Мишель включила холодную воду, умылась, покачала головой и окунулась в работу. День прошел как обычно: работа на кухне, работа на кассе, то в перчатках, то без них. Обычная монотонщина. Одни и те же сэндвичи, все те же голодные посетители – казалось, что у всех у них одна и та же противная, голодная и привередливая физиономия. Постоянные спецзаказы раздражали: «мне без кетчупа», «побольше майонеза», «мне без лука», «добавьте бекона». У девушки к концу рабочего дня нарастала головная боль.
После окончания школы работа в ресторане была ее первой освоенной специальностью. Мишель умирала от скуки и мечтала скорее дослужиться до супервайзера, чтобы смело искать другую работу и поступить в колледж. Она дала себе слово отработать минимум год, не сдаться рутине и тошнотворному запаху еды, который безжалостно пинал ее обоняние весь день.
Как жаль, что она раньше никогда не работала! Если бы она только знала, как за копейки надо вкалывать на ногах! Как на кухне было жарко от жаровен, раскаленного масла, печек!
Как раздражала обязанность всем улыбаться, спрашивать каждого посетителя, как его дела, так что от гримасничанья и болтовни рот к концу дня болел. Или она просто еще не привыкла? Если бы она знала про этот неблагодарный, изматывающий, монотонный физический труд раньше, то вместо фантастических романов больше времени уделяла бы школьной программе и поступила бы в колледж.
Фред вернулся через несколько часов, припарковался и зашел в кафе. Падчерица стояла у кассы и встретила его с дежурной улыбкой на лице.
– Здравствуйте, как вы поживаете? – отчеканила она отчиму, как была обязана приветствовать любого посетителя. Конечно же, ей совершенно безразлично, кто как поживает. Ей все время было тошнотворно на душе, и в голове нередко стоял образ лежащего в гробике Остина.
За день пара сотен посетителей покупает сэндвичи и колу у них, всех не запомнишь. Но менеджер требует создавать видимость уютного доброжелательного ресторанчика, где рады всем без исключения.
– Не думаю, что вы на самом деле хотите знать ответ на этот тупой и бестактный вопрос! – отрезал Фред.
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь? – отчеканила Мишель, смыв улыбку с лица, как воду в унитазе.
– Ты неглупо выглядишь, чтобы сделать мне сэндвич, – отчим бросил мятые доллары на стойку. – Я подожду в машине. Твоя смена закончилась.
– Да, сэр.
Стив сменил Мишель на кассе, она пошла на кухню и сунула хлебцы в тостер. Приготовив заказ Фреда без подвохов и плевков, завернув его в блестящую бумагу, она проскочила мимо Стива:
– Пока! До вечера!
Мишель выбежала из ресторана и направилась к машине, где отчим уже ждал ее.
Наученная утренним опытом, она села на заднее сиденье. Пристегнулась, держа в руке пакет с сэндвичем.
– Как прошел твой день, моя медовая? Сэндвичи ляпать все лучше, чем памперсы менять? Как ты думаешь? – Правая ладонь Фреда дотянулась до ее колена. И хоть на ней были плотные брюки, она почувствовала его сильную хватку. Отчим сжал ее коленную чашечку так, словно надеялся, что она лопнет подобно сырому яйцу, обнажив свою жидкую сущность.
Мишель раздраженно стукнула отчима по похотливой руке его же ужином:
– Следи за дорогой. Нам аварии больше не нужны. Еще не хватало, чтобы я тебе памперсы меняла.
Фред мысленно занялся с ней сексом, одновременно перерезая ее сонную артерию. Ему понравилась эта новая фантазия, и он решил к ней еще вернуться, просмаковав на сон грядущий.
По дороге домой Фред остановился около магазинчика секонд-хенда. На нем висело объявление: «Требуются волонтеры!»
– Сходи узнай, как к ним устроиться, – скомандовал он падчерице.
– Зачем? – Мишель решила, что Фред издевается над ней.
– Если ты будешь волонтерить, то колледжи засчитают тебе это время, и твое образование частично будет оплачено через их благотворительные фонды, которые помогают именно волонтерам. – Фред давал дельный совет. Наверное, в нем временно включилась функция «идеальный папаша», которая со смертью сына не была задействована.
Мишель послушно вошла в магазин секонд-хенда. Огромный зал встречал посетителей тележками и полками с совершенно новыми хозяйственными товарами. На белых и черных манекенах красовались новые брендовые вещи и однажды ношенные свадебные наряды, электроника и бижутерия подмигивали разноцветными глазками из-за стекла у кассы. Одежда, постельное белье, одеяла, подушки, игрушки, матрасы, тренажеры, старые велосипеды и мебель были расставлены аккуратно, по разделам. Чистота и яркость красок бросались в глаза, но в нос бил неприятный запах, исходящий от залежавшихся шмоток, свечей и полов, вымытых каким-то дезинфицирующим средством.
Мишель выяснила у менеджера, что отчим не врал и волонтерам действительно проще втиснуться в колледж с поддержкой благотворительных фондов, чем не волонтерам. Девушка с радостью заполнила анкету прямо там и договорилась об интервью.
Потом они молча ехали домой. Мишель устало смотрела в окно. Растущие вдоль проезжей части пыльные олеандры приветливо махали ей мелкими розовыми и красными соцветиями, а гигантские, с трехэтажную виллу, магнолии провожали их машину глазами кремовых крупных цветов.
«Голубые ангелы», синие самолеты «F18 хорнетс», распинали маневрами воздух Пенсаколы, готовясь к демонстрации своего искусства высшего пилотажа. Они взлетали со своей военно-морской базы каждое утро, и жужжали в небе, развлекая туристов и жителей города.
При виде «голубых ангелов» Фред стискивал зубы и сжимал руль так, что фаланги его пальцев бледнели. Ненавистные самолеты напоминали ему о том, что его личный полет окончен.
Глава 11
Встреча с ее заключенным
Мишель уединилась, сняла с себя форму кафешки, приняла душ, переоделась в розовую спортивную облегающую майку и белые короткие шортики. Через проем двери, Фред, затаив дыхание, наблюдал за ее переодеванием.
Выходя из своей комнаты, Мишель врезалась в него и ойкнула от неожиданности.
– Что тебе от меня нужно?
– Мы нужны твоей матери, орхидея моя.
– А как насчет профессиональных сиделок, которых ты никак не наймешь в помощь? – девушка закатила глаза.
– Сиделки стоят денег, пончик мой медовый. Да и я не желаю, чтобы посторонние люди посещали дом. Они будут бесить меня, а я буду раздражать их.
Они прошли в спальню к Анжелике, которая все так же безмолвно лежала, как опрокинутая вандалами кладбищенская статуя.
– Я устала! Зачем я тебе нужна сейчас? – спросила недовольным голосом падчерица.
– Я хочу, чтобы ты смотрела и училась, как меняют катетеры на паралитиках, медовая моя.
– Почему? – Мишель поджала губы.
– Почему? Проклятье, а почему бы и нет? – Фред показал ей, как выглядит новый катетер – он был похож на маленькую трубочку. Лицо Мишель сморщилось от отвращения.
