришлось в суд в балетках топать…
– Не отвлекайся, – прервал ее Денис. – Что там у тебя?
– В пятницу ближе к обеду я ей сказала, что ее переводят в отдел Аблокатова. И она тогда вот, в первый раз на моей памяти, проявила какие-либо эмоции. Заревела. И сказала, мол, у метро «Новочеркасская» живет какой-то бездомный дядька. И этот дядька – лучший из всех людей, с которыми она за месяц тут общалась. Мол, мы, типа, все того… Что лучше, типа, общаться с бомжом…
Дмитриевский задумавшись, почесывал щетину:
– Знаешь, что из этого следует, звезда моя?
– Что?
– Во-первых, она только месяц в Питере, а во-вторых, у нас есть мостик. Бездомный такой, немытый мостик. Сейчас поедешь, найдешь этого бродягу и доставишь в офис.
Денис серьезно посмотрел на Орлову.
– Не, Денис… – улыбнулась она. – Я не могу… В балетках…
– Ладно, – согласился тот, – я сам.
7
Ближе к четырем часам вечера Аблокатов, вырулив свой темно-серый японский шлюп с тесной и неудобной парковки администрации Центрального района, направился в аэропорт. Прилетал из Новосибирска его двоюродный брат с женой.
«Очень вот кстати… – бормотал ехидный голосок в голове. – Делать больше нечего, как к функциям решалы добавлять еще и полномочия экскурсовода…»
Родственники объяснили свой визит по-сибирски прямо: октябрь у вас, в Питере, выдался теплый, а у нас отпуска; короче – едем. И приехали. Точнее, прилетели. Точнее, прилетали в 17.10, и Косте уже не было смысла возвращаться в офис, тем более что все текущие задачи можно отследить по телефону, а основная проблема – с новенькой-потеряшкой – решалась без него. И он, включив погромче «Металлику», отправился в путь.
В это же время Дмитриевский, который так и не дозвонился до Забирохина, изучал окрестности станции метро «Новочеркасская». Интересные места. Станция без вестибюля вытекала на поверхность планеты девятью-десятью выходами, делая круг по Заневской площади. Дмитриевский, оглядев это безобразие, решил последовательно проверить каждый выход, за исключением тех, которые вели на трамвайные остановки. Поднимался, осматривался и, не находя ничего мало-мальски похожего на рассказ Орловой, спускался обратно под землю. Сделав два круга, решил перекурить и пройти чуть вглубь квартала от станции метро. Пройдя метров двадцать, Денис остановился рядом с двумя мужчинами, которые пили пиво рядом с ларьком-шавермой, и, попросив у них прикурить, приветливо улыбнулся:
