– Ну что, Женя, тебя тоже умыли? – спросил я.
– Да уж, постарались, – недовольно ответил он.
– Виктор, ну, как тебе концерт? – спросил Володя.
– В общем, неплохо, если отсечь студентов, – сказал я.
– Да, студентов не мешало бы высечь, – выпалил Женя.
– Может быть, пойти на море? – тихо сказал я.
– Послушай, Виктор, – поднявшись с лавочки и отводя меня в сторону, заговорил Женя, – пойдем лучше посетим наших кормилиц и заодно чем-нибудь подкрепимся.
– Согласен, я бы сейчас не отказался от чашки крепкого чая.
– Ну, так идем, – оглядываясь на ребят, сквозь зубы прошипел Женя.
– Куда это вы? – спросил Олег.
– Мы скоро будем. Но если что, то встретимся на карнавале.
Скоро мы пили чай в окружении девушек. Женя нашептывал на ушко одной хохотунье веселые шутки, и девушка от удовольствия хлопала коленями. Крепкий чай согрел мою одинокую душу, и я стал смотреть из палатки на стайки студенток, которые шли на центральную площадь. Их веселые лица излучали юношеский свет радости, и все их движенья говорили о том, что они готовы бодрствовать всю ночь. А на площади устанавливали шатры и украшали их на восточный манер, студенты носили столы, стулья, устанавливали шесты и выстраивали разные аттракционы. Небо, словно гигантское темно-синее покрывало, низко провисло над площадью, и оно было сплошь изорвано сияющими звездами. Далеко за пределами лагеря все спало, а на карнавальной площади постепенно на огне радостных фантазий закипала ночная и веселая жизнь. Ведущий, одетый в маскарадный костюм и черную с блестками маску, оглядев улыбающуюся публику, громко крикнул в микрофон:
– Карнавал! Сегодня, и только у нас, вы сможете проверить себя на точность, на быстроту, на сообразительность и на фантазию. А за каждый выигрыш будут выдаваться жетоны. Которые вы сможете обменять на невозможно вкусные лакомства, приготовленные нашими лучшими поварами. Итак, дерзайте, друзья мои! А сейчас я хочу предложить вам конкурс, пришедший к нам с Дикого Запада. Он прост и доступен каждому, все вы умеете кричать, так вот, кто крикнет громче всех, получит сладкий жетон.
Наши уважаемые спутницы или, как их назвал Женя, кормилицы, шли впереди нас, их глаза радостно светились и они очень естественно влились в веселую карнавальную массу людей. Женя вытянул вперед руку, указывая на какой-то аттракцион, перекрикивая многоголосие карнавала, он пытался объяснить мне суть головоломки. Ничего не поняв из его слов, я замахал руками и коснулся своих ушей, Женя, как старая мудрая лошадь замотал головой и тут же замолчал. Мы шли, углубляясь в центр карнавала, а навстречу нам шел монах с зеркалом, исповедующий душу на стойкость к смеху, он говорил на ухо подходящим к нему студентам правила, и они, окружив участника с улыбками на лицах, внимательно следили за происходящим. К нам грозно приставал звездочет, вращая перед нашими глазами желанным жетоном, он указывал пальцем на созвездья и, хватая за руки, требовал ответа. Я громко сказал Жене на ухо название созвездья, на которое указывал звездочет. Женя быстро ответил ему, и звездочет, радостно закивав, отдал ему жетон. Протискиваясь сквозь веселую толпу, я видел метателя колец с черной лентой на глазах, его точные попадания на шест радовали его девушку, и она, вскидывая руки вверх, радостно кричала. Рядом со мной какой-то парень опустил лицо в тарелку с мукой и вытащил оттуда конфету, его друзья хохотали над ним и радостно хлопали его по плечам. Вокруг было множество аттракционов и непрерывно звучали смех и музыка, я смотрел на радостные лица студентов и немного завидовал им. Все эти аттракционы вызывали у меня скуку, я пытался впитать в себя чужие заряды радости, но моя тоскующая душа была непроницаема. Постепенно я отстал от девушек и потерял из виду активного Женю, поток толпы закружил меня, и я оказался между двумя аттракционами, где было больше всего людей. Музыка, словно пестрая лента серпантина, по спирали опускалась на карнавал, веселый гул витал в южном воздухе, и я вдруг почувствовал себя призраком, случайно залетевшим на радостный праздник. И все же я продолжал бродить по отдаленному от меня карнавалу, словно он находился в очерченном мелом круге, и всякий раз, когда я пытался проникнуть внутрь, то натыкался на веселую стену. Наткнувшись в очередной раз на неприступную стену, мне захотелось взлететь в звездное небо и остаться там навсегда. Но спасительное виденье моей невозможно красивой девы вернуло меня к жизни, меловой круг растворился, и я из призрака превратился вновь в человека, ощутив жесткость земли под тяжестью своего тела. Ее живой красивый взгляд так сладко позвал меня, что у меня в груди защемило сердце. И, как вечный скиталец подземного царства, я отчаянно скинул черный плащ бестелесного призрака, и, заново возродившись, полетел к моей желанной незнакомке.
– Я очень рад, что снова вижу тебя, – дрогнувшим голосом сказал я.
– Как хорошо, что мы наконец-то встретились. Я видела тебя в толпе, но потом ты исчез. Почему ты один?
Ты был с девушкой, – взволнованно сказала она и закинула пышную прядь волос за плечо.
– Это не моя девушка, это просто знакомая.
– Здесь все просто знакомые, – сказала она, улыбнувшись.
– И что из этого следует? – несколько сурово спросил я.
– Ничего. Лучше скажи, как тебя зовут.
– Виктор.
– А меня Анжела. (Ударение на первом слоге А.)
Имя оказалось таким же тяжелым, как и ее красота, разные отчаянные мысли одолевали меня, но я не спешил ничего предпринимать, боясь спугнуть ее, как случайно прилетевшую бабочку. Она посмотрела на веселящихся парней, а я, любуясь ее нежным профилем, скользил взглядом по желанной шее и красивой груди.
– Скажи мне, что ты хочешь сейчас больше всего на свете? – неожиданно повернувшись, спросила она.
Я смотрел на нее и пытался оценить смысл ее слов, пытаясь понять, к чему она клонит, а вдруг она просто хочет еще раз убедиться в силе своей красоты, чтобы потом посмеяться над моим откровенным ответом. Но ее лицо было таким серьезным и взволнованным, что я решил открыть ей все мои чувства, так сильно истязающие мою душу.
– Я хочу обнимать твое красивое тело, прижимаясь к тебе каждой клеточкой своего существа. Я хочу целовать твои фантастические сладкие губы. И упиваться тобой до умопомрачения. И если сейчас ты не дашь мне какой-нибудь утвердительный ответ, то я кинусь в это бескрайнее море и буду отчаянно плыть, пока со мной что-нибудь не случится, – все это я выпалил на одном дыхании, совершенно не осознавая, что я говорю.
– Значит, я не ошиблась, значит, ты действительно… Боже мой, – дрогнувшим голосом сказала Анжела.
Я смотрел на нее и не верил своим глазам, она взяла меня за плечи и прижалась лицом к моей горячей груди, прикоснувшись к моим губам теплой волной волос.
– Уйдем отсюда, нам никто не нужен, – уверенно сказала она.
Теплый ночной воздух переполнял мою грудь, я чувствовал трепетанье Анжелы и сходил с ума, двигая губами, я пытался что-то сказать, но ничего не говорил. Мы молча вышли к бетонной лестнице, поднимаясь по ступеням, я совсем не чувствовал усилий, а только тепло от ее упругого плеча в моей правой ладони, которое, словно поводырь, вело нас в таинственное будущее. Когда Анжела ввела меня за руку в свой домик, то карнавал, как стекающая капля, вмиг отдалился от нас. Она повернулась ко мне лицом и плавно откинула пряди волнистых волос за плечи, заломив руки за голову, она крепко сжала свои пальцы в замке. Я взял ее за гибкую талию и прижал к себе, она смотрела мне прямо в глаза, и я вдруг почувствовал, как сильно бьется ее сердце, я впервые не знал, что говорить, и каждую секунду мне казалось, что что-то переполняет меня внутри и неистово рвется наружу.
