Оба зашли в кабинет.
– Виктор Борисович, – начала Алла, и тот немного напрягся от официального обращения, – я вот что хотела сказать… Во-первых, спасибо большое за работу. За уроки. Ну а во-вторых, вы детей чем-то очень зацепили. Весь девятый «А» вчера к директору явился: просили вас оставить. Я, если честно, за всю свою практику с таким сталкиваюсь впервые. Конечно, разные бывали случаи, но чтобы после одного урока… Нонсенс.
– А что, это возможно? – вдруг вылетело у Вити, и Алла слегка нахмурилась, отыскивая на лице своего собеседника следы сарказма. – В смысле – остаться, – пояснил Смолин на всякий случай.
– Не думаю. – Алла Николаевна грустно улыбнулась. – Все не так просто. У тебя нет профильного образования. А с этим очень строго. Но даже если ты будешь его получать, в это время сможешь работать только вне штата: кружки, курсы… Здесь с оплатой труда непонятно. Да и вообще с оплатой – сам знаешь как… Телевизор, наверное, смотришь? Вот тебе простой пример. Лоркин, которого ты замещал. Молодой парень, получает немного, тысяч двадцать пять. Постоянно ищет, где подзаработать, там – кодит, тут – сетку сделает. Я на его отлучки сквозь пальцы смотрю: понимаю. У него образование педагогическое, а он от программирования тащится, сам не свой. Говорю ему: ищи себе место по душе, а он: ищу, да все, мол, мимо. Давай так. Я тебе напишу контакты в Герцена. Питерском вашем. Поступишь хотя бы на заочку – возьму вне штата. Если захочешь.
Смолин молчал, переваривая услышанное, а Алла Николаевна записала на желтом стикере телефонный номер и имя. Протянула стикер Вите, продолжая улыбаться:
– Решай и действуй! Я – на связи. Звони.
– Спасибо.
На первом этаже, чуть-чуть не дойдя до выхода, Смолин неожиданно столкнулся с «географией». Валентина хитро посмотрела на него, будто знала их общий и очень смешной секрет.
– Чего ты? – спросил Смолин. – Привет!
– Добрый день! – ответила она. – Все в порядке? Лоркин вроде вышел…
– Спасибо. Более чем!
– Ты давеча у меня Анькой интересовался… Бронниковой…
– Было дело, – улыбнулся Витя, – грешен…
– Так вот. Имей в виду, у нее любимые цветы – лилии. Со школы еще запомнила…
– О! Спасибо!
– Не за что, – улыбнулась Валя и побежала куда-то вверх по лестнице. А Смолин вышел на улицу. Настроение у него было настолько хорошее, что он и не помнил, когда в последний раз такое с ним случалось. «Если только в детстве», – подумал он и позвонил Денису:
– Денис Александрович, вы еще в квартире?
Получив утвердительный ответ, попросил пять тысяч в долг. Помчался обратно к тете Зине. А через двадцать метров остановился, как вкопанный, и, вытащив свой новый телефон, набрал номер мамы.
4
А в Питере около часа дня Аблокатов завершил почти полуторачасовую встречу с Валей Фединым, управляющим и учредителем фирмы, продающей земельный участок шведам. Ни Клауса, ни его партнера не было на переговорах, от шведской стороны присутствовали юрист Томас и переводчица Елена. Костя не был готов к появлению на переговорах женщины столь красивой, как она. Он не пересекался с Еленой раньше, и, познакомившись, выругался про себя, а ехидный голосок внутри прощебетал:
«Выкрадем переводчицу у шведа, а, Костян? Как троянский принц у царя Менелая… Посрамим шведа, как Петр при Полтаве?»
Костя с силой заставил себя переключиться на дело, которое, собственно говоря, их и свело, и почти час убеждал Федина, а в большей степени его работодателя, что наличная форма расчетов невозможна, учитывая «шведский фактор» и достаточно высокую стоимость. Спустя полчаса словесного пинг-понга Федин вывалил из рукава последний козырь. Сказал, чуть прищурив и без того небольшие глазки:
– Кость, не забывай, у нас есть еще один покупатель – москвичи, они наличку за милую душу…
Аблокатов был в курсе москвичей. Дмитриевский потратил кучу времени и переворошил горы контактов, чтобы узнать, «а что это за девочка и где она живет». А точнее, чего хочет. А еще точнее, что может. А могли они ровно в два раза меньше, чем шведы.
Костя взял со стола чистый лист формата А4 и, написав на нем что-то, протянул лист учредителю. Тот бегло взглянул на написанное, потом на Федина, потом на Костю, улыбаясь, но только губами. Светло-голубые глаза сохраняли абсолютную серьезность.
– И что это? – спросил он.
Судя по гардеробу, очень качественному, но неформальному, учредитель всячески старался молодиться, и это ему удавалось, только морщинки в уголках глаз выдавали возраст.
«Почему он не смотрит на Елену? – продолжал бубнить голосок, мешая Косте сосредоточиться. – Он что, из этих? Почему он пялится на тебя, на Федина, на шведа, а на нее – ни фига?»
– Максимальная сумма, которую готовы дать эти ваши москвичи. Да они и москвичи те еще… Все активы в Красноярске. В столице – одно помещение. Нашли москвичей…
Это поставило точку в переговорах, и стороны, ударив по рукам, договорились о дате подписания контракта.
И вот около часа дня Аблокатов наконец-то оказался в машине и, включив радио, стал соображать, что делать дальше. Поехать в офис? Но полное отсутствие начальства дает возможность действовать чуть более креативно… И он, сделав чуть потише разоравшегося Хэтфилда, решил позвонить Оле. Благое начинание тут же прервал входящий звонок от Гриши Лазаревича, советника вице-губернатора, и Аблокатов, матюгнувшись, отключил звук и снял трубку.
– Константин Сергеевич, – сказал советник, не удосужившись приветствием, – надо встретиться.
– С удовольствием, – ответил Аблокатов, – по Фаруху?
– Ага. Не по телефону. Через час. Там же, где обычно. Будешь?
– Конечно. Еду.
Костя повесил трубку и, отложив разговор с Олей, поехал на встречу, продолжая слушать бубнеж в своей голове: «Костян, а я понял, слышишь, понял, чего он на переводчицу не смотрел! А ты понял? Я – да!»
Аблокатов снова включил радио, думая, что бескомпромиссность солиста «Металлики» заглушит все иные звуки и голоса, но не тут-то было:
«Он на нее раньше смотрел. Они встречались уже. Насмотрелся! Наверное, думает, что если ломанется туда – то она ему не откажет. А ему, похоже, не в масть. Палка о двух концах. Лишнее».
Костя проговорил вслух, благо в салоне автомобиля это можно было сделать без ущерба для репутации:
– А не думал, что она ему уже отказала? И теперь он играет в пофигизм. Мне все равно, мол, на тебя…
Голосок замолк, видимо, соображая, а Аблокатов, воспользовавшись моментом, набрал Дмитриевского – отчитаться, как прошли переговоры. Тот спокойно отреагировал на очередное исчезновение новенькой, но очень просил сообщить, как только закончится встреча по шведам. И добавил, чуть замешкавшись:
