10.
Похоже, удар пришёлся кстати, поскольку мозги женщины вдруг прояснились, и её ошеломила неожиданная догадка. Она бросилась к своему блокнотику и лихорадочно записала на чистом листе: «Ставни!».
Потом Вермюлер снова кинулась к окну, напрочь отметая мысль o холодном компрессе, который избавил бы её от шишки на лбу.
— Моё колье, моё "Голубое утро", — плакала госпожа Кранс в соседней комнате.
— Неужели подменили? — нахмурилась писательница, готовая ко всему.
Слышно ей было прекрасно, осталось вникнуть в суть происходящего. Ещё через десять минут всхлипываний госпожи Кранс, Вермюлер поняла, что колье всё же настоящее, просто женщина выражала радость вот таким своеобразным способом. Шериф выкинул очередной окурок в сад и обратился к госпоже Кранс:
— Итак, вы обнаружили, что ваше колье пропало, если не ошибаюсь, когда вы поднялись в столовую.
— Да, я тут же грохнулась в обморок. Так глупо… — пролепетала женщина. — Ваша супруга предложила мне никому не говорить, пока мы не поставили в известность вас.
— Правильно, — согласился шериф. — После вашего отъезда мы с госпожой Нейроу обыскали все помещения в доме до одного, но колье нигде не было. Значит, оно в это время находилось y кого-то в кармане. Я был уверен, что оно найдется! Слишком приметная вещь… K чему поднимать лишний шум?
— Вы правы, — благодарно улыбнулась женщина. Вермюлер, конечно, не видела этой улыбки, но, судя по преданно-слащавому тону госпожи Кранс это было именно так.
— Моя жена отвезла вас домой?
— Да.
— Она что-нибудь говорила вам по дороге?
— Конечно, госпожа Родригес успокаивала меня, как могла.
— Может, она кого-нибудь подозревала конкретно?
— В чём: в ограблении или убийстве?
— В том или другом, — прорычал шериф.
— A что вы c ней сами не разговаривали? — глупо поинтересовалась госпожа Кранс.
«Вот идиотка! — подумала Вермюлер. — Он же хочет знать твое мнение. Своё он и так знает…». Но, тем не менее, глупость миссис Кранс принесла свои плоды.
— Я вернулся поздно ночью, — сообщил шериф. — Утром меня разбудила дежурная машина. У нас не было времени поговорить… Собственно говоря, свой жены я сегодня даже не видел.
— А я думала, что она заехала вчера вечером за вами обратно к Синди.
— Почему вы так решили?
— Ваша жена сама мне сказала, что она решила вернуться за вами в дом. Я лично видела, как она развернула машину и направилась по направлению к замку. То есть я хотела сказать к дому Синди. Извините, я называю его "замком". Так похоже!
— Но туда она не вернулась! — рявкнул Родригес. — Я покинул этот злополучный дом за полночь, когда все легли спать.
— Значит, она ждала вас уже дома? — простодушно предположила госпожа Кранс.
«Ждала как же! — подумал шериф. — Она дождётся. Завалилась спать, как обычно. Я в темноте пробрался в спальню, плюхнулся на кровать и заснул, как убитый. Не будешь же объяснять посторонней женщине, что жена орёт каждый раз, если в спальне включишь свет да ещё посреди ночи. Скандал обеспечен!»
— Она легла спать, — сообщил Родригес вслух после всех своих размышлений. — Устала в гостях: убийство, ограбление… Это, знаете ли, утомляет.
— Ещё бы! — согласилась женщина. — Я, вообще, всю ночь глаз не сомкнула.
— Может быть, вы слышали что-нибудь подозрительное ночью?
— Слышала, — гордо заявила госпожа Кранс.
«B детективах в этом месте обычно убивают, — подумала писательница. — Вот сейчас его позовут к телефону, a, вернувшись, он обнаружит старушенцию убитой…».
Но ничего подобного не случилось, и женщина спокойно продолжила рассказ.
— Я услышала шаги у себя в саду и, конечно же, страшно испугалась.
— Во сколько это было? — уточнил шериф.
— Где-то около трёх-четырёх часов ночи, — уверенно заявила Кранс.
«Интересно, кто же это мог быть? Всё тот же Орлофф?» — подумала Вермюлер.
— Я видела его! Луна светила ярко… — победоносно сообщила госпожа Кранс.
«Ну, сейчас старушенцию точно прихлопнут!» — не сомневалась писательница, готовая уже молить бога o помощи.
— Извините, но как вы могли его видеть, если вы закрываете на ночь все ставни. Уж я-то прекрасно знаю все ваши привычки! — не поверил шериф.
— Я вышла из дома… — выдавила из себя госпожа Кранс после минутного раздумья.
— Вы живете одна, закрываете дверь на десять замков и ставни даже в самую душную ночь, и вы говорите, что вышли из дома посреди ночи, потому что услышали чьи-то шаги!
— Говорю же вам, видела! — упорствовала госпожа Кранс.
— Ну и кого вы видели? — угрюмо прорычал шериф, как старый пёс, уставший отбиваться от блох.
— Мужчину! Крепкого такого… и лысого…
— Наверно, профессора Зиммельмана, — пошутил Родригес, прекрасно зная, что госпожа Кранс имеет виды на единственного в округе подходящего холостяка. — Он к вам уже во сне приходит!
— Я же говорю вам: я не спала! — обиделась женщина.
— Ну ладно, спасибо, — сдался шеф полиции. — Свое колье вы получите завтра в комиссариате после экспертизы.
— Вы думаете, что там остались отпечатки пальцев? — заволновалась Кранс.
— Ничего я не думаю. Порядок есть порядок, — рявкнул Родригес и вышел из комнаты.
Вермюлер тут же бросилась к туалетному столику и уселась там, уставившись в зеркало. Писательница увидела свою физиономию c довольно глупым выражением лица, и ей стало ужасно смешно. «Только бы сейчас не вошел шериф!» — подумала женщина, едва сдерживая смех.
Прошло полчаса, но Вермюлер так никто и не побеспокоил. «Не очень-то интересуется мной полиция, — обиделась писательница, поскольку она считала себя крайне ценным свидетелем. — A ведь тоже не мало слышала. Вот возьму и не скажу ничего! Пусть мучаются».
Гордая и разобиженная Вермюлер тихонько приоткрыла дверь и увидела, что теперь охранник крутится в другом конце коридора — в правом крыле. Женщина улучила момент и проскользнула в пустую соседнюю спальню.
После допроса госпожи Кранс комната пустовала. Полиция провела уже свой обыск, поэтому писательница, не спеша приступила к собственному досмотру.
Дорожная сумка Сильвии была вся вывернута, и вещи валялись на кровати, что облегчило труд Вермюлер и избавило от укоров совести.
«Тот же самый набор, что и в комнате Синди, — констатировала писательница. — Косметика, расчёски, презервативы. Предусмотрительно!»
Затем женщина осмотрела журналы, которые девушка привезла c собой: "Еllе", "Vogue", "Paris Match"…
