После 11 сентября 2001 года США потратили почти триллион долларов на создание разведывательной и правоохранительной инфраструктуры, а также на военные операции, направленные против «Аль-Каиды» и ее союзников. Было создано или реорганизовано 263 государственные организации, включая Департамент внутренней безопасности, Национальный центр по противодействию терроризму и Управление безопасностью транспортных перевозок. Американское разведсообщество ежегодно готовит 50 тысяч докладов по терроризму. В стране насчитывается 51 организация и военные командования, которые отслеживают движение денежных средств вокруг террористических сетей. Но оказалось, что вся эта структура не способна к эффективному противостоянию с «Исламским государством».
В-шестых, в России и в Китае, которые в настоящее время пытаются противодействовать Соединенным Штатам, американцы имеют свою разветвленную информационную сеть, своих высокопоставленных «агентов влияния», целые социальные группы, которые симпатизируют и стараются максимально подражать западному образу жизни. Ничего подобного в «Исламском государстве» нет, поэтому соответствующие политические козыри у Вашингтона отсутствуют.
Кроме того, потребительский характер российского и китайского обществ существенно сближает их с западной цивилизацией, в отличие от аскетического образа жизни в «ИГ».
В-седьмых, в структурах «Исламского государства» работают сотни, а может и тысячи руководителей и сотрудников бывших саддамовских мухабарат, в том числе, и высокопоставленные представители партийной разведки – элитного ядра всей системы спецслужб режима Саддама Хусейна. Все они по определению считают себя безусловными врагами Соединенных Штатов Америки.
В-восьмых, Вашингтон не готов к широкомасштабной военной конфронтации с ДАИШ с использованием своих сухопутных сил в силу целого ряда стратегических, политических, социальных, геополитических, идеологических и других причин. Прежде всего, потому, что США не могут вновь пойти на прямую военно-силовую конфронтацию со всем суннитским миром.
Как признают американские генералы: «У Соединенных Штатов нет военных вариантов борьбы с ИГИЛ. Ни антитеррористические операции, ни стратегия противодействия повстанческим выступлениям, ни полномасштабные военные действия не позволят одержать решительную победу над этой группировкой». Поэтому, по их мнению, к концу августа 2015 года ДАИШ был более силен, чем за год до этого, несмотря на эти бомбардировки.
В-девятых, высший американский истеблишмент в принципе не знает, что делать с «ИГ» в долгосрочной перспективе. В этой связи Вашингтон пытается использовать против ДАИШ т. н. стратегию «наступательного сдерживания», которая носит оборонительный и временный характер: «По крайней мере, еще какое-то время наиболее действенной политикой, отвечающей нашим целям и средствам и имеющей самые высокие шансы защитить наши интересы, останется «наступательное сдерживание» – сочетание ограниченной военной кампании с серьезными дипломатическими и экономическими усилиями для ослабления ИГИЛ и согласования интересов многих стран, которым угрожает наступление этой группировки». Поэтому Вашингтон пытается форсировать отношения с Барзани, идет на существенные уступки и Турции, и Ирану, чтобы сколотить эффективную региональную коалицию против ИГ.
С другой стороны, в нынешней ситуации важнейшей стратегической, долгосрочной целью для высшей американской элиты является задача непосредственно столкнуть ИГ и Россию на Ближнем Востоке, и, прежде всего, втянуть вооруженные силы РФ в силовую конфронтацию с ДАИШ.
«…Get ready to be surprised!»
Итак, в собственно Исламском мире происходит активный процесс образования многочисленных новых пассионарных элитных и контрэлитных групп, особенно после 2003 года. Иначе говоря, уже появился своего рода первичный, революционный «квантовый бульон» для формирования консолидированной единой элиты Исламского мира. Но, безусловно, наличие даже объективных предпосылок отнюдь не гарантирует, что это обязательно произойдет.
Если же предельно кратко говорить о стратегическом прогнозе, рассчитанном на 10–15 лет, то возможны три основных сценарных варианта формирования единой элиты Исламского мира.
Первый сценарий: формирование конфиденциальной ирано-турецкой оси на высшем уровне, вокруг которой постепенно и будет складываться единая элита всего Исламского мира на основе умеренного исламского фундаментализма. То есть, фактически может произойти ревитализация одной из идей Наджметдина Эрбакана, бывшего премьер-министра Турции.
Определенные предпосылки для этого уже появились. За последние пять-семь лет сложились достаточно эшелонированные, в том числе и конфиденциальные, отношения между высшими национальными элитными группами двух наиболее мощных мусульманских стран. Достигнут достаточный уровень доверительности на высшем уровне. Экономические потенциалы Турции и ИРИ в принципе взаимодополняемы. В обеих странах у власти уже достаточно долго находятся умеренно исламистские режимы. И Турция, и Иран выступают против создания независимого курдского государства. Тегеран и Анкара имеют близкие позиции по палестинской проблеме.
Но, при всем том, между Турцией и Ираном сохраняются и существенные противоречия. Турецкие и персидские элиты традиционно являлись и остаются историческими геополитическими конкурентами. Анкара и Тегеран и в настоящее время пытаются выстроить свои региональные зоны влияния. Национальные турецкие и иранские элиты остро конкурируют в Сирии, у них почти противоположные точки зрения по поводу будущего Ирака. Они кардинально расходятся в отношении будущего «Исламского государства» и по некоторым другим вопросам.
Второй сценарий: поглощение крайних протоэлитных суннитских групп основными элитами умеренного суннитского фундаментализма, прежде всего, высшей турецкой элиты. В этом контексте новая элита Исламского мира станет явно более радикальной, но одновременно террористически-экстремистская тенденция фактически исчерпает себя. Появляется мощная предпосылка для начала нового суннитско-шиитского сближения.
Наконец, третий сценарий – в результате распространения общеарабской революционной волны значительная часть умеренных элитных групп суннитского толка может пойти на альянс с соответствующими радикальными группировками. Это будет означать поглощение умеренного суннитского фундаментализма радикальным джихадизмом. При таком варианте раскол между шиитами и суннитами будет только усиливаться.
При любом раскладе, формирование целостной элиты Исламского мира в XXI веке станет возможным только в контексте практического учета следующих требований.
Во-первых, необходим тщательный анализ позитивного и негативного опыта формирования и развития основных наднациональных элит в прошлом столетии.
Во-вторых, в условиях непрекращающегося роста глобальной стратегической неопределенности появление целостной, консолидированной элиты Исламского мира возможно только при наличии нетривиального и эффективного «интеллектуального капитала». Речь идет, прежде всего, о выработке долгосрочной, как минимум – до середины нынешнего века, рефлексивной «картине мира», вокруг которой могла бы начаться действительная консолидация значительной части протоэлитных групп.
