Но молитва получилась, и у юноши не осталось больше сомнений.
Что бы ни произошло, чего бы он ни увидел, он обязан исполнить то, что возложено на него старшими братьями и самим Вечным. Дойти туда, где до Второго Грехопадения стояла Обитель Света, и исполнить нужный ритуал, чтобы творец мира смог в него вернуться.
Тогда воцарится добро, не будет больше войн и сражений.
Когда забрал из шатра суму, вспомнил об Аксине, подумал, что неплохо бы найти старика, поговорить с ним напоследок. Но осознал, что сделать это быстро не получится, что лучше уйти побыстрее, пока раненый Мархат Змей в Глазу не очнулся и не вспомнил про послушника.
Никто не обратил на юношу внимания, когда он спускался с холма, ни один патруль не попался Эрвину, пока он огибал поле боя и выбирался к идущей на восток дороге.
«Пути истинно верующих скрыты от непосвященных» – написано в Книге Бесед.
И не зря это изречение попало в священные тексты…
Часть 2. Клубок
1. Первая. Источник
Ножи Халльвард нашел, и сунул на место, да еще и снял с убитого лучника хорошие сапоги.
Вардака и еще одного погибшего гнома похоронили тут же, рядом с местом схватки. Выпили за упокой их душ по глотку пива из запасов самого Рацибужа, и обоз двинулся дальше.
Остался в стороне обветшалый замок, где спрятался поджавший хвост барон ре Векрис. Пегаса, что был готов штурмовать укрепление в одиночку, успокоили не сразу, а ворчал он до самого вечера.
А на ночь глядя к Халльварду вернулась хворь, и ему стало вообще ни до чего.
Три дня они шли по совершенно пустынным местам, не видели жилья, не встречали людей. Угрюмые ельники сменялись унылыми пустошами, где из травы торчали огромные валуны, черные и серые.
Приступы терзали наемника едва не постоянно, помимо слабости и тошноты одолевала головная боль. Все до единого суставы ломило так, что не мог пошевелиться, внутренности словно грызли крысы.
На четвертый день около полудня впереди показалась неширокая река.
Когда спустились к берегу, Рацибуж придержал коня, а затем повернулся и замахал Халльварду:
– Эй, человек, давай сюда!
Наемник дал шпоры, и вскоре оказался рядом с купцом.
– Это, клянусь пальцами Урда, Тиэлле, – сообщил тот, тыча в сторону очень светлой воды. – Понятное дело, если ты хочешь искать свой источник, то тебе вдоль нее, а нам дальше.
– Ясно, – сказал Халльвард. – Пора расставаться. Сколько я должен?
– Забудь. Ты уверен, что в одиночку доберешься? – Рацибуж погладил бороду. – На полдороги из седла вывалишься, и первый же занюханный волк тобой пообедает. Понял?
– Это мое дело, клянусь задницей Вечного.
– Оно, конечно так, да… – купец закряхтел. – Ладно, удачи тебе, и надеюсь, еще свидимся милостью Урда…
Он кивнул, нахлестнул коня, и тот вошел в белесые волны.
Мимо потянулись телеги, та, что была десятой по счету, остановилась, и Халльвард принялся отвязывать от нее лошадей.
– Ну, ты это, не теряйся, если что, на восток пробирайся, там наши владения, – наставлял его Пегас. – Страсть как будем рады тебя видеть, столько пива наварим, что в Снежных горах позавидуют.
– Посмотрим, – сказал наемник, забирая мешки со снаряжением. – Прощай.
– До встречи! – возница тряхнул поводьями, и телега покатила дальше.
Халльвард посмотрел, как гномы переправились через Тиэлле, и когда из виду исчез последний охранник, сердце кольнуло. Развернул лошадь, чтобы ехать вдоль берега, и сообразил, что ему жалко расставаться с бородатыми нелюдями.
В одиночестве путешествовал еще четыре дня.
На второй начали попадаться холмы, а на горизонте поднялись горы, невысокие, с пологими склонами. Где-то за ними спрятался край мира, то место, где твердь заканчивается, и можно заглянуть в пропасть без дна.
Халльвард научился чувствовать приближение приступа, и из седла ни разу не выпал.
Он успевал слезть, и даже привязать лошадей, а потом лежал на земле, вслушиваясь в происходящее вокруг. Понимал, что сил не найдет даже на то, чтобы просто вытащить меч и защититься, и от бессилия скрипел зубами.
Затем поднимался, садился верхом и ехал дальше.
На четвертый день горы оказались совсем близко, Тиэлле сузилась, превратилась в бурный, пенящийся поток. Начали попадаться разрушенные башни, груды развалин, поросшие кустами фрагменты стен.
Похоже, здесь некогда стоял город, и не маленький.
В один момент Халльвард сообразил, что едет по настоящей улице, а по сторонам – руины домов. На склоне горы впереди разглядел остатки дворцов, а на вершине – нечто вроде огромного храма.
Когда-то его венчал купол, но он провалился, а вот стройные башенки уцелели.
Развалины были пусты, не таились в подвалах призраки, не выли по схронам упыри, это наемник чувствовал. Но ладони с эфеса не убирал, и не забывал поглядывать по сторонам… тут могут прятаться мародеры, не менее опасные, чем нежить.
Улица закончилась, Халльвард попытался свернуть к реке, но перед ним оказалась стена высотой футов в двадцать.
– Дальше своими ногами, сожри их Хаос, – пробормотал он.
Понятно, что священный источник спрятан в развалинах покинутого города. Непонятно, почему ни сиварский маг, ни гномы не упомянули об этом… не знали, не считали важным?
Наемник спешился, вернулся немного назад, на площадь, в центре которой высилась статуя бородача в плаще. Тут расседлал и стреножил лошадей, немного перекусил, и отправился исследовать руины.
Дошел до Тиэлле, и через пару сотен шагов выбрался к месту, где в нее впадал ручей.
Вода его оказалось желтой, а когда сунул в поток руку, понял, что она еще и горячая. Похоже, он нашел то, что искал, осталось лишь добраться до истока… источника, и окунуться.
Халльвард пошел вдоль ручья, что тек по выложенному мрамором ложу.
Река скрылась из виду, затих ее шум, и он выбрался на круглую площадь… посреди нее стоял поросший мхом черный утес, к его боку лепилась полукруглая купель, а из нее и вытекала желтая вода.
– Дошел, – сказал Халльвард.
Неужели все? Несколько шагов, омовение, и он избавится от жуткой хвори?
Когда вступил на треугольные плитки, которыми была вымощена площадь, под ногами что-то щелкнуло. Напомнило о себе чутье на опасность, и наемник пригнулся, выхватил меч, а в левой руке оказался метательный нож.
Но вокруг осталось тихо и пусто, никто не нападал, и он сделал еще шаг.
Мостовая даже не проломилась, а порвалась, как гнилая кожа, и он полетел вниз. Попытался ухватиться за край, даже выпустил меч, но только ободрал пальцы о шершавый камень.
