Мимо проходил один из коллег, который шатался по огромному офису, то и дело бросая на Доминика любопытствующий взгляд больших карих глаз. Доминик потер переносицу и тяжело вздохнул.
– Как дела? Как отпуск прошел? – наконец, не выдержав, обратился к нему парень.
– Нормально, – спокойно ответил Доминик.
– Чего так вздыхаешь, Доминик? Ты как будто из шахты поднялся, а не по живописным местам ездил, – полноватый мужчина приятной наружности с добродушным румяным лицом уселся на край рабочего стола и деловито пододвинул вторую кружку с горячим напитком, каким именно – Доминик не понял. – На вот, взбодрись, раз уже выдохся.
– Не хочу, Эвен. Ничего не хочу. Кажется, отпуск пошел на пользу только ей.
– Понимаю, – протянул Эвен и громко отхлебнул капучино. – Поссорились?
– Нет. Все дело во мне. Я… – он задумался, но потом вдруг сообразил. – Думал, что люблю ее. Я так на самом деле думал, а получается, что…
– Перестань, просто ты остыл. Да! Так со многими бывает после стольких лет отношений. Она у тебя классная, красивая, деловая, тебе здесь местечко теплое подыскала. Знаешь, – Эвен подался вперед, ближе к уху собеседника, и тихо прошептал: – ВМО – такая сеть, что вовек не распутаешься. Многих вышибает за косяки только так. У тебя же все стабильно, ты можешь быть уверен в завтрашнем дне. Без нее, друг, худо будет, поверь мне на слово. Твою дамочку здесь все уважают, после президента, конечно. Помню, конфуз на свадьбе вышел, ты тогда с братом поссорился. Может, из-за этого твоя совесть режет тебя ножом?! Прости, если на больную мозоль наступаю…
– Я зол, Эвен. Я злюсь на себя. Не знаю, что мне делать дальше, как с ней жить. Она ни за что на свете не позволит мне общаться с Майком. Она разорвет его на части, если узнает об этом. И тогда я потеряю ее. Я вне себя от ярости. Все из-за меня. Мне не стоило влезать тогда. Я должен был позволить им закончить разговор. Возможно, Майк тогда готов был с ней договориться и прекратить эту глупую вражду!
Доминик жадно выпил капучино до дна, чем удивил еще сильнее раскрасневшегося Эвена.
– Где он сейчас? Есть у тебя от него хоть какая-нибудь весточка? – поинтересовался Эвен.
– Да, кажется, еще пока есть. Он вроде в каких-то лесах Канады мечтал купить себе дом со странным таким названием, «Черный бор» – вроде так. По-моему, в провинции Юкон. Он мне присылал раньше фотографии с адресом, но потом покупка сорвалась…
– А раньше где проживал твой Майк? В каком городе, в смысле.
– В Ванкувере. Я не уверен, что он все еще там живет.
– Понятно. Дикие непролазные леса не лучшее место для прогрессивного и делового человека. Запомни, жена у тебя золотая, и ничего не придумывай, друг. Ну, все, – Эвен глянул на циферблат позолоченных часов. – Мне пора бежать. Жене еще цветы купить надо, у нас ведь сегодня годовщина! И телефон из мусора забери.
– Конечно, беги.
Они тепло распрощались, Доминик тут же уставился в экран стационарного компьютера, быстро набирая на клавиатуре что-то важное. В почте он заметил свежее письмо от Майка. Тот писал о делах: что купил новый дом в живописных сосновых лесах Юкона, что хочет помириться с младшим братом и интересуется, как у того дела.
Сегодня же первое ноября. Письмо осталось без ответа.
Ему вдруг захотелось написать брату, но рука замерла в оцепенении. Будто Элиза все еще контролировала его эмоции. Он выключил компьютер и вышел из здания, опустошенный.
Еще на пороге Элиза бросилась ему на плечи – расстроенная, глаза печальные, задумчивые. Они долго так стояли, обнявшись и не проронив ни слова. Потом она провела его, как обычно, в просторную столовую, усадила за круглый стол из мореного дуба, подала суши и села напротив.
Он принялся есть, не отрывая глаз от тарелки.
– Долго ты будешь меня игнорировать? – ласково улыбнувшись, проронила Элиза и протянула к нему изящную руку с толстым серебряным браслетом с янтарем и в перстнях с ярко-зелеными изумрудами на расслабленных пальчиках. Белокурые волосы она собрала на темени в хвост и нарядилась в приталенное темно-зеленое платье чуть выше колен. Карие глаза были подведены черными стрелками, помада благородного бордового цвета.
– Что произошло с тобой, Доминик? Какая муха тебя укусила? Все из-за Майка, верно? Ну, прости меня. Что мне еще для тебя сделать? Пойми же, наконец, – она громко вздохнула, – для меня главное – быть рядом с тобой.
Я хочу, чтобы вы помирились. Только не на моих глазах и не на этой территории. Ладно?
Он поднял на нее ничего не выражающие глаза и сдержанно ответил:
– Мы пять лет живем вместе, а еще ни разу не говорили о нашем совместном будущем. Ты привыкла жить просто, без обязательств. Вот на свадьбу согласилась только из-за того что я надоел тебе напоминаниями об этом. Ты всегда и везде хочешь быть на высоте. Ты привыкла жить раскованно и свободно, а я так не могу, понимаешь? Я никак не могу понять, ради чего мы столько лет вместе?
Чтобы заказывать из ресторанов еду, ходить в театры и общаться с неприятными мне людьми? А после притворного общения заниматься любовью и ждать, когда ты изменишься? Станешь более домашней, ласковой, начнешь прислушиваться ко мне, к мужу!
– Я все поняла, не глупая.
После недолгой паузы, она выпалила:
– Я беременна, Доминик.
Наступила глухая тишина.
– У нас будет маленький, ты понимаешь? Я готова ради тебя стать мамой, женой, посвятить всю себя семье. Ты так долго ждал этого от меня, теперь я готова. Теперь все изменится в наших отношениях, Доми!
Она мягко положила теплую ладонь на его руку. Он вздрогнул, потом убрал руку и вышел в широкий коридор.
Элиза догнала его, когда он уже выходил на улицу и закрывал за собой дверь. Они с минуту пристально смотрели друг другу в глаза.
– Ты уходишь, Доминик? Почему? Что я сказала не так? Прости, быть может, надо было… – она по настоящему испугалась, когда не заметила той живой реакции, которую получала всегда. Он, как правило, был очень чуток к ней, но не сейчас. – Прости…
Доминик на этих словах закрыл за собой входную дверь, поселив в душе Элизы страх потерять его навсегда. «Он не может просто бросить меня! Нет, я в это ни за что не поверю», – говорила про себя Элиза, прислонившись плечом к белой стене, сверкающей множеством звезд.
Он возвратился в одиннадцатом часу с огромным букетом белых лилий.
Супруга сидела под тонким пледом на диване в полосатой гостиной и ни о чем не подозревала. Перед тем как заключить ее в объятия, он шумно поставил в вазу перед ее носом ароматные цветы.
– Я очень счастлив, любимая, – он провел широкой ладонью по ее плоскому еще пока животу. Поцеловал в щеку и быстро обхватил рукой ее плечи. —
Наконец я стану папой! Даже не верится. Это точно, правда?
