Проходя мимо темного газетного киоска, мой взгляд остановился на электронных часах, входивших тогда в моду, синие цифры показывали время, месяц и год. Шел тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год, вглядываясь в две бесконечности, я и не предполагал, что они предвещают мне бесконечную, бесконечную и бесконечную…
Мой приход никого не удивил, но и не порадовал, каждый жил своей жизнью, но глаза будущих южных туристов были наполнены не только ожиданием, а еще чем-то неизвестным и неиспробованным мной.
– Все-таки не удержались, выпили. Молодцы! – сказал я.
– Короче, Виктор, мы отдыхаем или нет? – взорвался Андрей.
– Да, это сильный отдых, – сказал я.
После моих слов Семеныч разразился гортанным смехом, окидывая всех нас глазами.
– Виктор, мы сами разберемся, что нам делать. Не надо нас учить, – парировал мои слова Володя.
– Я тоже не понимаю, куда вы спешите, водку надо экономить. Лично я не собираюсь бегать за ней в Алуште, – заявил возмущенный Олег.
– Ну, все, хватит, надоели, что в милицию кто-нибудь попал. Вот расстонались, – сказал Андрей и, поднявшись с рюкзака, пошел по платформе.
– Этого еще не хватало, – бросил я ему вслед.
– Виктор, ты так говоришь, словно здесь все маленькие, а ты один взрослый, – заключил Володя.
– Дядя Витя, возьмите меня на юг. Я буду вам сапоги чистить и за папиросами бегать, – схватив меня за руку, плачущим голосом заговорил Женя.
Я, улыбаясь, вздохнул, что поделаешь, нам было тогда двадцать семь лет. Вглядевшись в ночную даль, я увидел огни нашего поезда. Змеевидное тело нашего корабля медленно приползло к низкой платформе; отыскав седьмой вагон, мы остановились возле его подножки, и из вагона спустилось существо, похожее на объемистого робота-няню – это была обыкновенная проводница. Она выполнила свои обязанности, и будущие туристы, забравшись в вагон, заняли плацкартную каюту. Места оказались неплохие, я сразу занял верхнюю полку против движения поезда, Андрей расположился напротив, Саша под ним, а Володя под моей полкой, за перегородкой расположились Женя, Семеныч и Олег. Я быстро застелил сыроватую простынь и, раздевшись, улегся отдыхать. Подпирая голову рукой, я наблюдал, как Андрей и Саша возятся со стаканами и закуской, останавливать их было бесполезно. Они так громко говорили, что стеливший простынь лысоватый, пожилой мужчина, занимавший нижнее боковое место напротив нас, сказал им:
– Ребята, меньше пустых слов.
Его бас так развеселил меня, что я тут же внес дополнение в его реплику.
– Больше полных стаканов.
По соседству со строгим мужчиной, на нижней боковой полке, устроились молодожены. Плечистый молодой человек в клетчатой рубашке и светлых брюках держал на коленях юную жену, и она, как маленький ребенок, смирилась с неизбежной ручной кроваткой, за пределы которой ее не выпускали. Утомительные сборы, тяжелый рюкзак и слишком поздний час сделали свое дело, я словно провалился в черную дыру сна.
Утро обдало меня теплым, хлебным воздухом, и первое, что я увидел, был семейный дуэт в излюбленном положении. И вдруг передо мной предстала картина художника Бахуса под названием «Странствующий рыцарь в пути», я так расхохотался, что ударился головой о верхнюю полку, но это не остановило меня, и я продолжал хохотать и хлопать себя по коленям. И тогда улыбающийся молодожен весело рассказал мне о ночной оргии.
– Ну что, еще раз за отъезд, – говорил Андрей, наполняя третий стакан.
– Давай, – ответил Саша.
Они сомкнули граненые стаканы, и их отраженье мелькнуло в окне в виде зловещей улыбки, и каждый по-своему выпил.
– Так ты в сборной? Я что-то не понял… – спросил Андрей.
– Да это так, для солидности, производит впечатление, – кусая зеленый лук, сказал Саша.
На откидном белом столике, застеленном газетой, стояли граненые стаканы, пустые осиротевшие бутылки и начатая бутылка столичной водки, лежал зеленый лук и криво нарезанный белый хлеб, еще валялись желтые пробки, блестевшие от ночного освещения.
– Вот Виктор, молодец, сразу лег, быстро… Чувствуется, спортсмен, – растягивая свою речь, говорил Саша.
– Да с ним давно все ясно. Виктор, ты спишь? – задрав голову вверх и стукнув по полке снизу, говорил Андрей. – Спит покойничек, – растягивая речь, заключил он.
Володя, поглядев на Андрея, засмеялся, он давно находился в заторможенном состоянии, но это действие привело в движение один из клапанов его души.
– Давай еще выпьем, – наливая в стаканы, говорил Андрей. – Володя, а ты что откалываешься?
Володя молча замахал рукой, его глаза слипались, он чувствовал, что его куда-то уносит, и все движения бравых гуляк он видел в замедленном темпе.
– Андрей, оставь его, ему хватит, – сказал Саша.
– Нет, ты будешь пить, – сказал Андрей и, обняв Володю, повалился с ним на матрас.
– Ребята, прекращайте, сами не спите и другим спать не даете, – вмешался строгий мужчина.
– О, отец, давай с нами. У нас все есть, нужен только третий друг, – приглашая жестом вытянутой руки, сказал Андрей.
– Как тебя зовут-то? – спросил Саша.
– Сергей Палыч, – сказал он, подкашливая и, видимо, соображая, а почему бы не выпить, собственно говоря, на дармовщинку.
Протерев глаза, он подсел к пирующим ребятам и принял полный стакан. Он действительно не мог уснуть, находясь поблизости от таких дюжих молодцов, и Сергею Палычу показалось, что если он действительно примет на сон грядущий, то сон сам снизойдет на него. Тем более этот неожиданный отъезд, телеграмма, тревоги жены по поводу заболевшей матери, все это мешало его мучительному желанию поскорее уснуть.
– Ну, Палыч, давай, чтоб все было путем, – радуясь новому компаньону, сказал Андрей.
– Ребята, только давайте потише, потише, – вытирая губы, сказал Сергей Палыч.
– Да, все путем, Палыч, – заговорил Андрей и запел: – Блестящие тускнеют офицеры, как говорится, Боже дай нам…
– Ну, вот и вы туда же. А еще взрослый человек, – вмешалась проводница, которой не раз жаловались пассажиры.
– О, кто к нам пришел, Джульетта, – сказал Саша и схватил проводницу там, где должна находиться талия.
Она грубо прервала любовные нападки Саши и заявила:
– Если вы не прекратите, я позову милицию.
– Андрей, нас здесь не любят.
На время веселая компания затихла, молодожены не спали, но у них были на это свои причины, и все же новоиспеченный муж поглядывал в сторону гуляк. То ли ему чего-то не хватало, то ли нежные прикосновения молодой жены вызывали в нем одно желание, но многолюдный плацкарт мешал это реализовать, то ли оттого, что в нем просыпались воспоминания его холостой жизни, которые хранятся до времени в закоулках нашей памяти. И лишь когда основательно размякший гость, нагруженный по самую завязку, наш уважаемый Палыч, возвращался на свою желанную постель, в сопровождении двух гусаров. Наш молодой супруг решил оставить ненадолго жену и присоединиться к данному полку. Он заботливо помог уложить на подушку ослабевшую голову Палыча и как-то естественно влился в радушную компанию.
