– Я убежал. Спрятался от чего-то, что погналось за мной, – она видит, как меня передергивает. – Оно ломилось ко мне в комнату с такой силой, что я едва сдерживал его напор.
– Майк, ты поверил в рассказы о демоне?
– Это существо вело себя не как человек! Оно оставило странные следы в дальней спальне, дверь и окно в которой были заперты. Следы очень странные, будто пол и стены резали острыми предметами – ножом или пилой. Звучит неубедительно, но я их сфотографировал. Мира, послушай, я не фантазирую…
Я умолк. Я хотел рассказать и о том, как светился браслет, но вдруг понял: она не поверит. Сочтет сумасшедшим, мнительным.
Мы оба молчим, она обдумывает мой рассказ, я отвлекаюсь на падающие в окне снежинки. Белые хлопья обрушиваются на землю в кромешной тьме. Отсюда не видно ночного неба, кругом бледная бескрайняя бездна, поглощающая вековой лес далеко впереди.
Довольно одиноко течет ее жизнь.
– Поэтому ты здесь? – ее вопрос больно режет мне слух.
– Ты сама попросила рассказать тебе правду. Не надо было приезжать, прости.
– Нет, Майкл. Я ни в коем случае не хотела тебя обидеть. Я просто хочу точно знать, что тобой движет. Страх – или что-то еще…
Думаю, теперь напряжение держится на тонкой струне. Волк перестает смаковать кусок мяса. Он впивается огненными глазами в нас. Мое нездоровое состояние распространяется, словно чума. Напряжение так и витает вокруг наших застывших тел.
– Я не хочу возвращаться туда. Я хочу побыть рядом, если позволишь.
Я думаю, Мира хотела услышать нечто другое. Но я не смог ответить иначе, сейчас это выше моих сил.
– Отлично. Страх ведом всем живым без исключений. Здесь нечего стесняться, Майк. Ты придумал, что будешь делать завтра? Когда ты сможешь туда вернуться.
– Не знаю. Мне нужно подумать. Оставить его или уехать. Я так долго копил на него, хотел купить дом для своей будущей семьи, я строил грандиозные планы, но они стали рушиться прямо на глазах, еще тогда, после расставания… – тут я себя затыкаю. Черт, что я мелю!
– Расставания? Ты покупал дом для своей девушки?
– Возможно. Раньше да – это было правдой. Но не теперь, Мира. Мы давно расстались, полгода тому назад.
– Значит, ты ее сильно любил. А что я для тебя? Замена ей? – Мира, нахмурившись, отворачивается к тумбочке.
– Она давно в прошлом, у меня совсем не осталось к ней чувств. Напротив, я не могу слышать ее имя без отвращения, особенно когда вижу перед собой тебя. Мира, она не стоит нашего времени, – я кладу свою теплую ладонь на плечо девушке. Она вздрагивает.
Мира больше не поворачивается: смотрит перед собой, делает вид, что изучает абажур.
– Ты подумываешь все бросить и уехать? – выпаливает она.
– Наверное, я еще не решил, – уклончиво отвечаю. – Может, проведу там ночь, другую, а там видно будет.
– Дай мне знать, когда решишь. Я хочу помочь тебе.
– Что, поможешь упаковать вещи? – на моем лице снова рождается ухмылка, которая помогает немного сгладить неловкость.
Потом мы заходим в зимний сад и долго смотрим через окно на снег. Тихо поднимаемся по белым ступеням на второй этаж, поворачиваем за угол, и я оказываюсь посреди просторного квадратного коридора на три двери.
– Здесь ванная комната, вот моя спальня, слева – отцовская, пустует месяцев восемь, – она грустно вздыхает. На противоположной стороне открыто настежь окно, через него врывается морозный воздух, поэтому в коридоре заметно прохладнее, чем внизу.
– Пожалуй, я останусь в гостиной. Так будет правильней.
Ее вполне удовлетворяет мой ответ.
Я устраиваюсь под пледом на диване, куртка лежит у изголовья. Ветер на улице ломает хрупкие ветки каштанов, снегопад тоже заметно усиливается.
Я задумчиво смотрю в потолок и слышу удары лап по полу возле двери. У входа все еще горит уличная лампа, и ее свет пробивается сквозь окна в комнату.
Мне кажется или я действительно слышу шуршание легкой ткани.
Я приподнимаюсь и вижу в сумерках, что посередине лестницы стоит Мира. Она напугана и руками подзывает меня к себе.
– Майк, – тихо говорит она. – Мне кажется, я видела около твоей машины человека.
Мы быстро взлетаем по лестнице к ней в спальню, я через окно смотрю на улицу, на свою машину. Она стоит на том же месте, где я ее оставил.
– Я никого не вижу.
Сначала мне кажется, что она специально схитрила или ей просто стало одиноко в своей спальне. Но после я замечаю невысокий силуэт в черной куртке с капюшоном, который бросается к забору, а потом исчезает за толстым стволом.
Я узнаю в нем незнакомца из кафе. Затем я вижу часть синего капота машины, припаркованной примерно в двадцати метрах от моего джипа.
– Выследил, – цежу я. – Долго пришлось тебя ждать, Стив.
Мира встает очень близко, и я нечаянно прикасаюсь рукой к ее обнаженному плечу. Она так спешила меня позвать, что впопыхах забыла накинуть шелковый пеньюар и выбежала в одной атласной ночной рубашке на тонких бретелях.
Мы могли бы быстрее увидеть человека, если бы дерево не загораживало отсюда вид на дорогу и мой джип.
– Прости.
– Ничего, – Мира смущенно отводит плечо в сторону.
– У него ведь есть машина?
– Да. «Шевроле импала» девяносто шестого, синего цвета, забрал у отца.
– У него есть хоть что-нибудь свое, не принадлежащее Адмунту?
– По-видимому, нет.
– Нет, есть. Его больная голова.
Я еще раз внимательно осматриваю улицу, которую заволокла непогода, и еще раз убеждаюсь, что его будет лучше поймать и проучить.
– Надо выйти наружу, осмотреться, – говорю я и уже собираюсь претворить слова в жизнь, как Мира перехватывает мою руку пониже локтя. Изумленный, я остаюсь стоять рядом.
– Прошу, не выходи. Он опасен. Если у него есть револьвер, то ты умрешь еще на пороге.
– Ты думаешь, он способен на убийство?! – возражаю я. – Я пойду не один, со мной волк.
– Нет. Я тебя не пущу, – упорствует Мира.
Я вздыхаю.
– Помнишь, я разрисовал ему рожу? – она кивает. – Так вот, если он мне попадется, я сделаю это с ним еще раз. И не бойся ничего.
– Нет, – она успевает прикоснуться к моей щеке нежными тонкими пальцами и быстро поцеловать меня.
Я оцепенел. Не скрою, это было приятно и удивительно. Внутри будто произошел взрыв. Я почувствовал дикое желание сорвать с нее рубашку, стиснуть ее в своих объятьях. Я притянул Миру к себе, нежно поцеловал в мягкие губы.
Она не противилась моему порыву и не отталкивала меня, лишь напряглась, стиснула пальцы на моих плечах.
