— Может, стоит сделать всё по закону… — задумчиво проговорил Гастингс. — Сообщить о найденном кладе. Нам дадут рыночную цену, и можно добиться, чтобы клад назвали в нашу честь. Находка Гастингса и Болджера.
— Болджера и Гастингса. — машинально поправил Эбинизер. — Я знаю кое-кого с хорошими деньгами, кто заплатит больше рыночной цены, если подержит её в руках. Как ты. — Том Гастингс поглаживал брошь нежно, как котёнка. — И не будут задавать лишних вопросов.
Эбинизер протянул руку, и Том Гастингс неохотно вернул ему брошь.
— Ты сказал, клад в двух смыслах. — вспомнил Гастингс. — Какой второй?
Эбинизер Болджер взял в руки карточку с чёрными краями.
— Знаешь, что это?
Тот покачал головой. Эбинизер положил карточку на прилавок.
— Один человек кое-кого ищет.
— Ну и?
— Насколько я понял, мальчика.
— Мальчиков везде полно. — отмахнулся Том Гастингс. — Бегают туда-сюда. Лезут куда попало. Мерзкие детишки. Стало быть, один человек ищет какого-то конкретного мальчика?
— Этот на вид как раз подходящего возраста. Одет — ну, сам увидишь, как. И нашёл эту брошь. Вполне вероятно, тот самый и есть.
— И что тогда?
Эбинизер Болджер поднял карточку за краешек, поводил ею из стороны в сторону, словно поднёс к воображаемому пламени.
— Вот зажгу я пару свеч — ты в постельку можешь лечь…
— …Вот возьму я острый меч — и головка твоя с плеч, — рассеянно продолжил Том Гастингс. — Слушай сюда: если мы позовём человека по имени Джек, он заберёт у нас мальчика, А если у нас не будет мальчика, то не будет и сокровища.
И они начали спорить, сдать ли мальчика Джеку или забрать себе клад, который в их мечтах вырос до огромной пещеры, битком набитой драгоценностями. Пока они спорили, Эбинизер достал из-за прилавка бутылку тернового джина и налил себе и Тому, «для работы мозгов».
Лизе вскоре надоело слушать разговор, который вертелся на одном месте, как юла, и она вернулась в кладовку. Никт стоял посреди комнаты, зажмурившись, сжав кулаки и наморщив лицо так, будто у него болят зубы. От задержки дыхания он почти посинел.
— Что это с тобой? — с осуждением спросила она.
Никт открыл глаза и расслабился.
— Пытаюсь поблекнуть.
Лиза фыркнула:
— Валяй-валяй!
Никт снова задержал дыхание.
— Хватит. — сказала Лиза. — А то лопнешь.
Никт перевёл дух.
— Не получается… Может, просто стукнуть его камнем и убежать?
Не найдя в кладовке камней, он взял пресс-папье из цветного стекла и взвесил в руке, примеряясь, сможет ли оглушить Эбинизера Болджера.
— Теперь их уже двое. Не один сцапает, так другой. Хотят, чтобы ты показал им, где взял брошь, а потом раскопать могилу и забрать сокровище себе. — Про карточку с чёрными краями она говорить не стала. — Как же это тебя угораздило? — покачала она головой. — Ты ж знаешь: нельзя покидать кладбище. Сам виноват, неслух!
Никт почувствовал себя совсем маленьким и глупым.
— Я хотел купить тебе надгробный камень. — тихо признался он. — И подумал, что денег у меня не хватит. Поэтому решил продать брошку.
Лиза промолчала.
— Ты злишься?
Она покачала головой.
— Это первое добро, какое я увидела от людей за пятьсот лет. — усмехнулась она своей гоблинской усмешкой. — С чего же мне злиться?.. А что ты делаешь, когда хочешь поблекнуть?
— Как меня учил мистер Пенниуорт. Говорю себе: «Я дверной проём, я безлюдный проулок, я ничто. Невидим для глаза, не привлекаю внимание». Но у меня ещё ни разу не получилось.
— Ты живой, вот в чём загвоздка! — фыркнула Лиза. — Кое-что под силу только нам, мёртвым Нам-то частенько надо попыхтеть, чтобы нас приметили. С живыми всё наоборот.
Она крепко охватила себя руками и закачалась, словно сама с собой спорила.
— Эх, ты влип в эту историю из-за меня… Поди сюда, Никто Оуэнс.
Он шагнул к Лизе, и она тронула его лоб холодной рукой — словно к коже приложили влажный шёлковый платок.
— Что ж, может, и я тебе пригожусь.
Она что-то забормотала, но Никт не мог разобрать ни слова. А потом сказала чётко и ясно:
Как тень, как пыль, как сон, как свист.
Как ночь, как тьма, как дух, как мысль,
Скользни, исчезни, прочь от глаз.
По верху вниз, меж них, меж нас.
[4]
Нечто огромное коснулось его, объяло с головы до ног. Мальчик вздрогнул. Волосы его стали дыбом, на коже выступили пупырышки. Что-то изменилось.
— Что ты сделала?
— Подсобила тебе чуток. Я, может, и мёртвая, но всё одно ведьма, вот так-то! Мы всё помним.
— Но…
— Тихо! Идут!..
В замке громыхнул ключ.
— Ну что, дружок… — Никт впервые чётко расслышал голос второго. — Мы же с тобой подружимся?
Том Гастингс распахнул дверь — и озадаченно застыл на пороге. Он был очень-очень высок и широкоплеч, с рыжими, как у лисицы, волосами и красным, как у пьяницы, носом. — Так. Эбинизер! Ты вроде сказал, он тут!
— Сказал. — просипел Болджер сзади.
— А я его не вижу!
Из-за спины верзилы показалась физиономия Болджера. Он пристально оглядел комнату.
— Прячется. — сказал Болджер, вперив взгляд прямо туда, где стоял Никт. — Хватит прятаться! Я тебя вижу. — громко заявил он. — Вылезай!
Мужчины зашли в кладовку. Никт замер между ними, думая только об уроках мистера Пенниуорта. Он не двигался и изо всех сил старался, чтобы его не заметили.
— Ты пожалеешь, что не вылез, когда я звал! — сказал Болджер и прикрыл дверь. — Ладно. — обратился он к Тому Гастингсу. — стой в дверях, чтоб он не выскочил.
Антиквар начал обходить комнату и заглядывать за все предметы. Неуклюже нагнулся под стол. Прошёл мимо Никта и открыл шкаф.
— Ага, попался! — крикнул Болджер. — Вылезай!
Лиза хихикнула.
— Кто это? — завертел головой Том Гастингс.
— Я ничего не слышал. — ответил Эбинизер Болджер.
Лиза снова хихикнула. Потом собрала губы в трубочку и издала звук: свист, который перешёл в далёкий вой ветра. Лампочки в комнате замигали, загудели и погасли.
— Чёртовы пробки! — сказал Эбинизер Болджер. — Пошли! Только время тратим.
В замке щёлкнул ключ, и Лиза с Никтом снова остались одни.
