– Итак, «храбрые» германские воины, воюете вы только с мирными жителями, как я погляжу. Объясняю кратко, чтобы было понятней: вас двое, а нам нужен только один «язык». Кто быстрее и больше расскажет, тот пойдет в плен. Другого прикопаем где-нибудь неподалеку. На раздумье – тридцать секунд.
Да им и пяти хватило. Обоим. Потому что оба очень хотели жить. Поэтому и просят доблестных «руссише зольдатен» забрать их в плен…
О, а вот и интересное появилось. Служат оба на батарее, которая в соседней деревне на ночлег остановилась, до нее километра два. Пушки – на околице, охраняются двумя часовыми. И все солдаты по домам спят. Вместе с командиром… Ух, какая интересная мысль! Ну-ка, давай мы ее обдумаем.
– Михалыч, тут километрах в трех германская батарея стоит, откуда эти красавцы нарисовались. Пушки – на околице, часовых – двое. Мысль понятна?
– Ну, дык, конечно! Не с пустыми руками вернемся!
– Мы и так с «языком» вернемся. Хочется офицера прихватить да побезобразничать малость. Этих двоих оставляем здесь, и с ними – Андрейку. Сами вчетвером… Хотя, стоп! Есть идея получше. Берем этого говорливого, он нас и проведет, фельдфебель как-никак. А там уже работаем по обстоятельствам. Ты гранаты брал?
– Только один «шарик» германский.
– Самое то. Организуй бечевку метров на пять…
Обращаюсь к «своему» немцу:
– Ты нас сейчас ведешь в деревню, показываешь дом, где спит офицер, потом прогуляемся на батарею. Если все правильно сделаешь, отпущу.
Выбор между «майне фрау унд киндер» и присягой кайзеру был сделан незамедлительно. Немец только опасливо глянул на своего напарника.
– Не бойся, он уйдет в плен или умрет по дороге. В любом случае ты его вряд ли увидишь. Теперь слушай сюда…
Вздергиваю его на ноги, приматываю к гранате бечевочную петлю, другой кусок бечевки привязываю к запальному колечку. Показываю все это немцу, от чего он начинает трястись мелкой дрожью, и вешаю ему сзади на шею.
– Если все будешь делать правильно, все будут живы. Но одно неправильное слово или движение, – я дергаю за бечевку… и все. Никаких «фрау унд киндер». Понял?..
Теперь поговорим с хуторянином, который только-только привел в чувство жену и оклемался сам:
– Тебя как звать-величать?
– Я… Янеком, пан… Ваше благородие.
– Вот что, Янек. Утром германцы могут в гости заявиться. Ты ничего не видел, не слышал и не знаешь. Никто к тебе не приходил. Если до правды докопаются, тебе же хуже будет. Расстреляют как сообщника. Понятно?
– Tak, rozumiem. (Да, понимаю.)
– В деревне много жителей осталось?
– Nie, polowa uciekla… (Нет, половина убежала.)
…Все получилось как нельзя лучше. В деревню мы входим спокойно, встреченный патруль любезно делится с нами оружием. Действительно, зачем карабины мертвецам? Доходим до «офицерского» дома, и тут Судьба подбрасывает нам подарок. Пока мы с Михалычем думаем, как заходить и брать обер-лейтенанта, он сам выходит нам навстречу… В подштанниках и кителе… В том смысле, что он в сортир так намылился. Туда и пошел, а на обратном пути о мой кулак спотыкается и падает. Митяев его и пеленает, как младенца. Соски, правда, не нашлось, но мы ее кляпом заменили, сделанным из пипифакса. Сдаем «младенца» с рук на руки Грине и идем на батарею. Оба часовых на батарее при виде своего фельдфебеля сначала ничего не понимают… А потом уже поздно что-то понимать…
Пока немец трясущимися руками (хотя гранату ему уже сняли) снимает замки у пушек, а Михалыч ему подсвечивает трофейным фонариком, я стою и думаю, что делать со снарядами… В голову никаких умных мыслей не приходит, поэтому решаю положиться на удачу. Открываю один из передков, достаю снаряд, на его место петлей привязываю гранату, бечевку от запала протягиваю до крышки, закрепляю. Дай бог, сработает…
После чего мы уходим… Фельдфебеля оставляем в бессознательном состоянии неподалеку, а обер-лейтенант шагает с нами. Поначалу пытается упираться, но после короткого сеанса иглоукалывания ножом в районе седалищного нерва, развивает приличную скорость. Замки пришлось утопить. В том самом сортире, по которому ночью затосковал немец. Прицелы я несу отдельно – вещь хрупкая, тонкая… Подбираем на хуторе Андрейку с пленным, прощаемся с еще не пришедшими в себя хозяевами и ломимся домой…
Доходим благополучно. Под утро, когда нас уже перестали ждать и чуть не пристрелили свои же. Хорошо, что немцы матом не ругаются… Нас по этому мату и узнали после первых же выстрелов. И даже на радостях выделили две обозные телеги, так что в самый разгар дня мы въезжаем во двор штаба… Хохот вокруг стоит знатный. Ржут не только конвойные казаки, но и их лошади… Представьте, вылезают из обозных двуколок пять полусонных, но очень довольных физиономий. Казаки на телегах – ха-ха три раза! Потом хохот немного утихает, когда я Валерию Антоновичу фельдфебеля из соломы откапываю… А вот когда обер-лейтенант появляется, я начинаю опасаться, что от хохота забор рухнет. Китель и подштанники – картина маслом!
– Вот, Валерий Антонович, вы просили «языка» – получайте. Офицер – артиллерист.
– А почему он в таком виде, Денис Анатольевич?
– Господин капитан, что было, то и взяли, – когда я объясняю Бойко в двух словах, как все было, он тоже начинает смеяться. – А вот прицелы от пушек…
– Какие прицелы?.. Какие пушки?..
– Германские, калибра семьдесят семь миллиметров, наверное. Темно было, не разглядели, – бормочу нарочито виноватым голосом. – Артиллерист с вверенным ему имуществом никак расставаться не хотел. Пришлось поспособствовать. Правда, замки тяжелые оказались, были вынуждены утопить.
– Так вы что, немецкую батарею разоружили?!
– Мы там еще гранату на зарядный ящик привесили. Но сработала или нет – не знаю. Уходить надо было. Да, вот для поручика Ломова жетоны артиллеристов. В дополнение к тому, что обер-лейтенант расскажет.
– Ну, господин прапорщик, пишите рапорт!.. А свои слова я помню… И ваши тоже… И все сделаю…
Ну, вот мы и дома, на базе. Теперь займемся бухгалтерией, будем дебет сводить с кредитом. Что мы имеем в остатке? Имеем: карабины «маузер» в комплекте – 4 штуки, пистолеты «люгер артиллерийский» – 2 штуки, тесаки – 2 штуки, немного патронов. Мелочевку типа фляг, «сбруй», подсумков, фонариков даже не считаю. Хотя один фонарик мне очень понравился. С защитной шторкой и откидной панелькой под блокнот. Как специально для наблюдателя сделан.
И все это богатство стоило нам одной гранаты и немного понервничать и не поспать. А если серьезно, то группа теперь может неплохо поработать и вблизи, и издалека. Вот бы еще пулеметик какой найти…
Все, теперь отсыпаться. Спать! И чтобы обязательно приснилась… А не скажу!.. Это – личное…
Глава 15
Сидим в окопе, смотрим в бинокль по очереди, запоминаем подробности и радуемся погоде. Радуемся – потому что небо облаками затянуто и солнышка не видно. А раз солнышка не видно, то и бликов от оптики тоже никто не увидит. Зато мы все увидим, что нам нужно, и зарисуем, и запишем, и запомним. А увидеть надо самую малость – немецкое пулеметное гнездо, где около большой железяки сидят, как минимум, два дятла в форме цвета «фельдграу» и периодически стуком этого агрегата нарушают гармонию Вселенной и спокойствие в окопах пехотного батальона, который пригласил нас на философский диспут на тему: «Можем ли мы этих дятлов успокоить, или же все это пустое»…
