— Все готово, — напарник ужом выскользнул из узкого прохода, держа в руках широкополосные провода с тремя коннекторами. — В целости и сохранности.
Сразу три мощных прожектора освещали контрабандный отсек, заливая со всех сторон светом найденный перехватчик. Внешняя обшивка из сегментированной керратитовой брони лежала чуть в стороне, собранная аккуратной стопкой дорогого металла. Отдельные элементы внутренних перекрытий также были сняты и отложены в сторону. Видневшиеся части основного каркаса создавали от полуразобранного истребителя впечатление какого-то фантастического животного, обглоданного с разных сторон, но все еще не съеденного до конца.
— Отлично, теперь надо вытащить емкости с охлаждающим реагентом. Тут тоже надо действовать очень осторожно, потому что эта хрень очень токсична. Повредим канистры — сдохнем прямо тут. И выбраться не успеем. Они пока в специальных изолированных боксах, но их оттуда надо вытаскивать.
Такой вариант Крису совершенно не понравился.
— Может оставим их напоследок? После всего остального? Или вообще не будем вытаскивать. Пусть дальше там сидят, все равно мы весь корпус вытаскивать отсюда не будем.
Я покачал головой, крутанув в правой руке электромагнитный виброключ, с его помощью мы удаляли металлические заклепки на поверхности корабля.
— Их надо убрать. Слишком много места они занимают. Если оставить, то мы не доберемся до распределительного хаба командной цепи управления. Эта штука служит мостом между двигательным отсеком и летной кабиной. Смотри, — я протянул руку с голограммой вперед. — Согласно инфе от технического сканера, три канистры с охлаждающей жидкостью стоят через три перегородки от него. Должно быть защищают от случайных повреждений. Но со стороны, где сидят пилоты, стенок хотя всего и две, но зато они бронированные — на случай взрывов движков, для сохранения жизни летчиков. Мы тупо не сможем пробиться оттуда, надо вытаскивать здесь.
— Почему бы не попробовать снаружи? Разберем его полностью и вытащим эти броне-листы сверху или сбоку. И до этого хаба так доберемся.
Я снова покачал головой в отрицании.
— Не получится. То, что можно было снять из обшивки без риска повредить начинку, мы уже сняли. Если будем продолжать, то рискуем разворотить все. Причем, мы еще не добрались до самого главного: силовой установки и вычислительного центра управления. Если сдирать обшивку силой, то есть риск повредить внутренние коммуникации.
Пара мысленных команд наносети вывела операционные данные голографической проекции с технического модуля-сканера «Гласскос-РК», работающего в одном из слотов моего комбеза. Вместе с изученной базой 2-го ранга «корабельного техника малых боевых кораблей», он позволил самостоятельно начать разбор контрабандного трофея. При помощи новой наносети и своих природных интеллектуальных качеств, я довольно быстро освоил необходимый объем информации.
Мое предположение о легкости демонтажа, по сравнению с ремонтом, подтвердилось на все сто процентов. В любой другой ситуации, мы бы вряд ли продвинулись настолько далеко.
— Это результаты первичного сканирования, — мне вспомнилось, как несколько дней назад, я ходил вокруг истребителя, подолгу замирая на месте в ожидании конца дрожания лазерных трапеции из встроенных эмиттеров ручного искина. Зеленые лучи выполняющие функции дистанционных анализаторов работали вполне быстро, чего не скажешь о процессорных мощностях «Дерона». На создание полноценного виртуального слепка ушел чуть ли не весь день.
— И что? Я уже видел, — сказал Крис, без всякого интереса бросив взгляд на горящее неоновым синим цветом объемное изображение, медленно вращающееся в воздухе и в мельчайших подробностях повторяющее уменьшенную модель истребителя.
— Это боевой корабль, запас прочности у него более чем достаточный. Но если мы будем неосторожны в демонтаже, то с большей частью бабла придется расстаться. Просекаешь? — я в раздражении нажал кнопку выключения, гася голограмму.
— Так я же и ничего не имею против. Будем возиться столько сколько понадобится, — Крис пожал плечами. — Просто непонятно, зачем так рисковать своими жизнями, возясь с катализаторами реагентов охлаждающей системы без масок и защиты? Если они так токсичны, может лучше попробовать их вытащить по-другому? Или вообще оставить на месте.
— Нельзя их оставлять на месте! — с моей стороны последовал раздраженный выкрик.
Каждый день, на протяжении последних двух недель, мы по несколько часов сидели в этой темной дыре, зачастую тут же и ночуя, разбирая проклятый боевой атмосферник и при этом частенько срываясь друг на друге.
— Ну так сам тогда туда и лезь! Вымахал с гигантского ракта, а мозгов не прибавилось. — не менее громко заявил Крис. — Только и делаешь, что безосновательно рискуешь нашими жизнями.
Я огрызнулся:
— Да ты и сам не меньше, дылда стоеросовая.
В помещении наступила тишина. Крис в недоумении наморщил лоб.
— Кто?
Я и сам задумался, не зная точно, как объяснить сказанное выражение.
— Длинная пустая обертка от провода типа «CG-45», — наконец сказал я, а потом не выдержав жизнерадостно заржал в полный голос. Спустя секунду ко мне присоединился Крис.
— Ха-ха…
— Ха-ха, ха-ха…
Активные био-стимулирующие добавки «Атлет» за чуть более чем десяток дней существенно увеличили наш рост от изначального. При этом оставив мышечную и жировую прослойку пока без сильных изменений. Так что мы теперь выглядели высокими, но слишком уж худыми жердями.
— Ладно, давай сделаем все как надо. Скоро время тренировки, а ты знаешь. Солдат терпеть не может опаздывающих.
— Все равно, я думаю, что это слишком опасно, — упрямо сказал Крис.
— Сами емкости в отдельных усиленных боксах, если все сделать правильно, ничего не будет. Теперь я буду работать внутри.
Отсоединение реагента охлаждающей системы двигателей на корме заняло в общей сложности еще один час, но в конечном итоге мы все же решили эту задачу.
Успокоившись, я продолжил:
Три вытянутых цилиндрических канистры, заняли свое место рядом с листами керратитовой брони в дальнем углу комнаты.
Проверив их герметичность и хорошенько убрав остальные детали, снятые за сегодня с полуразобранной ситойской боевой машины, пришло время выбираться наружу, чтобы потом отправится к инструктору.
Тренировки проходили уже на знакомой прямоугольной, посыпанной песком вперемешку с мелким гравием площадке в первой зоне Отстойника. Пять часов, три раза в неделю — рукопашный бой и по три часа, так же, три раза в неделю — стрельба из стандартного ручного импульсника в тире за кучей мусора чуть дальше.
Обучение проходило в два этапа: на первом ученики осваивали специализированную базу определенного ранга, загружая ее себе в мозг, на втором — полученные навыки отрабатывались в практических условиях со спарринг-партнерами под присмотром тренера для закрепления полученных умений на уровне безусловных рефлексов.
